След Кайова

Ламур Луис

В своих мечтах он видел себя рыцарем в блестящих доспехах, отправившимся на поиск златовласой принцессы. Он не был ни дураком, ни слепым фантазером. Просто в его честном и благородном сердце жила прекрасная, светлая мечта, мечта, в формировании которой его сестра и я, да простит меня Бог, сыграли не последнюю роль.

И вот он повстречал свою принцессу. На ее месте могла оказаться любая из тысячи юных чаровниц, живущих в сотнях городов, разбросанных по стране, но его час пробил здесь, и златовласой принцессой оказалась та девушка, которую он только что увидел.

Банион вышел из салуна и задержался около меня.

— Тяжелый перегон, Кон?

— Обычный… может, почаще нападали индейцы.

— Ты первый нынче на перегоне.

— Бэн, — спросил я, — там, возле лавки, стояла девушка, высокая, стройная, хорошенькая девушка с золотистыми волосами. Не знаешь, кто она?

— Держись от нее подальше.

— Речь не обо мне. Молодой Ланди.

Банион вытащил сигару изо рта и внимательно обследовал ее, прежде чем ответить.

— Скажи этому мальчику, Кон, чтобы держался на своей стороне улицы. Это дочь Эрона Макдональда.

Вывеска на лавке, в которую она вошла, гласила: «ЭМПОРИУМ МАКДОНАЛЬДА».

— Малыш отличный парень, — заметил я. — Если бы у меня была сестра, я бы только радовался, что Том к ней неравнодушен.

Банион засунул потухшую сигару обратно в рот и поджег ее.

— Том Ланди из Техаса. К тому же погонщик скота. Для Макдональда он на полгроша дешевле краснокожего.

— Черт с ним.

— Хорошо… но прими мой совет. Предупреди Тома, пусть отступится.

— Ты когда-нибудь пробовал разговаривать с юнцом, только что встретившим девушку, без которой, как ему кажется, он не может жить?

— Эрон — упрямый фанатичный старый пуританин. — Банион настаивал мягко, и сам этот факт кое о чем мне говорил. — У него есть торговый центр и банк, он владелец земельного участка по берегу реки и проката беговых лошадей. Его дом — самый лучший в городе, с лужайкой в палисаднике, обнесен бревенчатым забором. Он приехал сюда восемь месяцев назад и проходит мимо меня два-три раза в день, но ни разу не заговорил. Ни разу не снизошел до того, чтобы заметить мое существование. — Банион помолчал, а потом продолжил: — Хочу, чтобы ты кое-что понял, Кон. Я знаю, что он чувствует, и не скрываю это от него. Он выходец с Востока. С тех пор как его нога ступила в город, дальше кладбища и носа не высовывал. Приехав на Запад, все деревенские привычки и обычаи не преминул захватить с собой. Человек крутой и, только без обид, Кон, считает скотоводов дикой беззаконной толпой.

Мне пришлось улыбнуться, преодолев себя. Конечно, некоторые из нас вели недостойный образ жизни и не признавали закон… Дикий Запад все еще остается страной беззакония, но…

— Том хороший парень, — повторил я, — один из лучших.

— Но не для Эрона Макдональда, только не для него. Надень сапоги со шпорами, и для Макдональда станешь дикарем. Он уверен, что скотоводство — дело прошлое и, чем быстрее мы от него избавимся, тем лучше. Нравится тебе или нет, многие здесь думают точно так же, как и он.

— Избавиться? Да они не в своем уме!

— Они склоняются к фермерству, Кон, хотят уничтожить скотоводство, а когда придет черед, и бизнес, подобный моему.

— Ставят телегу впереди лошади. Если хочешь знать мое мнение, пройдут годы, прежде чем в этой стране появится достаточно фермеров, чтобы прокормить город.

— У них другой расчет.

Кэйт Ланди вышла из гостиницы. Я извинился и отправился поболтать с ней.

Кэйт была симпатичной женщиной — высокой, стройной и грациозной. Все превратности судьбы первого поселенца на окраине Техаса нисколько не изменили ее. Нежное лицо ее, будто искусно вырезанное из кости, украшали большие темные глаза… Но было что-то несгибаемое в Кэйт Ланди, какая-то сталь характера, закаленного в жесточайших испытаниях. Только двое знали, что довелось ей пережить… Вернее, только один, поскольку второй был еще слишком молод, чтобы оценить все события по достоинству. И значит, оставался только я.

— Доброе утро, Кон, — приветствовала меня Кэйт. — Как стадо?

— Отлично. Я оставил там Приста и Нэйлора с Д'Артагэ.

— Ты уже позавтракал?

— Кофе… Думаю, мне лучше зайти и поговорить с ним сначала. Хардеман внизу, у загонов. Он может справиться с пятью сотнями голов сегодня, но нам придется пасти большую часть стада, пока он не достанет еще повозок.

— Травы хватит.

— Да… все в порядке.

— Ты чем-то обеспокоен? В чем дело?

— Том. Он положил глаз на дочь Эрона Макдональда и сейчас чистит перышки, чтобы за ней приударить.

— Ты хочешь сказать, что она ему не пара? Да?

— Она живет в северном квартале.

Минуту-другую Кэйт молчала, и мы вдвоем стояли на самом солнцепеке. В конце концов она предложила:

— Пойдем-ка, Кон, завтракать.

Мы свернули к ресторану, но Джон Блэйк в это время поднимался по дорожке, и мы остановились поприветствовать его.

На его квадратном волевом лице как льдинки сверкали голубые, холодные глаза, которые оценивали собеседника внимательно и осторожно. На нем ладно сидел аккуратный черный костюм с черным галстуком.

— Здравствуйте, — приветствовал он Кэйт. — Вы миссис Ланди?

— Да, а вы — Джон Блэйк.

Он подмигнул мне.

— А ты, должно быть, Кон Дюри.

Да, он знал мое имя. Немногие в этой стране скотоводов не знали его. До него могли дойти как хорошие, так и плохие слухи обо мне. Думаю, что, будучи Джоном Блэйком, он слышал их все. Таковы его обязанности.

— У тебя репутация неплохого погонщика, Дюри, и твои волы тому свидетельство. — Его беглый взгляд скользнул вдоль улицы, и затем полицейский перешел к сути дела. — Ваши люди не пьют спиртного?

— Да.

— Тод Муллой и Краснокожий Майк…

— И еще дюжина таких, как они. Все мировые ребята, Джон.

— Ты нарываешься на неприятности, Дюри.

— Команчи и кайова идут по тропе войны. Нужно быть дураком, чтобы не предвидеть неприятности.

— И все?

— Послушай, — сказал я раздраженно, — у Ланди хороший отряд, сплоченный отряд, который работает с ней уже давно. Наши погонщики — ее семья.

— Это правда, мистер Блэйк, — поддержала меня Кэйт.

Он недоверчиво кивнул, потому что не хуже нас понимал: когда погонщики не пьют — что-то не так, и хотел знать, чего можно ожидать.