Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. - первой половине I тысячелетия н. э.
Шрифт:
Для Северного Причерноморья уже сейчас вырисовывается довольно ясная картина. В последние годы здесь проводились широкие раскопки черняховских могильников, давшие выразительные материалы. Захоронения с относительно ранним набором вещей открыты в Каборге (табл. LXXVII). Погребение 21 содержало бронзовую прогнутую подвязную фибулу варианта 1 и костяной многочастный гребень с полукруглой спинкой (Магомедов Б.В., 1979а, с. 46). В состав инвентаря входили также разнообразные стеклянные бусы, причем некоторые из них были особенно популярны во II — первой половине III в. (Гей О.А., 1986, с. 81, 82). Исходя из этих данных, можно полагать, что наиболее вероятная дата погребения — середина III в. н. э. В погребении 9 Каборги обнаружена двучленная лучковая фибула с фацетированной спинкой, которая также указывает на III в. н. э., причем скорее на его середину или вторую половину (Амброз А.К., 1966, с. 49–52). Кроме того, в могиле находилось несколько бусин: стеклянная призматическая (14-гранная) со срезанными углами, прозрачная, желто-зеленого цвета II–IV вв.; стеклянная плоская круглая биусеченная, прозрачная, бирюзового цвета II–III вв.; стеклянная биконическая непрозрачная красно-коричневая I–III вв.; две сердоликовые бочковидные второй половины II–III в.; хрустальная шаровидная округлая II в. до н. э. — III в.
Следовательно, в Северном Причерноморье отсутствуют черняховские комплексы, которые можно было бы датировать суммарно концом II–III в. Неизвестны и достоверные материалы первой половины III в. н. э. Следует отметить также, что для этого периода не обнаружено никаких следов контакта с черняховской культурой на позднескифских и сарматских памятниках Северного Причерноморья (Молога I, Красный Маяк, Усть-Каменка) (Гей О.А., 1986). В качестве доказательства раннего возникновения черняховской культуры этого региона иногда привлекаются материалы погребения 21 Ранжевого (Баран В.Д., 1981, с. 148; Магомедов Б.В., 1983, с. 145). Оно находилось несколько в стороне от остальных захоронений могильника, и инвентарь его составляли лепные сосуды, в том числе горшок с краем в виде раструба, аналогичный керамике позднескифского поселения Молога II, обломки красноглиняного гончарного кувшина, две бусины. В могиле не обнаружено ни одной вещи, которую можно было бы связать именно с черняховской культурой, отсутствует характерная гончарная керамика. Дату определяют две бронзовые фибулы: лучковая серия I, варианта 2 по классификации А.К. Амброза и варианта 2 «лебяжьинской» серии (Сымонович Э.А., 1979а, с. 110; Амброз А.К., 1966, с. 48, 49, 56). Обе они бытовали в основном в I в. н. э. Ясно, что к этому времени невозможно относить период возникновения черняховской культуры ни в одном из регионов. Тем более нелогично привлекать материалы погребения 21 Ранжевого для обоснования гипотезы о начальной фазе формирования культуры во II в. н. э. По всей вероятности, у с. Ранжевое существовали два некрополя — черняховский и скифо-сарматский более раннего периода. Этой точки зрения придерживался и руководитель раскопок Э.А. Сымонович (1979а, с. 110).
Имеются также некоторые косвенные данные, которые помогают установить время возникновения черняховской культуры в Северном Причерноморье. В этом регионе известен целый ряд памятников, прекративших свое существование в начале III в. н. э. Это позднескифские некрополи и поселения Красный Маяк, Молога II, Волчья Балка, Холмское II, сарматские курганные могильники Маяки, Огородное, Усть-Каменка, Кислица, Приморское (Гудкова А.В., Фокеев М.М., 1982. С 103; Паламарчук С.В., 1982, с. 122; Фокеев М.М., 1982, с. 122; Патокова Э.Ф., Дзиговский А.Н., Зиньковский К.В., 1982, с. 134–136; Дзиговський О.М., 1980, с. 92; Гей О.А. 1985. С 10; 1986, с. 83–85).
Разрушение большинства античных центров Северного Причерноморья также происходило в этот период (Ременников А.М., 1954; Шелов Д.Б., 1972, с. 304; Кругликова И.Т., 1966, с. 12–16). В последнее время получены новые данные о поздней дате некоторых городищ Ольвийской хоры. В Широкой Балке, на территории, примыкающей к северной части городища Золотой Мыс, в заброшенной хозяйственной яме было открыто захоронение «варвара», совершенное, как полагают исследователи, в финальной стадии «готских» войн в Северном Причерноморье, а может быть, несколько раньше (Гороховський Є.Л., Зубар В.М., Гаврилюк Н.О., 1985, с. 31–37). Дата этого захоронения определяет верхнюю хронологическую границу городища. Примерно в это время (в середине или второй половине III в. н. э.) в приольвийской зоне появляется черняховский могильник Каборга, представляющий собой уже новое культурное явление. Картина довольно четко вырисовывается по археологическим данным, прекрасно совпадает со сведениями письменных источников. Именно в этот период происходило продвижение остготских племен к Меотиде (Ременников А.М., 1954; Буданова В.П., 1984, с. 167, 168) и совершались военные акции варваров, направленные против Рима. По-видимому, с этими событиями и была связана резкая смена культуры в Северном Причерноморье в середине III в. н. э.
