След Кайова

Ламур Луис

— …Вот в чем беда, — донеслись до меня слова Джона.

— Что?

— Подумай, Кон. Богатой красивой девушке уже двадцать лет, хотя выглядит она моложе… В наших краях обычно выходят замуж в шестнадцать — восемнадцать. Поверь мне, у нее был не один шанс создать семью, но… Как я уже сказал, она не любит конных прогулок, не гуляет с парнями вообще. Приглашает их домой. Точнее, дает им поверить в то, что они приглашены.

— И что?

— Затем ее папаша их выставляет. На первый взгляд, в таких поступках нет ни капли здравого смысла, если не сказать больше. — Блэйк машинально

поправил шляпу на голове, потом снял и положил ее рядом на стол. — Возможно, я недостаточно понятно изъясняюсь. По-моему, дело в том, что она не хочет выходить замуж и ей нравится, что отец выставляет ухажеров. И он их выставляет. Да, поверь мне, он их выставляет. — Блэйк немного подумал и добавил: — Не знаю, убедил ли я тебя, но сдается мне, что она просто ненавидит мужчин.

Тут я начал сожалеть, что Кэйт Ланди нет с нами за столом. Когда дело касается стада, лошадей или мужчин, я спокоен, потому что знаю о них все, но мой опыт общения с женщинами гораздо беднее. Если бы речь шла о драке или уличной потасовке, я бы свое не упустил. Или смог бы в целости и сохранности перегнать стадо по самому сложному маршруту и доставить его на место в отличной форме. Но к чему все это сейчас?

Если бы я провел свою жизнь среди обитателей города, а не на тропе погонщиков, то, наверное, мне многое стало бы яснее.

Блэйк залпом опустошил рюмку.

— Поговори с парнем, Кон. Расскажи ему о ней и сделай так, чтобы он не появлялся в северном квартале.

— А что, если я не смогу его убедить?

— Тогда мне придется остановить его самому.

Вот и произошло — все скрытое стало явным.

— Это не вызов, Джон. Хоть раз посмотри на случившееся с иной точки зрения! Дай мальчишке шанс убедиться во всем самому и вернуться обратно! Тогда мы уберемся из города, и кончено.

Он посмотрел на меня.

— Ты думаешь, все так просто? Переступи закон один раз — всего однажды — и нет больше закона. Мне придется весь сезон, каждую ночь, не выпускать из рук оружия. Если одному можно, чем хуже остальные?

Мы оба сидели нахмурившись, понимая, что разговор закончен и закончен бесплодно. Однако расходиться не спешили, зная, что стоит нам разойтись, все мосты будут сожжены, и лишь горький дымок грядущих неприятностей останется между нами.

— Джон, прошу тебя, уступи.

— Не могу. Но даже если бы и мог, то Макдональд не позволит. Поверь, Кон, он несгибаемый человек. Кремень.

Во рту у меня пересохло, осознавая неловкость ситуации, я не знал, куда девать руки. На столе стояла бутылка виски, но пить не хотелось. Спиртное никогда не решало проблем и не делало их проще.

— Джон, если мальчишка все же пойдет в северный квартал… — Его холодные глаза сверлили меня насквозь. — Если он пойдет, то что?

— Я пойду вслед за ним.

Нескончаемую минуту мы смотрели друг на друга, и каждый знал, что означает этот момент. Джон Блэйк был начальником полицейского участка, и его репутация напрямую зависела от твердости и бесстрашия. Он мастерски владел оружием, но использовал его лишь в исключительных случаях, никогда никому не угрожал и не чванился, не хватался за ручку кольта, чтобы не вытащить его из кобуры,

и не доставал кольт из кобуры, чтобы не выстрелить. А уж выстрелив, укладывал противника наповал.

За пятнадцать лет службы в военизированной охране на перегонах «Уэлс-Фарго» и начальником полицейских участков ковбойских поселений Джон убил одиннадцать человек. Но среди них не было ни пьяных забияк, ни ищущих признания юнцов. Он справлялся с ними по-другому.

Блэйк достаточно обо мне знал, чтобы оценить принятое решение. В то время — хотя я никогда не искал себе такой репутации — меня считали более быстрым стрелком, чем Вэс Хардин, и самым опасным противником.

— Мне будет очень жаль, — сказал Джон просто, и, насколько я его знал, он говорил искренне.

— Мне хотелось бы иметь такого сына, как Том Ланди, хотя по возрасту я еще не гожусь ему в отцы.

Он кивнул в знак признания того, что данная оценка достаточно высока и, подумав, спросил:

— Неужели ты не сможешь удержать своих ребят, Кон? Я слышал историю, как какие-то парни вырезали целый город на Западе, но не верю ей, потому что в городе, где семьдесят процентов жителей прошли войну, а девяносто — участвовали в стычках с индейцами, такое невероятно. Теперь об Эроне Макдональде — не нужно его недооценивать. Он холодная рыбешка, но с крепкими нервами, и если решит, что мне одному не справиться, человек пятьдесят, отличных стрелков, встанут за моей спиной. У тебя же, думаю, наберется всего пятнадцать.

Конечно же, он прав. Если ребята решат пойти с Томом, кровавой бойни не миновать. Горожанам придется туго, но от наших парней мало что останется.

— Посмотрим, что получится, — вздохнул я.

Бармен проводил меня взглядом, и на его лице читалось неприкрытое беспокойство. Он волновался за свою семью. Кто станет заботиться о безопасности семьи бармена или еще кого-то во время жестокой бойни, которая назревала?

Оказавшись на улице, я минуту постоял на солнце.

Выход оставался один: немедленно увести команду из города и перегнать стадо.

Кэйт ждала меня в гостинице, и уже кое-что слышала. Мы нашли тихий уголок в большом полупустом фойе и сели.

— Что он сказал?

— Никаких исключений для Тома. Но я его понимаю. Он не хочет приоткрыть дверь даже на полдюйма. — Потом я передал ей слова Джона о Линде Макдональд и добавил: — До меня не доходит, зачем девушке откалывать подобные шуточки?

Кэйт молчала, и я ждал, поскольку знал, что там, где дело касалось человеческих отношений, здравого смысла ей не занимать.

— Возможно, она ненавидит мужчин… а скорее всего, она обожает своего папашу.

— Как это? Объясни!

— Иногда, сама того не понимая, девушка подходит к парням с той же меркой, как и к своему отцу. Вероятно, ей доставляет удовольствие наблюдать, как они улепетывают от него. Для нее такая своего рода игра — надежная проверка превосходства отца.

— Кэйт, а как наши дела с Хардеманом?

— Предложил двадцать два доллара за голову, но, думаю, согласится на двадцать пять.

— Уступи ему. Нужно поскорее убираться отсюда.

Она быстро взглянула на меня.

— Что, так серьезно?