Славянская Европа V–VIII веков
Шрифт:
Словене отличались от своих новых соседей высокоразвитым земледелием. Кое-где, осваивая новые земли или сживаясь с финнами, они вынуждены были использовать подсеку. Но преобладал перелог — не исключено, что переходивший уже к двуполью. Для обработки земли использовали сохи. Два железных сошника VIII в., найденных в Старой Ладоге, показывают два этапа эволюции орудия. Древнейший сошник, повторяющий среднеевропейские образцы — прямоугольный, с округлым краем. Другой — длиннее, уже и тверже насаживался. Его рабочий край имеет уже форму правильного треугольника. Наряду с сохами для обработки почвы использовали мотыжки с лезвием в форме тесла. Найдены и косы-горбуши. По поселениям Южного Приильменья можно проследить развитие земледелия у словен. Изначально преобладающей культурой являлся ячмень. Наряду с ним большую роль играло просо. Выращивали и другие злаки — полбу, мягкую пшеницу, овес. Затем словене обратили внимание на попадавшуюся им в качестве сорняка дикую рожь и окультурили ее. К концу VIII в. рожь кое-где уже приближалась по значению к просу. Просо же предпочиталось при этом ячменю. Помимо злаков, выращивали горох и бобы. [1936]
1936
Седов, 1982.
Немалую роль играло в хозяйстве словен и животноводство. Основным домашним животным являлась свинья (47 % костей на поселении Георгий). Затем шел крупный рогатый скот (38 % там же). Гораздо меньше в стаде было лошадей, овец, коз. В одной из сопок найден инструмент коновала. В сопках отмечены кости собак. Разводили и домашнюю птицу. Охота имела сравнительно меньшее значение для словен. На упомянутом поселении Георгий в Южном Приильменье количество костей диких млекопитающих — 4,7 % от общего числа. Охотились словене на лося, бобра, медведя, рысь, белку, зайца. Река и озеро обеспечивали словен рыбой — лещом, судаком, щукой, окунем. [1937]
1937
Седов, 1982. С. 63; Лебедев, 2005. С. 515.
Освоившись в Поильменье, словене сразу оказались на перекрестке путей обменной торговли. Уже на самых ранних поселениях, как укрепленных, так и неукрепленных, обнаруживаются «престижные» ценности, поступавшие с востока, от финских племен Прикамья и Перми. Через земли, ныне занятые словенами, они еще в VII в. поставлялись на территорию современной Финляндии. Среди привозных ценностей были поясные наборы, пастовые бусы. Кроме того, в сопках находят бусы стеклянные и изредка сердоликовые. [1938] Ремесло самих словен отнюдь не уступало финскому в развитии. Приобретение финского «импорта» было связано с распространенными поверьями о силе «чудских» амулетов и с соображениями дружинного «престижа». В принципе же, сами славянские мастера производили достаточно ценностей, в том числе «престижных» и на заказ знати.
1938
Седов, 1982. С. 63, 64; Лебедев, 2005. С. 462–463, 515.
Крупным центром не только обменной торговли, но и славянского ремесла стал с момента основания град Любша. Здесь найдены средства труда литейщиков — формы, тигли, льячки — и другие следы работы по металлу. Из серебра, бронзы, сплавов свинца и олова изготовляли разнообразные украшения. Некоторые типы этих украшений имели образцы в тех южных землях, из которых пришли словене. Там же, в Любше, бурно развивалось кузнечное дело. Множество изделий из металлов найдено в поселениях Приильменья и в сопках. Среди изделий из цветных металлов — перстни, детали поясных наборов и конской упряжи, височные кольца, подвески. Из железа делали ножи на костяных рукоятях и ритуальные с загнутым навершием, пряжки, наконечники стрел и копий, удила, гвозди. Из кости изготовляли гребни и некоторые украшения. Из камня делали оселки. [1939]
1939
Седов, 1982. С. 63; Лебедев. С. 462, 515.
Гончарный круг словенам оставался неизвестен. Нередко сосуды изготовляли из бересты. Смешение славян с туземными финнами наложило отпечаток на облик словенской керамики. Лепные горшки культуры сопок преимущественно низкие, широкие, с прямым или слабо отогнутым венчиком — тип, господствовавший у туземных племен веками. Славяне лишь «добавили» низ усеченным конусом. Заимствование финской посуды явилось логичным следствием завоевания-подселения, при котором словене брали в жены местных женщин. Но наряду с господствующим был распространен и другой тип керамики. Это сосуды, напоминающие суковско-дзедзицкие, с широким горлом, биконической формы, чуть отогнутым венчиком. Традицию их изготовления донесли до Поволховья славянки, пришедшие со своими мужьями в новые земли. Именно эта посуда «ладожского типа» господствует в Любше. На самом же раннем этапе и на периферии встречались еще горшки с округлым туловом, расширяющиеся кверху — отдаленно сходные опять же с суковско-дзедзицкими. [1940]
1940
Седов, 1982. С. 63–64; Седов, 2002. С. 368–369; Лебедев, 2005. С. 461.