Значительное число погребений в большинстве могильников черняховской культуры принадлежит к IV в. н. э., и установить более дробные хронологические диапазоны на основе «узкого» датирования далеко не всегда удается. Приведем отдельные примеры наиболее выразительных погребений этого времени.
Интересный вещевой комплекс был открыт в погребении 3 могильника Городок, которое представляло собой трупоположение с северной ориентировкой, помещенное в простой прямоугольной яме. Его дату — IV в. н. э. — определяют три одинаковые «воинские» фибулы с треугольной ножкой. У западной стенки могилы были поставлены шесть сосудов: лепной двуручный кувшин желто-серого цвета, лепная черно лощеная трехручная ваза, лепная полусферическая миска, лепной горшок желто-серого цвета, гончарная серолощеная миска открытого типа, такая же миска закрытого типа, орнаментированная по плечикам пролощенным зигзагом. Кроме того, в состав инвентаря входили бронзовая булавка, костяной трехчастный гребень с полукруглой спинкой, янтарные и стеклянные бусы, пряслице, изготовленное из стенки амфоры (Магомедов Б.В., 1979б, с. 108, 109, рис. 2). В могильнике Косаново открыто множество выразительных комплексов IV в. н. э., содержавших разнообразный и выразительный материал. К их числу относится погребение 3, совершенное в простой грунтовой яме с остатками обугленной деревянной плахи и ориентированное па север с небольшим отклонением к западу.
В составе инвентаря — набор гончарной и лепной посуды, две бронзовые «воинские» фибулы с ромбической орнаментированной ножкой с короткой пружиной, бронзовая двучастная калачиковидная пряжка, а также железная с округлой рамкой, серебряная проволочная гривна, кольцо из двух бронзовых пластинок, бисер синего стекла, янтарная четырехгранная бусина, костяной многочастный гребень с полукруглой высокой спинкой (Кравченко Н.М., 1967б, с. 85, 86).
Вопрос о верхней хронологической границе черняховской культуры пока остается дискуссионным. Наиболее поздние ее материалы относятся к ступени D европейской системы хронологии (середина IV — середина V в.). Однако вещи этого времени немногочисленны, памятники, относящиеся только
Погребальные памятники Поднестровья и Волыни пока не дают полноценных материалов для установления их верхней хронологической границы. Наиболее поздние погребения зафиксированы в Увисле и Островце. Такие находки, как гребни с полукруглым выступом на спинке, Т-образная фибула с фигурным щитком, указывают на вторую половину IV — начало V в. (Баран В.Д., 1981, с. 146, 147). На территории Днестровско-Прутского междуречья выразительные материалы позднего горизонта представлены в могильнике Малаешты. Именно отсюда, из погребения Б, совершенного по обряду трупоположения, происходит знаменитый стеклянный конический кубок с прошлифованными овалами и греческой надписью (Федоров Г.Б., 1960а, с. 260–262, рис. 11). Как уже отмечалось, суммарная датировка подобных сосудов очень широка — конец IV и V в. Известны комплексы с кубками такого типа, достоверно датированные второй половиной V в. н. э. (Щукин М.Б., 1979а, с. 20). К сожалению, в малаештском захоронении не обнаружены какие-либо вещи, которые могли бы уточнить и сузить датировку. Погребения 3 и 20 с трупосожжениями Малаештского могильника содержали очень редкие для черняховской культуры сфероконические умбоны щитов (Федоров Г.Б., 1960а, с. 258, 270, рис. 13, 1, 2). Предполагается, что они могли иметь позднюю дату — самый конец IV — начало V в. Известно изображение сфероконического каннелированного умбона на диптихе из собора в Монце, созданного не ранее 385 г. и не позднее 30-х годов V в. (Godlowski K., 1970, p. 110; Щукин М.Б., 1979а, с. 19). К находкам, диагностирующим поздний горизонт в Малаештах, относятся также остроконический гладкий стеклянный кубок (погребение 33), бронзовая двупластинчатая фибула с ножкой, расширенной в нижней части (погребение 22), Т-образная фибула с пружиной (погребение 15) (Федоров Г.Б., 1960а, с. 268, 272, 278).
