Славянская мифология
Шрифт:
Все это говорит о том, что еще в иранских мифах встречаются те идеи и персонажи, которые отображены на иконах русских мастеров-иконописцев. Ни античные, ни христианские сюжеты не дают такого совпадения общей композиции отдельных деталей и внутреннего значения. Солнечное божество, его спутники-близнецы, т. е. зори утренняя и вечерняя, наконец, два коня (черный — ночь, белый — день) — вот что изображалось в митраистской скульптуре и на древнерусской иконе.
Этот вывод подтверждает и археолог В. Городцов в изданной в 1926 г. книге «Дако-сарматские элементы в русском народном творчестве»: на крестьянских вышивках Русского Севера автор выделил набор композиций, воспроизводившихся в первом тысячелетии до
ЗМЕЙ
Змеиное многообразие. Змей представлен почти во всех мифологиях мира как символ, связывавшийся, с одной стороны, с плодородием, землей, мудростью, с женской производящей силой, водой, дождем, а с другой — с домашним очагом, огнем (особенно небесным), а также мужским оплодотворяющим началом. Изображения змея находят еще в искусстве верхнего палеолита. Культ змея был широко распространен в Триполье, где он олицетворял пробуждение природы, весну. На глиняных женских статуэтках змей часто изображался как существо, охраняющее и оплодотворяющее женщину. Без змея не обходится почти ни один керамический сосуд трипольцев, но у них он не всегда представлялся добрым защитником очага.
Уже в те далекие времена люди подчеркивали его двойственность. В представлениях трипольцев, наверное, жил какой-то злой змей — дракон, ассоциировавшийся с ужом. Такой уж изображается, как правило, на крышках сосудов снаружи и изнутри, а вид у него свирепый — круглые глаза, большие рога, крылья-когти. Двойной спиралью уж обвивает сосуд, то отпугивая, то угрожая каждому, кто хочет прикоснуться к нему.
Видимо, спираль была для трипольцев символом того, чему они поклонялись или чего боялись, возможно, чего-то непостижимого, но вечного: смены ли времен года, дня и ночи, таинства жизни и смерти, вращения звездного неба или кругового движения солнца, т. е. того, что они видели, но постичь им было не дано. Спираль служила для них знаком виденного, а может быть, и его смыслом.
С времен верхнего палеолита известно противопоставление змей и птиц, получившее продолжение в раннеевразийском искусстве: птицы как животные верхнего мира, змеи — нижнего. Однако на смену этому противопоставлению пришло соединение признаков змеи и птицы в образе летучего крылатого коня — дракона. Сопоставление образов змеи и коня привело к появлению мифологического образа змеи-дракона с головой коня и телом змеи.
В качестве символа плодородия змей получил особое распространение на Крите и Кипре, где найдены изображения женщин (жриц) со змеями в руках. В Египте богиня плодородия и урожая Рененутет предстает в образах кобры или коброголовой женщины.
Змея была одним из атрибутов греческой богини мудрости Афины. В скифоиранской традиции известна богиня со змеиными ногами и двумя змеями, растущими из плеч. Древнеиндийский мировой змей держал на себе землю. Сходную космическую функцию держателя Земли выполнял и мировой змей в скандинавской и египетской мифологиях. В первой это был змей Мидгарда-Ермунганд, живущий в океане и опоясывающий всю Землю, а во второй — змей Мехента, окружающий Землю.
Самые популярные в русском эпосе Змей Горыныч и Тугарин Змеевич крылаты, и потому это скорее всего драконы. Есть в русских сказках и Змея (женского рода), которая прозревает единожды в году на Иванов (Купалы) день, и тогда она бросается на человека или зверя, пробивая свою жертву насквозь (похожее поверье есть и в западноевропейской мифологии о змее, которая стрелой влетает в пасть крокодила и пробивает ему бок). В славянской мифологии змеи имеют своего царя, имя которого Василиск.
Согласно народным поверьям, змей обладает демоническими свойствами и богатырской силой, он знает целебные травы, имеет несметные богатства и живую воду. Иногда змей предстает как страшное чудовище, превращающееся в красавца и вступающее в незаконные связи. Эти «второстепенные», «побочные» представления связаны с основным — с образом огненного змея, олицетворявшим действительное явление природы — молнию, изгиб которой и в самом деле напоминал древнему человеку змею на земле, а на небе — падающую звезду, ибо звезда казалась ему тождественной сверкающей молнии.
В русской летописи в записи под 1556 г. читаем: «Бысть знамение того места, где звезда пала на небеси, явися яко змий образом без главы стояше… ино яко хобот хвост сбираше, и бысть яко бочка и спаде на землю огнем и бысть яко дым по земли». Многие предания отождествляют змея с грозовой тучей. Сам эпитет змея «огненный» свидетельствует о его связи с грозовым пламенем.
Издревле поражала человека живучесть змеи. Продолжая извиваться, ее изрубленное тело вызывало трепет и благоговение перед ее особой жизненной силой. Существовало ритуальное убийство змей. Змея могла укусить смертельно, и поэтому олицетворялась с силами зла, тьмы, преисподней. В греческой мифологии есть миф о Тифоне — чудище с сотней змеиных голов, способных лаять, шипеть, рычать.
Тифон вступает в брак с Ехидной — полудевой, полузмеей с прекрасным ликом, но ужасной в своей змеиной сущности; и от этого брака рождаются такие же страшные чудовища — Химера, опустошавшая Грецию, Лернийская гидра, похищавшая скот и тоже опустошавшая земли в окрестностях Лерны, и другие. Тифон, низвергнутый под землю в наказание за бунт против Зевса, лежит там связанный и изрыгает пламя, сотрясая почву.
Змей и орел. Схватка змея с орлом, являвшимся олицетворением добра и света, — очень древний и распространенный мотив. Следы его находят на кубке Шумерского правителя Гудеа (XXII в. до н. э.); в известных образах Георгия-победоносца, побеждающего змея на русских иконах, и «фракийского всадника»; в отлитом из металла Медном всаднике в Санкт-Петербурге. Во всех этих изображениях всадники ассоциировались с орлами. В печатных гравюрах торжество добродетели воплотилось в образе орла с побежденной змеей в когтях.
В индуистских мифах также живописуется битва между мудрым змеем Нагом и птицей Гарудой. Дочь Нага в облике девушки с истинно змеиной хитростью вырвала любовь у целомудренного юноши Арджуны. «Ты обязан помогать несчастным, — сказала она, — а разве я не несчастна в любви к тебе?»
В античные времена змея в когтях орла нередко трактовалась как символ победы патриархата над матриархатом: змея означала в таком случае женское начало и сакральную (тайную) мудрость. Гомеровские греки считали орла с окровавленной змеей в лапах добрым предзнаменованием, означавшим, что Троя падет: Орел-Зевс одолеет змеиное «женское» начало, ибо кто, как не Афродита, толкнула Елену нарушить святой закон патриархата и бежать с Парисом.
На острове Корфу почитали богиню Медузу, которая в греческой мифологии превратилась в чудовище. Вид его был ужасен: крылатое, покрытое чешуей, со змеями вместо волос, с клыками, со взором, превращающим все живое в камень. А ведь при матриархате змеиные атрибуты Медузы означали лишь бессмертие и святость… Медуза стала одной из горгон, она была бессмертна. (Согласно одному из мифов, Персей отрубил ей голову и из ее крови родился Пегас — крылатый конь, олицетворявший поэтическое вдохновение.)