Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. - первой половине I тысячелетия н. э.
Шрифт:
На основе изучения взаимовстречаемости вещей в погребальных комплексах — импортных римских и северопричерноморских изделий (фибул, пряжек, гребней, некоторых типов бус) — Б.Л. Гороховский выделил шесть хронологических групп захоронений (рис. 5). Эта работа носит лишь предварительный характер и опубликована в краткой, тезисной, форме (Гороховский Е.Л., 1985, с. 21, 22). Более подробно остановился Е.Л. Гороховский на характеристике ранней фазы черняховской культуры, которая, по его мнению, представлена комплексами с римскими импортными изделиями из металла и стекла эпохи позднего Лимеса. Наряду с фибулами типа Монструозо исследователь включает в раннюю фазу и другие типы фибул с высоким приемником, а также некоторые выделенные им разновидности прогнутых подвязных фибул и, кроме пряжек типа Омега, пряжки с овальными рамками (Гороховский Е.Л., 1987).
Изучение характера взаимовстречаемости отдельных вещей в комплексах, рассеянных по всему ареалу черняховской культуры и рассматриваемых в целом, неизбежно приводит к некоторой упрощенности и излишней жесткости полученной схемы. При таком подходе не учитывается возможность «скольжения» дат, т. е. неодновременность бытования в разных регионах одних и тех же категорий инвентаря. Кроме того, из поля зрения исследователей выпадает значительный по объему материал — массовые находки, не имеющие дат. В первую очередь это относится к гончарной сероглиняной керамике, которая
Сопоставление результатов изучения основных, наиболее представительных погребальных памятников по описанному методу, синхронизация фаз разных некрополей создают необходимую основу для разработки периодизации культуры. Но исследования в этом направлении еще только начаты. Примером может служить корреляционный анализ материалов одного из крупнейших могильников на территории Румынии Тыргшор (Ionita I., 1986). Подобные хронологические исследования проведены и для отдельных памятников черняховской культуры на территории СССР. В могильнике Данчены М.Б. Щукин и Т.А. Щербакова выделили три основные группы погребений, каждая из которых в свою очередь подразделяется на две подгруппы, соответствующие фазам эволюции могильника (Щукин М.Б., Щербакова Т.А., 1986). Фаза Iа характеризуется сочетанием в комплексах вещей западного происхождения, которые выпадают из шкалы типов, составляющих специфику развитой черняховской культуры. Это пряжки квадратные, в форме буквы D, восьмерковидная, наконечник пояса типа IV-1 по Яну, обломки бронзового сосуда типа Стара Затора, наконечник рога, лепная керамика пшеворско-вельбарских форм. Находки обломков сосуда типа Стара Загора в Данченах, бронзовой чернильницы в Ружичанке, кувшина в Раковце, античных ключей М.Б. Щукин рассматривает как результат контактов с провинциальноримским миром, указывая на возможность участия носителей формировавшейся черняховский культуры в балканских войнах 230–270 гг. Время возникновения могильника исследователи относят к концу ступени С1a (Щукин М.Б., Щербакова Т.А., 1986, с. 209, 210). Комплексы фазы 1b включают такие хронологические индикаторы, как прогнутые подвязные фибулы варианта 1 по классификации А.К. Амброза, фибулы Монструозо и ранний вариант фибулы с кнопкой на дужке (Bugelknopffibeln), гребни с полукруглой и трапециевидной спинкой, керамика вельбарского происхождения. Погребения этой группы датируются авторами ступенью С1b (230–260 гг.). Период наиболее интенсивного функционирования могильника падает на вторую фазу. В это время наблюдается заметная трансформация культуры, происходит смена многих типов вещей, что соответствует общему процессу сложения развитого черняховского комплекса. Появляются прогнутые подвязные фибулы вариантов 2 и 3 по классификации А.К. Амброза, пряжки с удлиненно-овальной рамкой, а затем и калачиковидные, гребни с выступом на спинке, кубки с профилированными овалами. Эту фазу Данченского могильника исследователи соотносят со ступенями С2– С3 (середина III — середина IV в.) европейской хронологической системы. Достаточно условно выделена фаза III, представленная погребениями с незначительным числом взаимовстречающихся вещей, причем большинство их появилось еще в предыдущей фазе. Вопрос об абсолютной датировке этой фазы пока неясен — могильник мог прекратить функционирование в любой момент ступени D (350–450 гг.) (Щукин М.Б., Щербакова Т.А., 1986, с. 211, 212).
