Славяне и скандинавы

Коллектив авторов

Восстановление в качестве одного из звеньев развития названия «русь» социального термина в значении «войско», «рать», «ополчение» позволяет как будто с учетом возможности существования не дошедшего до нас, созданного на древнесеверном языке источника летописного «Сказания о призвании варягов» понять суть искажений этого источника в последующей письменной традиции. Б. А. Рыбаков пишет о том, что в «летопись попал пересказ какого-то скандинавского предания о деятельности Рюрика»⁶¹. Анализ условий бытования «легенды о призвании» в смешанной, скандинаво-славянской среде привел современных советских исследователей Е. А. Мельникову и В. Я. Петрухина к солидно обоснованным выводам, во-первых, о фольклорно-легендарном характере «триады братьев» (мнение, уже ранее утвердившееся в советской

историографии), имена которых (Синеус и Трувор) при «скандинавоподобном» облике не имеют убедительных скандинавских этимологий и, в отличие от Рюрика, не являются именами исторических лиц; во-вторых, в составе окружения Рюрика и «братьев» летописная версия предания использует термины «русь» и «дружина» как взаимозаменяемые⁶². Связь первоначального значения названия «русь» с понятием «войско, дружина» объясняет и летописную формулу «пояша по собъ всю русь»: по нашему мнению, в реконструируемом источнике ей могло точно соответствовать нечто вроде allan rоth, типа известных формул allan ledungr, allan almenningr, в значении «все войско»⁶³. Речь идет о том, что согласившийся на роль служилого князя варяжский конунг (как и позднее делали князья, приглашавшиеся в Новгород) прибыл на службу, мобилизовав все доступные ему силы, куда входила и его личная дружина, и вооруженное ополчение для похода, «русь». Видимо, именно так понималось первоначальное место и в летописи.

Позднее, когда к началу XII в. название «русь» утратило первоначальное значение социального термина, замененного развитой и дифференцированной социальной терминологией для обозначения феодального господствующего слоя, и когда дальнейшее развитие получило государственно-территориальное понятие «Русь», «Русская земля», обозначавшее государство, возглавленное этим феодальным слоем, объединявшим «великих князей», «светлых князей» и «всякое княжье», «великих бояр», «бояр» и «мужей», от которых уже отделились купцы-гости (эта развитая феодальная иерархия отчетливо выступает уже в составе социального слоя «руси» по источникам, характеризующим ее еще в начале IX в.), при изложении «Сказания о призвании варягов» упоминание в новгородских летописях о «руси» Рюрика потребовало пояснений, что и вызвало ошибочную, этническую, интерпретацию. До определенного времени употребление слова «русь» в социальном, а не этническом значении не вызывало сомнений. Под 882 г. специально отмечено, как после утверждения Олега в Киеве «беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью (курсив наш. – К.Д.Л.)⁶⁴. Последние следы этой надплеменной природы военно-дружинной «руси» зафиксированы в начале XI в. «Русской Правдой» Ярослава.

«Русь» как название широкого, надплеменного дружинно-торгового общественного слоя, консолидирующегося вокруг князя, образующего его дружину, войско, звенья раннефеодального административного аппарата, наполняющего города «Русския земли», безотносительно к племенной принадлежности, защищенного княжеской «Правдой роськой», — это понятие, несомненно, восточноевропейское. Название этого по происхождению и составу своему прежде всего славянского общественного слоя родилось на славяно-финско-скандинавской языковой почве, но в развитии своем полностью подчинено закономерностям развития восточнославянского общества и Древнерусского государства. В силу этих закономерностей происходило и перерастание уже в IX–X вв. социального значения в этническое: «русь» становится самоназванием не только для новгородских словен и киевских полян, «прозвавшихся русью», но и для варяжских послов «хакана росов», а затем посланцев Олега и Игоря, гордо заявлявших грекам: «Мы от рода рускаго».

⁹ Носов Е. Н. Археологические памятники Новгородской земли VIII–X вв. – В кн.: Археологическое исследование Новгородской земли. Л., 1984, с. 85–93.

¹⁰ Лебедев Г. С., Седых В. Н. Археологическая карта Старой Ладоги и ее ближайших окрестностей. – Вестник ЛГУ, № 9, 1985, с. 15–25; Лебедев Г. С. Эпоха викингов..., с. 205–210.