О духовной культуре и обычаях словен в раннюю эпоху наши сведения довольно обрывочны. Об их религии кое-что уже было сказано. По позднейшим поверьям и местным названиям можно судить, что почитали обоих верховных богов славянского пантеона. И Перун, и Велес в разной степени и в разных смыслах выступали как покровители словен. В их мифологической «топографии» Велес связывался с приладожским севером, с племенной прародиной, где имеется местное название Велеша. Священным же центром приильменского юга являлась Перынь. На рубеже этих двух мифологических «миров», соединяя и в то же время разграничивая их, воздвигалась монументальная княжеская (?) сопка при волховских порогах. [1941] Озерное название Нево (Ладожское озеро) в переводе с саамского (и «чудского»?) означало «пучина, бездна». Название же озера «Ильмень», «Ильмерь» прямо связана с ilma «небо, воздух» и с именем небесного кузнеца Ильмаринена. Последнего славянину легко было сопоставить с Перуном-Сварогом, «создателем молний». Противопоставление «Велесова» севера «Перунову» югу могло, таким образом, восходить и к туземным поверьям. [1942] Во владениях Змея Велеса, отца и врага Волха-Перуна, мы находим и упоминавшийся «Любшин омут». [1943] Причудливый культ древних словен уравнивал божественных противников перед людским почтением. Но верховенство в некотором смысле оставалось все-таки за повелителем мертвых Велесом. В его подземном мире, в доставшемся от него змеином теле, бесследно исчезает «севший в боги» Волх.
1941
Концепция Г.С.Лебедева, детально проработавшего топонимику региона (Лебедев, 2005. С. 447–451, 506).
1942
См.: Лебедев, 2005. С. 448.
1943
Лебедев, 2005. С. 453.
О повседневных обычаях словен говорить можно четче благодаря летописям и археологическим находкам. Описывая свадебный обряд полян («не ходил жених за невестой»), Нестор явно упрекал обычай противоположный. При такой свадьбе, не менее чинной, чем полянская, жених за невестой все-таки отправлялся сам. Происходило собственно бракосочетание быстрее. Жених и его родственники приезжал к невесте утром, здесь устраивался «малый стол». Затем молодые приезжали в дом жениха, где после положенных обрядов свершения брака начиналось общее пиршество. Посреди трапезы жениха и невесту отправляли в постель, после чего праздник продолжался. В древности его завершало, скорее всего, объявление о невинности невесты до брака. Центром распространения этого обряда были именно земли словен. На них, не называя их, намекал летописец. Первоисточник же обряда — то же самое смешение славян и финнов, от которых похожий свадебный ритуал восприняли и северные балты. [1944]
1944
См.: Этнография восточных славян. М., 1980. С. 406–409.
Характерной и столь же необычной для южан чертой культуры словен являлось мытье в банях. Это изобретение они принесли из дунайско-карпатских или западнославянских земель на север будущей Руси и здесь усовершенствовали. В результате появился первый прообраз современной русской бани. Вот как ее описывает киевский летописец, вкладывающий рассказ в уста самого апостола Андрея: «Диво видел в земле Словенской, идя сюда. Видел бани деревянные, — разожгут их сильно, разденутся, станут наги, обольются мытелью, возьмут ветви, и начнут себя бить, и до того себя добьют, что едва вылезут живы, и обольются водою студеною, и так оживут. И так творят во все дни, не мучимые никем, сами себя мучат, и то творят мытье себе, а не мученье». [1945] Живший в XIII в. и лично принадлежавший к потомкам словен летописец Переславля уточняет, что навар «мытели» готовился из кваса, а в качестве веников использовали «прутья младые». [1946]
1945
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 7–9; Т. 2. Стб. 6–7; Т. 38. С. 12–13.
1946
ПСРЛ. Т. 41. С. 3–4, 135–136.
Погребальный обряд словен VIII–IX вв. представлен коллективными курганами-сопками. Только кое-где и на первых порах мертвых хоронили по обычаю финской «води» — прах от сожжения закапывали в неглубоких ямках или оставляли на поверхности. [1947] Причины появления самих монументальных сопок не вполне ясны. Нельзя исключить того, что словене просто нашли оптимальную форму для одной большой коллективной гробницы вместо целого курганного могильника. На обрядности сопок сказалось балтское, затем финское и, наконец, позднее всего и не везде скандинавское влияние. [1948] К финскому наследию относились, прежде всего, сооружения из камней в основании сопок. В III–VII вв. часть финнов, живших к югу от Ильменя, в отличие от северных вадьялов, хоронила умерших в каменных могилах. [1949] Эти финны, близкие по культуре к «эстам», насколько можно судить, и являлись воинственной «чудью» северных преданий, родней псковских сету. Словене в Поволховье и Поильменье смешивались не только с «водью», но и с «чудью».
1947
См.: Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1987. С. 40–41; Седов, 2002. С. 369, 371.
1948
Седов, 1982. С. 64–65; Седов, 2002. С. 371. Ср.: Лебедев, 2005. С. 475.
1949
Финно-угры 1987. С. 40–41.
Сопки — большие насыпи высотой от 2 до 10 м и даже более, в основном же до 5. Диаметр сопок колеблется от 12 до 40 м. Сопки, как правило, возводились цепочкой вдоль берега водоема. При этом в могильниках сопки удалены друг от друга (от 20 до 100 м). В могильниках от 2 до 12 насыпей, но много и одиночных сопок. Сопки обычно возводили в несколько приемов. Первоначально устраивали кольцевое ограждение из крупных валунов в основании. В нем по финскому обычаю разжигали ритуальный костер. Затем насыпали нижнюю часть сопки. Получившуюся насыпь покрывали дерном. В ней какое-то время совершали захоронения, потом вновь разжигали костер, сопку досыпали еще на 1,5–3 м и вновь покрывали дерном. Когда сопка оказывалась вновь заполнена, все повторялось. Склоны сопок иногда укреплялись камнями. [1950]
1950
Седов, 1982. С. 59, 61–62.