К сожалению, изучение планиграфии Данченского могильника не дало определенных результатов. Выяснилось, что некрополь состоял из нескольких небольших кладбищ, которые развивались самостоятельно и, возможно, принадлежали родовым группам населения (Щукин М.Б., Щербакова Т.М., 1986, с. 207, 208).
Более выразительная картина получилась по могильнику Ружичанка. Здесь четко выявляются три участка концентрации могил. Й. Ионица предпринял попытку проследить, как размещаются различные датированные вещи на плане некрополя, и пришел к заключению, что все три группы разновременны (Ionita I., 1986). Однако он оперирует лишь отдельными категориями находок, что снижает убедительность полученных выводов. Результаты этого исследования вступают в некоторое противоречие с данными, полученными И.А. Бажаном и М.Б. Щукиным при разработке относительной хронологии могильника Ружичанка. Корреляционный анализ хронологических индикаторов позволил выделить три фазы эволюции могильника, которые соотносятся со ступенями С1– C2 (табл. LXXIX) [3] . При этом погребения разных фаз располагаются равномерно по двум участкам могильника (на третьем участке представлены лишь безынвентарные трупосожжения). Относительная хронология разработана также для могильников Косаново и Журавка (табл. LXXX; LXXXI).
3
В таблицах LXXIX и LXXX показаны данные корреляции материалов могильников Ружичанка и Косаново, которые дают возможность выделить хронологические фазы существования этих памятников. Такого рода работа над черняховскими могильниками проводится И.А. Бажаном и О.А. Гей, и ими выделены хронологические индикаторы, которым даны общие для всего материала номера. Работа только начата и пока не опубликована, но уже дала ощутимые результаты.
Попытки хронологических исследований на материалах черняховских поселений пока не дали существенных результатов. Разнообразный набор индивидуальных находок представлен на некоторых поселениях Среднего Поднепровья, Верхнего Поднестровья и Волыни (Журавка, Лепесовка, Черепин, Ракобуты). Это позволяет определить приблизительную датировку памятника, однако хронологические границы его существования остаются размытыми из-за отсутствия в большинстве случаев закрытых комплексов и невозможности изучения взаимовстречаемости вещей. На некоторых поселениях можно предполагать разнокультурные горизонты (Лепесовка), и не всегда удается установить, к какому из них относится та или иная датирующая вещь. Большое значение для хронологии черняховской культуры поселений в юго-западных регионах имеют амфорные материалы. На большинстве
Объективные сложности, связанные с интерпретацией материалов, которые служат источником для хронологических изысканий, привели к тому, что основные усилия специалистов были направлены на разрешение проблем абсолютного датирования черняховских памятников. Вопросам эволюции отдельных элементов культуры уделялось меньше внимания. Хронологические горизонты, выделяемые на основании наблюдений над характером взаимовстречаемости различных категорий инвентаря, отражают объективную картину развития культуры, однако все же их нельзя считать этапами. Пока еще не вполне ясно, насколько каждому из этих горизонтов присуща определенная специфика в традициях погребального обряда, домостроительства, керамике.
