Славянская Европа V–VIII веков
Шрифт:
В своем движении на восток норманны неминуемо должны были столкнуться со славянами. Когда именно свеи или даны впервые узнали о славянском заселении севера Восточноевропейской равнины — судить трудно. В принципе, они уже в VI–VII вв. могли сталкиваться с кривичами на Западной Двине или на других восточных окраинах известного тогда Восточного Края — «Эстланда». В конце же VII в. словене осели по Волхову до самых его низовий — то есть у подступов, через Ладожское озеро и Неву, к Финскому заливу. Скандинавы сами пока едва разведывали эти края. Но отсюда поступали «престижные», окруженные сверхъестественным ореолом, финские украшения, и не они одни. А значит, рано или поздно норманнские мореходы должны были появиться и на Ладоге.
Итак, где-то в начале VIII в. первые из скандинавов проникли в поволховские земли, еще далекие от того, чтобы стать «Страной Городов», «Гардарики» позднейших саг. Заселяемые словенами и финнами лесные пространства представлялись норманнам последней землей, краем света. Где-то дальше на восток или на север воображение помещало мифический Йотунхейм, страну враждебных богам и людям великанов. В то же время путь туда — это путь к богатству и славе. Там эпический герой может обрести себе супругу, и брак этот будет почетен. Там вершатся превосходящие человеческое разумение и по сложности, и по воздаянию подвиги. [1975] Но на фоне легендарных повествований о первых поездках скандинавов в глубины Восточной Европы резко выделяется самый распространенный сюжет. Это группа вполне конкретных и довольно сухих сведений о происхождении датской и шведской королевских династий.
1975
Именно такой Русь предстает во многих полуфантастических и фантастических «сагах о древних временах». Довольно загадочен описанный в «Младшей Эдде» и «Родословной от Хёда» эпизод с происхождением ряда (а в переосмыслении — почти всех) скандинавских династий от конунга Хальвдана Старого, который якобы с боем взял жену, Альмвейг, дочь «конунга Сигтрюгга из Хольмгарда», у конунга Эймунда в «Восточных Странах» (Младшая Эдда. М., 1970. С. 64; Древнерусские города в древнескандинавской письменности. М., 1987. С. 180). На основании «Родословной» событие следует относить еще к VII в. Все имена, названные в эпизоде, — чисто скандинавские. В эддической родословной Х или XI в., «Песни о Хюндле», они упомянуты безо всяких указаний на инородность (Песнь о Хюндле.// Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1973. С. 342). Исходя из всего этого, следует заключить, что действие первоначального предания разворачивалось где-то на выселках в «Восточных землях» — почему бы и не на Аландах? Правда, в «Песни о Хюндле» Хальвдан предстает членом датского рода Скъёльдунгов. Если имеется в виду Скъёльдунг Хальвдан I (Старый), то «историческую» основу сказания надо искать вообще в IV или V в. Впрочем, имя Хальвдан (полудан) встречается в роду Скъёльдунгов и позже. Как бы то ни было, «Хольмгард», — а самый ранний из возможных прототипов этого названия Новгорода появился позднее — попал сюда вторично и не слишком удачно. Иначе нам бы пришлось искать следы норманнов в Новгородчине лет на сто-двести раньше. Эти легендарные сведения о севере Восточной Европы приведены здесь исключительно для полноты картины. Хотя, конечно, они могут отражать события первых лет проникновения сюда скандинавов (так же, как отраженные у Саксона Грамматика и в «Саге об Инглингах» предания о заморском походе датского конунга V — начала VI в. Фроди).
«Лодьи» викингов на пути «из варяг в греки». Реконструкция
События, развернувшиеся на прибалтийском Севере в VIII в., послужили прологом к начавшейся эре викингов. Скандинавские предания, сохранившие о них память, упоминают различные славянские племена. События эти, вовлекшие в свой водоворот почти всех славян балтийского приморья, позволяют лучше понять предысторию Руси. Они выводят нас из привычно-замкнутого пространства вечного российского спора «норманизма» с «антинорманизмом» на простор истории всей Славянской Европы. И позволяют увидеть славян — неожиданно для привычных воззрений — не как статистов или жертв, а как активных участников происходящего. При неоценимой помощи археологических источников этого и последующего времени мы видим подлинную роль славянских племен в потрясениях, охвативших Север в начале викингской эпохи.
Итак, примерно в первой трети VIII в. в землях будущей Северной Руси правил князь, которого саги называют «Радбард». Имя это явно не скандинавское. За ним легко распознается славянское «Ратобор» (Ратибор) или «Радобор». [1976] Предпочтительнее «Ратибор» — имя, известное на Руси и частое позднее среди новгородской знати. Оно, кроме того, имеет краткую форму «Ратбор».