В Среднем Поднепровье ряд захоронений, относящихся к концу IV — началу V в., представлен в могильнике Журавка. Так, например, в погребении 4 полусферический кубок, украшенный напаянными стеклянными глазками, сочетался с двупластинчатой фибулой, имевшей укороченную массивную ножку, расширявшуюся посредине. Обе вещи бытовали в IV — начале V в. (Сорокина Н.П., 1971, с. 90; Амброз А.К., 1966, с. 83). В Северном Причерноморье наиболее яркие и выразительные материалы позднего горизонта происходят из могильников Гавриловка и Ранжевое. Здесь они представлены коническими кубками, гладкими и фасетированными, а также гребнями с полукруглым выступом на спинке, двупластинчатыми фибулами (Сымонович Э.А., 1960в; 1979а). В погребении 14 Ранжевого находился кубок типа Косино с греческой надписью, аналогичный сосуду из Малаешт. В состав инвентаря входили также две одинаковые двупластинчатые фибулы с продолговатой ножкой, расширенной посредине (табл. LXXVIII). Датировку этого варианта двупластинчатых фибул А.К. Амброз ограничивает лишь IV в. н. э., без выхода в V в. (Амброз А.К., 1966, с. 83), хотя их орнаментация характерна для более позднего времени (Щукин М.Б., 1979а, с. 19).
Существование черняховской культуры в V в. н. э. для любого ее региона весьма проблематично. Отдельные находки или комплексы, достоверно датирующиеся этим временем, всегда имеют сомнительную культурную атрибуцию. Так, ранневизантийская фибула, которая происходит из слоя поселения Рипнев II (Верхнее Поднестровье), может быть связана с раннеславянскими постройками, открытыми на этом памятнике (Баран В.Д., 1981, с. 142, 143, рис. 47, 1). Не вполне ясен вопрос о культурной принадлежности поселения Теремцы, где была найдена трехпальчатая фибула конца IV–V в. (Баран В.Д., 1981, с. 148, рис. 48). Известен, однако, ряд поселений, на которых нет черняховского слоя, но в жилищах с раннесредневековой славянской посудой найдены, иногда в довольно значительном количестве, обломки черняховских сосудов. Таковы Рашков II и III, Лука-Каветчинская, в одном из жилищ которой обнаружена железная двучленная фибула с узкой подвязной ножкой, датирующаяся V в. (Приходнюк О.М., 1983, с. 20–22). Такие памятники подтверждают доживание черняховских материалов по крайней мере до середины V в. н. э.
Наблюдения над закономерностями в сочетании вещей в закрытых комплексах дали материал для разработки относительной хронологии и периодизации культуры. Й. Тейрал выделил несколько последовательных фаз (Tejral J., 1986). Первая — период кристаллизации культуры — характеризуется, по мнению ученого, вещами, которые, как правило, относятся к ступени C1b или, в большей степени, к С2. Это прогнутые подвязные фибулы варианта 1 по классификации А.К. Амброза, фибулы с зернеными кольцами и типа Монструозо, костяные трехчастные гребни с полукруглой спинкой, пряжки типа Омега. В дальнейшем эти вещи встречаются в комплексах с новыми формами, выпадающими из шкалы типов ступени С2, — прогнутыми подвязными фибулами варианта 2 по А.К. Амброзу, трехчастными гребнями с трапециевидной спинкой, полусферическими стеклянными кубками, бронзовыми пряжками с овальной рамкой. Границу между периодом кристаллизации и развитой фазой черняховской культуры Й. Тейрал проводит по линии разделения ступеней С2 и С3 европейской системы относительной хронологии, что соответствует в абсолютных датах первой трети IV в. н. э. Время наивысшего расцвета черняховской культуры Й. Тейрал сопоставляет со ступенью С3 (вторая треть IV в. н. э.). Эта фаза представлена ярким монолитным метакомплексом, детальное изучение которого, однако, выявляет его сложность. Наряду с продолжающими существовать архаичными формами появляются новые, определяющие черняховскую специфику, — двупластинчатые фибулы небольших размеров с короткой ножкой, трехчастные костяные гребни со спинкой колоколовидной формы, стеклянные кубки типа Ковалк. Набор вещей, характеризующий финальную фазу черняховской культуры, составляют конические стеклянные кубки, трехчастные костяные гребни с полукруглым выступом на спинке, различные варианты «воинских» фибул со сплошным приемником и короткой пружиной. Двупластинчатые фибулы имеют более крупные, чем раньше, размеры, удлиненную ножку с наибольшим расширением посредине или в нижней трети. Часто они снабжены двойной пружиной, орнаментированы. Среди прогнутых подвязных преобладают фибулы варианта 3 по классификации А.К. Амброза. Встречаются очень крупные (до 9 см) образцы, выделенные в вариант 4. Такой набор вещей характерен для шкалы типов начала ступени D (вторая половина IV в. н. э. (Tejral J., 1986, s. 179–195, Abb. 1–3).