Некоторые попытки проследить закономерности изменения во времени отдельных черт культуры все же предпринимались, но они корректируются новыми материалами. Э.А. Сымонович предложил следующую схему эволюции погребального обряда: для II–III вв. характерны урновые трупосожжения и трупоположения с северной ориентировкой; в более позднее время намечается тенденция к преобладанию обряда ингумации, причем превалируют погребения с западной ориентировкой. В III–IV вв., по мнению исследователя, происходят изменения и в обряде трупосожжения: урновые погребения постепенно сменяются ямными (Сымонович Э.А., 1958, с. 248). Все эти наблюдения были сделаны на ограниченном материале, и поэтому с большой вероятностью отражают локальные различия. За последние годы накопилось значительное количество фактов, противоречащих предложенной схеме. Так, в ранних могильниках Ружичанка и Ханска-Лутэрия II явственно преобладают безурновые трупосожжения. По этому же обряду совершена большая часть захоронений самой ранней фазы могильника Данчены (Винокур И.С., 1979; Никулицэ И.Т., Рикман Э.А., Рафалович И.А., 1986, с. 72, 82). Во многих могилах зафиксированы трупосожжения, вполне достоверно датирующиеся IV в. н. э. (Гавриловка, Малаешты), и вряд ли поэтому можно с уверенностью говорить о тенденции к преобладанию обряда ингумации на поздней стадии черняховской культуры для всех ее регионов. Тезис о поздних погребениях с западной ориентировкой основан на материалах раскопок могильника Гавриловка, которые показали, что в древности здесь подвергались разрушениям исключительно захоронения, ориентированные на север. Среди трупоположений с западной ориентировкой повреждений не было зафиксировано. Этот факт давал косвенное указание на некоторую асинхронность обеих групп погребений — разрушения скорее всего производились «близким по времени, но все же позднее жившим населением» (Сымонович Э.А., 1960в, с. 238). Дальнейшие исследования внесли некоторые коррективы в эти данные. Оказалось, что в группе трупоположений с северной ориентировкой доля разрушенных погребений в Среднем Поднепровье составляет 50 %, а в группе с западной ориентировкой — 20 % (Гей О.А., 1980б, с. 47). Кроме того, известны погребения с западной ориентировкой, достоверно относящиеся к раннему горизонту. В настоящее время можно говорить лишь о том, что довольно определенно выделяется группа захоронений, обладающих некоторыми общими признаками: глубокие могилы (в большинстве случаев с заплечиками), западная ориентировка, отсутствие или немногочисленность инвентаря, которые диагностируют обычно поздний горизонт.
Э.А. Сымонович сделал также попытку выделить признаки ранних черняховских поселений II–III вв. По его мнению, для этого времени характерны распространение земляночных построек и заметное преобладание лепной посуды. К поселениям такого типа исследователь отнес Грушевку, Никольское, Привольное в Нижнем Поднепровье, Ломоватое II в Среднем Поднепровье. Однако основанием для их датировки служат лишь немногочисленные фрагменты светлоглиняных узкогорлых амфор, найденных в культурном слое (Сымонович Э.А., 1958, с. 249). Напротив, В.Д. Баран поселения с преобладанием лепной посуды, известные в западной Волыни, относит к IV–V вв. (Баран В.Д., 1981, с. 147, 148).
Некоторые наблюдения сделаны и относительно эволюции форм гончарной керамики. Э.А. Сымонович отметил, что для ранней стадии черняховской культуры типичны полусферические кубки, кувшины с цилиндрическим горлом и округлобоким туловом, «миски и горшки без изощренности в профилировке». В более позднее время происходит заметное усложнение форм, появляются «кубки удлиненной формы, художественно украшенные кувшины и миски с развитым орнаментом и дополнительной профилировкой тулова» (Сымонович Э.А., 1958, с. 250). Однако эта схема лишь в самых общих чертах намечает направление развития гончарной черняховской керамики. Предстоит еще детальная систематизация всей посуды по хронологическому принципу, с привязками к абсолютным датам. Разработка подобного рода была проделана пока лишь для могильника Журавка, где удалось проследить изменение форм сосудов по четырем фазам (табл. LXXXI).
В заключение следует более четко вычленить некоторые актуальные проблемы черняховской хронологии. Установлению точных границ времени существования культуры препятствует ряд обстоятельств — прежде всего необходимость опираться на абсолютные даты ступеней хронологии Центральной Европы или на данные античной археологии. Экстраполяция выводов, возникающая из-за отсутствия целостной хронологической системы, привязка к разным точкам отсчета, естественно, могут привести к искажениям реальности. Кроме того, недостаточно даже таких условных выходов на абсолютные даты. Несомненно, на черняховских памятниках существуют материалы горизонтов, сопоставимых со ступенью С2 (260–330 гг.). Но абсолютная дата ранних захоронений, известных в таких некрополях, как Данчены, Ружичаяка, Ханска-Лутэрия, устанавливается пока весьма условно. Они могли быть совершены на любом отрезке времени ступеней С1а, C1b и начала ступени С2. Иногда их выделяют в особую раннюю фазу и датируют рубежом ступеней С1а и С1b (Щукин М.Б., Щербакова Т.А., 1986, с. 209). Однако немногочисленность этих погребений указывает на то, что они могли и не составлять единого горизонта и примыкали непосредственно к последующему периоду, датирующемуся ступенью С2, который характеризуется целым рядом выразительных хронологических индикаторов (ранняя фаза Е.Л. Гороховского и Й. Тейрала) и датируется ступенями С1b– С2.