¹¹ Кирпичников А. Н. Ладога и ладожская волость

в период раннего средневековья. – В кн.: Славяне и Русь. Киев, 1979, с. 92–105; его же. Раннесредневековая Ладога (итоги археологического исследования). – В кн.: Средневековая Ладога. Л., 1985, с. 3 сл.

¹² Мельникова Е. А. Восточноевропейские топонимы с корнем gard- в древнескандинавской письменности. – Скандинавский сборник, вып. 22, 1977, с. 206–207; Джаксон Т. Н. О названии Руси Gardar. — Scando-Slavica, 1984, t. 30, с. 133–143.

¹³ Давидан О. И. К вопросу о контактах древней Ладоги со Скандинавией (по материалам нижнего слоя Староладожского городища). – Скандинавский сборник, вып. 16. Таллин, 1971, с. 134–145.

¹⁴ Рябинин Е. А. Скандинавский производственный комплекс VIII века из Старой Ладоги. – Скандинавский сборник, вып. 25. Таллин, 1980, с. 161–178.

¹⁵ Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. М., 1977, с. 158–162.

¹⁶ Потин В. М. Русско-скандинавские связи по нумизматическим данным (IX–XII вв.). – В кн.: Исторические связи Скандинавии и России. IX–XX вв. Л., 1970, с. 68.

¹⁷ Там же, с. 68–69.

¹⁸ Рыбаков Б. А. Указ. соч., с. 299.

¹⁹ Ловмяньский Г. Рорик Фрисландский и Рюрик «Новгородский». – Скандинавский сборник, вып. 7. Таллин, 1963, с. 221–249.

²⁰ ПСРЛ, т. 2. Ипатьевская летопись. М., 1962, с. 14.

²¹ Татищев В. Н. История Российская с самых древнейших времен, т. 1. М„ 1962, с. 110, 117, 229, 230, 372, 398.

²² Потин В. М. Указ. соч., с. 70.

²³ ПСРЛ, т. 9–10. Никоновская летопись. М., 1965, с. 9.

²⁴ Янин В. Л. Указ. соч., с. 220–236.

²⁵ Кирпичников А. Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1984, с. 23–42.

²⁶ Лебедев Г. С. Указ. соч.

²⁷ НПЛ, с. 109.

²⁸ Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия IX–XIV вв. М., 1978, с. 51, 64.

²⁹ Соловьев С. М. История России с древнейших времен, кн. I. М., 1959, с. 215–216.

³⁰ ПВЛ, ч. I, с. 197; Кирпичников А. Н. Каменные крепости, с. 42–67.

³¹ Назаренко В. А. Исторические судьбы Приладожья и их связи с Ладогой. – В кн.: Славяне и Русь. Киев, 1979, с. 106–114; его же. Об этнической принадлежности приладожских курганов. – В кн.: Финно-угры и славяне. Л., 1979, с. 152–156; его же. Норманны и появление курганов в Приладожье. – В кн.: Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982, с. 142–146.

³² Лебедев Г. С. Указ. соч., с. 216.

³³ Глазырина Г. В. 'Alaborg «Саги о Хальвдане, сыне Эйстейна». К истории Русского Севера. – В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. 1983 год. М., 1984, с. 200–208.

³⁴ Соловьев С. М. Указ. соч., с. 216.

³⁵ Кирпичников А. Н., Лебедев Г. С., Булкин В. А., Дубов И. В., Назаренко В. А. Русско-скандинавские связи в эпоху образования Древнерусского государства (IX–XI вв.). – Scando-Slavica, 1978, t. 24, с. 70.

³⁶ Кирпичников А. Н., Лебедев Г. С., Дубов И. В. Северная Русь (некоторые итоги археологических исследований). – КСИА, 1981, вып. 164, с. 3–9; Лебедев Г. С. Археологическое изучение Новгородской земли. – НИС, вып. I (II). Л., 1982, с. 15–42.

³⁷ Седов В. В. Новгородские сопки. САИ EI-8. М., 1970; его же. Длинные курганы кривичей. – САИ EI-8. М., 1974.

³⁸ Джаксон Т. Н. О названии Руси Gardar, с. 139–140.

³⁹ Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Археологические памятники Древней Руси IX–XI веков. Л., 1978, с. 76–81; Носов Е. Н. Указ. соч., с. 88–99.