Владения Ратибора отождествляются с Русью, «Гардарики», иногда даже прямо с «Хольмгардом» — Новгородом. [1977] И то, и другое — позднейшие осмысления восходящего к VIII в. предания. Но осмысления в целом верные. Путь к владениям «Радбарда» из Скандинавии вел по морю до Финского залива [1978] — значит дальше в Неву к Ладожскому озеру и Поволховью. Итак, в Ратиборе логично видеть князя именно словенского, княжившего к югу от Ладожского озера, в Любше. В принципе он мог приходиться сыном и наследником основателю Любши, «Волху», приведшему словен в конце VII в. на новые земли и основавшему их княжение.
1976
Об этих именах см.: ЭССЯ. Вып. 32. С. 147, 211.
1977
В «Саге о Скъельдунгах» — Гардарики (S?gubrot af fornkonungum// S?gur Danakonunga. Bd. I. Kopenhagen, 1919. S. 9). В «Обзоре саг о датских конунгах» — «Хольмгард» (Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе. Т. 3. М., 2000. С. 247/248). Саксон Грамматик называет Рёгнвальда, племянника Радбарда, Ruthenus (Saxo 1837. P. 385). В используемой им «Песни о Бравалльской битве» стояло, как давно уже полагают, «Гардский» (см. примечание там же).
1978
«Кирьялаботнар» (S?gubrot 1919. S. 10).
В то время краткосрочным гегемоном Скандинавии оказался конунг Ивар Широкие Объятия из датского рода Ильвингов. Он приходился племянником конунгу Сканей (ныне Южная Швеция) Гудрёду. Гудрёда убила собственная его жена, дочь объединителя Швеции, конунга Упсалы Ингъяльда Коварного. До этого Гудрёд по ее наущению расправился со своим братом Харальдом, конунгом островов Сьяланд и отцом Ивара. Ивар в отместку убил Ингъяльда с его дочерью и захватил Упсалу. С этого началось строительство недолговечной викингской «державы», которое и принесло Ивару многозначительное прозвище. Ивар совершал набеги до самых границ владений Ратибора. Он собирал «дань» с прибалтийских земель. [1979]
1979
Со «всего Аустррики («Восточного государства») вплоть до Гардарики», согласно «Саге о Хёрвер и конунге Хейдрике» (Шаровольский И. Сказание о мече Тюрфинге. Киев, 1906. Ч. 1. С. 75). В этом «Аустррики» он позднее собирает войско и по «Саге о Скъельдунгах» (S?gubrot 1919. S. 10). О том, что Ивар брал дань с «Аустррики», сообщает и «Сага об Инглингах» (Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги… Т. 1. М., 1993. С. 51/55). Скорее всего, создатели саг плохо представляли себе, какие конкретно земли имеются в виду. Однако допустимо заключить, что «Аустррики» здесь — восточнобалтийские земли без «Гардарики» и в отличие от нее. См. также: Джаксон 1993. С. 71. Прим. 74).
В «широкие объятия» Ивара в итоге попал и удел его сородича и зятя Хрёрика Метательное Кольцо, правителя данов и ютов из рода Скъёльдунгов. Вдова Хрёрика, Ауд, бежала от своего отца с юным сыном Харальдом. В своем бегстве она достигла владений Ратибора. Тот принял у себя изгнанницу и взял ее в жены. От этого брака родился сын Рандвер. Харальда, который после получил прозвание Боезуб, доблестного и сильного воина, Ратибор принял на воспитание. Ивар в конечном счете решил напасть на нежеланного зятя. Со своим флотом, собранным со всех плативших дань восточных земель, он выступил против Ратибора. Но в Финском заливе свеев, данов и их союзников застигла буря. Ивар утонул. По другой версии, война между славянами и свеями все же произошла, причем Боезуб сражался на стороне своего нового народа. Свеи были побеждены. После гибели Ивара Харальд с благословения приемного отца отправился на запад. Сначала на Готланде или на островах Сьяланда и в Сканей, а затем по всем землям данов и ютов его признали конунгом. Свейских племенных конунгов Харальд разбил и подчинил своей власти. [1980]
1980
