След хищника
Шрифт:
— Какова сумма выкупа?
— Не знаю. Отец говорит, что не слишком много.
— Что было хуже всего? — Она повторила вопрос, словно раздумывая, затем, помолчав, ответила:
— То, что я пропустила Дерби, наверное. И не скакала на Брунеллески.
Это была кульминация. На следующий вопрос она ответила улыбкой и сказала, что у нее очень много дел и что она немного устала. Она извинилась.
Ей зааплодировали.
Я изумленно слушал, как самая циничная в мире свора чествует ее. Она вошла в библиотеку с искренним смехом в глазах. И в это мгновение
Глава 6
Англия
Я еще пару дней провел на вилле Франчезе, а затем полетел назад в Лондон. Алисия отправилась со мной. Ченчи, совершенно упав духом, хотел, чтобы она осталась. Он еще не появлялся в своем офисе; хоть дочь и вернулась, прежним светским человеком он еще не стал. На его лице по-прежнему сохранялось глубоко отпечатавшееся выражение тревоги, и он по-прежнему то и дело прикладывался к бренди. Та стена, которую он возвел в своей душе против представителей прессы, испарилась прежде, чем их машины проехали сквозь ворота, и на другой день он был невероятно апатичным.
— Не могу его понять, раздраженно говорила Илария. — Он должен бы суетиться, шуметь, взять все в свои руки. Снова стать самим собой — руководителем. Почему же все не так?
— Он пережил шесть страшных недель.
— Ну и что? Они же окончились. Время танцевать! — Она изящно взмахнула рукой, изображая балетное па. Золотые браслеты на ее запястье звякнули. — Честно говоря, я до чертиков рада, что Алисия вернулась, но, судя по поведению папы, она могла бы и не возвращаться.
— Дайте ему время, — мягко посоветовал я.
— Я хочу, чтобы он стал прежним, — сказала она. — Мужчиной.
Когда Алисия за ужином сказала, что собирается на пару дней в Англию, все, включая и меня, были поражены.
— Почему? — прямо спросила Илария.
— Я хочу побыть с Попси.
Все, кроме меня, знали, кто такая Попси и почему Алисия хочет ее повидать. Я потом это тоже узнал. Попси была вдовой-тренершей, у которой Алисия жила, когда бывала в Англии.
— Я не в форме, — объяснила Алисия. — Не мускулы, а студень какой-то.
— Но тут тоже лошади есть, — запротестовал было Ченчи.
— Да, но... Папа, я хочу уехать. Это просто фантастика — снова оказаться дома, но... я сегодня попыталась выехать на машине за ворота, и меня начало трясти... Так глупо. Я хотела поехать в парикмахерскую. Мне так нужно было подстричься. Но я просто не смогла. Я вернулась домой, и посмотри — волосы все еще до плеч. — Она попыталась рассмеяться, но никому это не показалось забавным.
— Если ты хочешь этого, — взволнованно сказал ее отец.
— Да... я поеду с Эндрю, если он не против.
Я не был против. Может, только чуть-чуть. Словно груз упал с ее плеч, когда она приняла решение. На другой день Илария отвезла ее в своем «Фиате» к парикмахеру, затем купила ей кое-что, поскольку Алисия терпеть не могла магазинов. Алисия вернулась домой в радостном расположении духа. На голове у нее снова были короткие
Илария помогла ей упаковать вещи.
Вечером я попытался втолковать Ченчи, что его семейство все еще должно соблюдать осторожность.
— Первый выкуп ведь все еще лежит в кейсе, и, пока карабинеры или суд, иди что там еще не выдаст его вам, чтобы вы могли возместить часть денег, занятых в Милане, риск все еще есть. Что, если похитители захватят вас... или Иларию? Они редко дважды наносят улар по одной и той же семье, но на сей раз они могут попытаться.
Ужас был слишком силен. Это чуть не сокрушило его.
— Просто пусть Илария будет осторожнее, — торопливо добавил я. Мне самому не удалось это ей втолковать. — Пусть будет хоть немного осторожнее. Сделайте так, чтобы она была все время с друзьями, приглашайте ее друзей в дом. Вы сами в большей безопасности — при вас всегда шофер, но вам не будет хуже, если вы еще некоторое время подержите садовника — из этого парня с бычьей шеей выйдет хороший теле хранитель.
После долгого молчания он тихо сказал:
— Я этого не вынесу, вы же понимаете.
— Понимаю, — мягко согласился я. — Но лучше начать как можно скорее.
— Это профессиональный совет? — улыбнулся он.
— Совершенно верно.
Он вздохнул.
— Мне невыносимо тяжело продавать дом в Миконосе. Моя жена любила его.
— Алисию она тоже любила. Она бы решила, что это хорошая сделка.
Он некоторое время смотрел на меня.
— Вы странный молодой человек, — сказал он. — Вы все так хорошо объясняете. — Он помолчал. — Не ужели вы никогда не поддаетесь эмоциям?
— Иногда, — сказал я. — Но когда такое случается... я пытаюсь разобраться в своих чувствах. Найти какую-нибудь логику в происходящем.
— А когда вы находите ее, вы действуете согласно ей.
— Стараюсь. — Я помолчал. — Да.
— Вы говорите так... холодно.
Я покачал головой.
— От логики вы чувствовать не перестаете. Вы можете вести себя логично, и это может оказаться очень больно. Или это может утешить вас. Или все вместе.
Немного погодя он сказал, констатируя факт:
— Большинство людей поступают нелогично.
— Да, — ответил я.
— Вы, видимо, полагаете, что каждый мог бы поступать так, если хотел бы?
Я покачал головой.
— Нет.
Он ждал, и я неуверенно продолжил:
— Во-первых, против этого восстает генетическая память. И чтобы быть логичным, вам приходится копаться в себе и рассматривать свои собственные скрытые мотивы и эмоции, и, конечно, они скрыты в первую очередь из-за того, что мы не хотим сталкиваться с ними. Потому... м-м-м... проще выпустить свои базовые эмоции, так сказать, на верхний уровень, и в результате ярость, ссоры, любовь, разность во мнениях, анорексия, филантропия... почти все, что только в голову может прийти. Я просто люблю знать, что происходит на нижнем уровне, чтобы понять, почему я на самом деле хочу того или иного, вот и все. Тогда я могу сделать это или нет. Что бы то ни было.