Славянские сказки
Шрифт:
— Езжай, не спи, не зевай да назад поглядывай. Могут еще две беды на пути случиться; как те две беды вынесем, все горе сбудем.
Едет, оглянулся — летит снова ворона. Конь его спрашивает:
— Видишь что-нибудь?
— Вижу, — говорит, — можно ехать года четыре, пока та ворона нагонит.
А конь ему в ответ:
— Ты на четыре года не рассчитывай, а рассчитывай на четыре секунды. Оглядывайся, — говорит, — почаще.
Не успел конь пройти и десять шагов, оглянулся Сверхдуб, а ворону стало
Говорит конь:
— Бросай щетку позади себя, а сам мчись на всю прыть вперед.
Бросил он щетку, и не успел конь два шага ступить, как позади него курган на весь свет сделался, да такой вышины, что вершина в небо уперлась! Прибегает к кургану Змей:
— Э, — говорит, — догадался!
Бегал-бегал Змей по всему свету, не нашел конца-края. Прыгал вверх — не перескочит! Воротился назад и пока грабарей нанимал, тот дальше умчался. Прокопали ему дорогу. Опять Змей за ним гонится, а конь спрашивает Сверхдуба:
А ты, — говорит, — спать здорово хочешь?
— Хочу, — говорит, — очень.
— Перетерпи, — говорит, — еще эту беду, езжай на мне, не дремли да чаще поглядывай!
Едет на коне, оглянулся назад, стало ему ворону видно, ну, как за три версты видать. Проезжает дальше, а конь говорит:
— Махни назад платочком, вот уже нас нагоняет.
Махнул Сверхдуб назад платочком — и разлилось позади него море на весь свет, нет ему ни конца, ни края, а глубиной — настоящая бездна!
Подъехал Змей к морю и молвит:
— Эге, хитрый какой!
Скакал, нельзя перескочить — широкое.
— А дай, — говорит, — может я его выпью?
Начал пить, не успел два раза глотнуть и лопнул.
Вот и говорит конь Сверхдубу:
— Теперь я тебе вовсе не нужен. (Конь был не богатырский, а волшебный. А Сверхдубу богатырский конь надобен) .
— Теперь ты можешь себе идти куда знаешь, а меня, — говорит, — накорми, чтобы мог я домой добраться, а то я идти не в силах,
А Сверхдуб и спрашивает коня:
— Чем же мне тебя накормить?
Конь ему отвечает:
— Ступай вон в тот лес, нарви дубов, поломай их на куски, пусть они сгорят, я этого пепла поем.
Он и рад стараться: пошел скорым шагом, нарвал дубов, наломал их на куски и зажег. А горели куски не больше трех минут и потухли. Пошел Сверхдуб, нашел в степи вола, снял с него шкуру, сделал решето, просеял на решете угли (это он для коня так старался, ведь негоже было б коню такие угли есть). Дал ему, тот и наелся.
— А теперь, — говорит конь, — ступай куда знаешь, а я домой пойду.
Вот зашел Сверхдуб в дремучий лес и лег поспать, ведь долго не спал он. Спал, не спал, а двенадцать суток проспал. Проснулся и думает: "Куда же я теперь пойду?"
Шел и набрел на деревню. Смотрит Сверхдуб, а перед ним большая экономия, богатый помещик живет. Думает Сверхдуб: "Как
Выходит он в усадьбу в летнее время в рукавицах и в зимней шапке (нельзя ему ни шапки, ни рукавиц снимать, а то увидят, что руки и голова у него золотые). Выходит к нему пан и говорит:
— Здорово, молодец! Чего ты пришел, молодец?
А он ему отвечает:
— Да вот хотел бы наняться.
Пан и говорит:
— У меня давеча свинопас рассчитался, если хочешь, то нанимайся свиней пасти.
— Все одно — работать, а деньги плати.
Подрядился Сверхдуб у пана за пятьдесят рублей и на хозяйской одежде. Привел его пан в дом, дал пообедать и, не теряя времени, повел его в степь, где свиней пасти, ведь свиньи-то были голодные. Водил он его по своим степям всюду, казал все места и говорит:
— Вот моя земля, а за эту межу не пускай, то земля Змеева, а как пропустишь, Змей свиней съест и тебя заодно.
Поехал пан домой.
Пасет Сверхдуб свиней на указанном месте и боится: он ведь без всякого оружия. Пригоняет вечером свиней домой и говорит пану:
— Дай мне двадцать пудов прядева и десять пудов сапожного вару, я батог себе сделаю.
А пан смотрит на него. "Неужто, — думает, — от такой подымет?" И не долго думая (были у него свои конопляники) отвесил ему двадцать пудов прядева и десть пудов смолы. Начал Сверхдуб плесть батог и сплел его толщиной в самую толстую колесную ступицу, а длиной саженей этак в двадцать. Сплел он тот кнут, осмолил его, а пан все поглядывает:
— Ну, а теперь, — говорит, — отлей мне кнутовище чугунное, чтобы было в восемнадцать пудов весом.
Вот пан ему и отлил. Сел Сверхдуб, выставил колено и как ударил кнутовищем по колену, так кнутовище натрое и раскололось! (Вот удалец был! Если б палкой ударить, и то больно было бы).
Как увидел это пан, удивился, что такой малый, да удалый.
Говорит Сверхдуб:
— Жаль, пане, не годится оно. Сделайте мне в двадцать пять пудов да стальное.
Сделали они ему. Сел он так же, ноги расставил, ударил себя по колену — оно только зазвенело.
— Хорошее, самое в меру!
Прицепил он кнут и гонит в степь свиней на пастьбу, а пан думает: "Уж бери себе и свиней и все дочиста, только меня не трогай". Выгнал он свиней за ворота, как щелкнул батогом, будто из двух пушек грянуло! (Есть чем и щелкнуть!). Погнал он свиней пастись, да не на указанное место, а куда сам захотел. Знает он, где Змей, и погнал свиней прямо в Змеев сад. А Змей в доме спал, ничего не слыхал. Проснулся Змей, а в саду такое хрюканье, что весь сад так и дрожит. Рассердился тут Змей и прямо на него, думал, что Сверхдуб его испугается. А тот, не долго думая, так растянул свой кнутик и как хлестнет Змея по шее — так голова и отлетела!..