Наиболее подробное изложение всего сюжета дано в «Саге о Скъёльдунгах» (S?gubrot, 1919. S. 9–11). Такой же родословный ряд «Радбард — Рандвер», как и в ней, приводится в большинстве других источников: «Песни о Хюндле» (Песнь о Хюндле 1973. С. 344), «Саге о Ньяле» (Сага о Ньяле.// Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1970. С. 334), «Генеалогии датских королей» (Scriptores 1772. P. 5), «Обзоре саг о датских конунгах» (Джаксон 2000. С. 247/248), «Родословной от Альва Старого» в «Пряди о заселении Норвегии») (см.: Fornaldars?gur Nor?rlanda eptir g?mlum handritum. Bd. III. Kaupmannah?fn, 1830). Только в «Обзоре» дочь Ивара носит имя «Унна», в отличие от всех прочих сведений. Вместе с тем, вопрос о происхождении шведской и датской династий IX–XII вв., первым реальным предком которых является Сигурд Кольцо («Зигфрид» франкских анналов конца VIII в.), остается в скандинавских памятниках запутанным. Аксиомой является для всех связь их с юго-восточной Скандинавией, Упсалой и Сканей, где Сигурд и базировался. Относительно же предков Сигурда традиция разногласит. Версия большинства источников приведена. В них Сигурд — сын Рандвера, сына Радбарда. У Саксона Грамматика, однако, Сигурд — явно ошибочно — назван сыном Ингъяльда Упсальского (2 половина VII в.). Но по «Саге об Инглингах», династии Ингъяльда, единственный его сын — Олав, уведший своих людей в Норвегию, предок тамошних конунгов. При этом и у Саксона Сигурд остается племянником Харальда Боезуба (Saxo 1837. P. 367). «Сага о Хёрвер» называет Сигурда сыном Рандвера, а того — родным братом Харальда Боезуба. Оба они здесь — сыновья Вальдара Датского (Шаровольский 1906. С. 75). Этим именем-титулом («владыка») чаще называют конунга Харальда, деда Ивара. Но такой же титул мог, конечно, носить и Хрёрик Метательное Кольцо. Версии и Саксона, и «Саги о Хёрвер» вторичны по отношению к варианту большинства генеалогий. Учитывая, что Радбард и Рандвер упомянуты уже в весьма архаичной по содержанию «Песни о Хюндле», эту версию и следует признать первичной. Более того, сам Саксон, передавая «Песнь о Бравалльской битве» с перечнем участвовавших героев, вынужден назвать и «Рёгнвальда, племянника Радбарда». Саги бравалльского цикла наряду с генеалогиями позволяют воссоздать предание о Радбарде и в какой-то мере ставшие его основой исторические события. Стремление увязать генеалогию Радбарда с Инглингами, отмеченное в разных версиях и у позднейших шведских авторов, следует отнести на счет патриотических домыслов. Сведения о Радбарде как о славянском князе на самом деле выглядят вполне логично. Можно добавить, что обе версии (о «Вальдаре» и о «Радбарде») через печатные западные источники XVI–XVII вв. оказались восприняты и слиты Псевдо-Иоакимом. У него Ауд («Адвинда» из «Варяг») становится женой Владимира, сына Вандала (Татищев, 1994. С. 108).
Харальд, «покорив» большую часть норманнов, обратился к набегам на соседние племена. Среди прочих соседей ему вроде бы удалось взять «дань» с каких-то славян Южной Прибалтики. Речь идет почти наверняка о ближайших к Ютландии ободричах. Их вожди обязались помогать Харальду войском. [1981] С ободричами завязывались все более тесные связи.
Вторым сыном Ауд, от Ратибора, был, как уже говорилось, Рандвер. Сохраненное сагами имя его, так же как у отца, не скандинавское. Учитывая происхождение, можно предположить составное славяно-германское образование. Но можно и увидеть нечто вроде целого славянского имени «Радомер», «Радомир» или «Ратимир (Ратмир)», переосмысленного и искаженного на свой лад скандинавами. Первый компонент, «Rand-», скорее тот же, что и «Ra?— » у отца — следовательно, все же «Ратмир»?
1981
Saxo, 1837. P. 362. Здесь говорится о подчинении двух славянских вождей — Дука и Дала. Из «виндов» происходил участник Бравалльской битвы — Дук Винд (Saxo, 1837. P. 383; S?gubrot, 1919. S. 13). Но в «Саге о Скъельдунгах» он — на стороне Сигурда Кольца. Если сведения о нем Саксон почерпнул только из своей версии «Песни о Бравалльской битве», то в предшествующий текст вся история с виндами попала лишь по его разумению. Винды упоминались в «Песни» (и в «Саге») как охранники Висмы Щитоносицы, богатырки на службе Харальду. Так что «Дук» мог по этой логике быть перенесен с вражеской стороны на датскую самим Саксоном. «Дал Жирный» же, другой участник Бравалльской битвы, оказался добавлен к нему в пару. Тем не менее, с учетом упоминания виндов в «Саге» и на стороне Харальда, полностью отрицать древность предания о его походе на славян не стоит.
Рандвер не остался на родине, а отправился по следам Харальда на Запад. Он присвоил себе часть дедовских владений в Дании. Но основное время он, как и Харальд, проводил в викингских набегах. Рандвер женился на Асе, дочери норвежского племенного конунга Харальда Рыжебородого, от которой имел сына Сигурда Кольцо. Последний позже осел в свейской Упсале. [1982] Определять точные границы племен, объединенных «властью» бродячих конунгов вроде Харальда и Рандвера, вожаков викингских дружин, — занятие не слишком перспективное. В сагах откладывались воспоминания об их претензиях, а не о реальной власти. Вместе с тем можно предположить, что одной из главных баз Рандвера являлась свейская Бирка — богатый вик на восточном, обращенном к Балтике побережье. Бирка была связана и с Поволховьем, и с Аландами. Здесь уже в VIII в. отмечены курганы, напоминающие словенские сопки. [1983]
1982
Разграничение владений Рандвера и Харальда по «Саге о Хёрвер» (Шаровольский, 1906. С. 76) не совпадает с определением владений Харальда в «Саге о Скъельдунгах». К сожалению, весь рассказ о прибытии Рандвера в Скандинавию, его правлении и смерти в уцелевшем от «Саги о Скъельдунгах» древнеисландском «Фрагменте о древних конунгах» пропущен. И по «Саге о Скъёльдунгах», и по Саксону, Сигурд позднее правил в Упсале. Но по «Саге о Хёрвер», Рандвер правил в Дании, тогда как Харальд — в Гаутланде, а затем и в остальных владениях Ивара. Сигурд здесь, как будто, наследует отцу в Дании, а Швецию получает только после Бравалльской битвы — то есть ситуация прямо противоположная описанной в датских преданиях. Похоже, при описании Бравалльской битвы важно было одно — Сигурд является претендентом на власть, а Харальд ее реальным обладателем. При этом сама эта «власть» в Дании ассоциировалась с Данией, а в Швеции — со Швецией. «Сага о Хёрвер», представляющая собой в последней части краткое изложение свейской «королевской саги», придерживается свейского варианта предания.
1983
См.: Лебедев, 2005. С. 252.
Что касается «Гардарики», то наследником Ратибора в сагах предстает его племянник по сестре (hnef). Он носит скандинавское имя Рёгнвальд [1984] — но позднее на Руси это имя легко славянизировалось и толковалось как «Рогволод». Имя Рёгнвальда свидетельствует о том, что брак Ратибора и Ауд открыл путь к смешению славянской и скандинавской знати. Сестра князя вышла замуж за знатного скандинава (кого-то из родни Ауд?).
В условиях, когда за морем действовали и «правили» славянин по отцу Рандвер и славянский воспитанник Харальд, такое смешение становилось естественным. Оно проложило «подданным» Харальда, свеям, дорогу на восток. Здесь к сохраненным памятью скандинавов преданиям присоединяется уже и археологический материал. Как раз в середине VIII в., в годы «правления» Рандвера и Харальда в Скандинавии, появляются первые материальные приметы норманнов на будущем Русском Севере.
1984
Упомянут среди участников Бравалльской битвы в «Саге о Скъёльдунгах» (S?gubrot, 1919. S. 14) и у Саксона Грамматика (Saxo, 1837. S. 385–386).
Чуть южнее Любши через Волхов, на противоположном берегу вверх по течению, в реку впадает ее приток — Ладожка. Исходное финское название ее — Alode-joki, Нижняя Река, — хорошо соотносится с представлением о низовьях Волхова как о «Низе» вообще, уделе Велеса. [1985] У впадения Ладожки в середине VIII в. возникло тогда еще неукрепленное поселение, которому суждено было сыграть немалую роль в истории Русского Севера. Славяне позднее называли это поселение Ладогой, скандинавы — Альдейгьей, Aldejgja. Оба названия восходят к финскому названию реки, Alode-joki, причем славянское название — через посредство скандинавского. [1986] Ничего удивительного в этом нет. Первыми насельниками Староладожского Земляного городища стали именно пришельцы из-за моря.
1985
См.: Лебедев, 2005. С. 447–448.
1986
Джаксон, 1993. С. 244–245.