След ласки
Шрифт:
– Дабы…! – весомо и непререкаемо ответили на стеснительное, до пылающих щек и ушей, возмущение.
А поезд ехал и ехал.
***
Моздок встретил пасмурным, но сухим и теплым рассветом. Вокзал в стороне, ничего особенного, приземистый какой-то, две платформы. Разгрузились. Быстро нарисовались командиры, которых всю дорогу видно не было. И сразу сортировка. Кого налево, кого направо, сразу к длинной колонне машин. И как только они не путались с таким количеством народа!?
Тех, кто налево, и Ольгу с попутчиками в том числе, перебазировали
– Ах! Горы.
Настоящие горы на горизонте. И садящийся, казалось сейчас прямо на головы, громогласный, даже уши закладывает, большой военный самолет. И сразу два вертолета, оглушающе стрекочущей парой, уходящие под облаками в сторону этих самых гор. Всякая военная техника. Многолюдно. Сразу столько военных в одном месте Ольга никогда не видела. Практически все в камуфляже. В разном, причем. С оружием и без оного. Так бы и ходила с раскрытым ртом, крутя головой. И почти сразу первое разочарование. Мельком глянули в ее документы, сказали, что сейчас не до нее. Видишь, сколько народу. Сказали: жди. Потом. Или сама своих ищи. Ей же, в отличие от большинства, в конкретную часть нужно было. Принимающий снизошел и написал на клочке бумаги номер ее команды. Опытные попутчики одну не оставили. Потянули за собой.
– Не торопись. Завтра с утра поставят на довольствие и все прочее…
Примерно через час один из мужчин пригласил ее с собой, набрать воды. Сказал, что помнит, где здесь что, еще с прошлых командировок. Заодно и ей покажет. И сам посмотрит, что изменилось.
– Ноги заодно разомнем. Скуку развеем…
7
Шесть пластиковых бутылок в пакете у попутчика и полный котелок в руке у Ольги. Не расплескать бы. Отошли совсем недалеко, когда мужчина негромко кхекнул и немного смущенно, (он еще и смущаться умеет?) коротко выдал:
– Иди пока, мне отлить надо. Сейчас догоню.
Ольга забрала его бутылки, оказывается, все вместе тащить весьма тяжело. Она помнила дорогу. Успела пройти метров пятнадцать, завернуть за угол. И почти сразу натолкнулась на странную компанию. Трое парней прижали к стене четвертого. Вернее, прижал один. Сгреб за грудки, практически приподнимая, мелкого, тощего, коротко стриженого срочника. Ольга увидела широко распахнутые в ужасе карие глаза парнишки с желто сиреневым расплывшимся фингалом под левым. Бледное, узкое, с тонкими чертами лицо. Приоткрытые, обметанные герпесом, треснувшие до яркой крови губы. Под ногами опрокинутый котелок. Парнишка замер безвольной тряпочкой, даже не пытался сопротивляться. А прижавший навис сверху, приблизив лицо к лицу и что-то, негромко, угрожая, втолковывал. Сопровождающие, отступив шага на три, довольно осклабившись, наблюдали.
Дальнейшее было стремительным. Ольга уронила пакет с бутылками, подскочила и, молча, как держала котелок в левой руке, так и въехала им прижимавшему в висок. Пришлось смачно, чувствительно и мокро. Он был на голову выше и в плечах шире раза в полтора, но в данной ситуации – пофиг. Обалдев от удара и неожиданности, но так и не выпустив жертву, чужак обернулся к ней и тут же получил кулаком в нос. Снизу вверх, от всей души. Не зря ее брат учил. Вышло удачно. Противник опешил и отпустил парнишку. Кровь хлынула как из носа, так из разбитой губы.
Ольга сначала почувствовала, а только потом уже услышала, как сзади, еще один из троицы завернул многоэтажное, добавляя: ах ты! Она крутнулась, успевая уклониться от удара и поднырнуть ему под руку, вскользь пролетевшую над макушкой. Единственное, что ему удалось – смахнуть бандану с ее головы. Волосы рассыпались по плечам. Вывернулась, чтоб к нему лицом, и, выходя из поворота, злобно пнула, стараясь попасть в колено. Промахнулась. Пришлось значительно ниже, но судя по реакции парня, весьма чувствительно. Одновременно добавила противнику в лицо тем же злосчастным котелком. И весьма удачно рассекла бровь. Такого непотребного обращения котелок не выдержал. Ручка с одной стороны отлетела, и теперь он больше мешал. Ольга с жалостью его отбросила. Развернулась, чтоб за спиной никого не было и, уже не таясь, в голос орала:
– Твари, блин, беспредельщики хреновы! Трое на одного! Шакалы, блин!
Девушку, да еще в такой ярости, увидеть здесь не ожидал никто. И они еще не понимали, как поступить. Как с ней драться-то? Третий и вовсе стоял, открыв рот.
Неизвестно чем бы все это кончилось, но тут сзади материализовался Ольгин провожатый и властно рыкнул:
– А ну стоять всем, сучьи дети! Мать вашу через коромысло… – и дальше с виртуозными заворотами. Все замерли. – На минуту тебя оставить нельзя! Что тут происходит?
– Они парнишку обижали.
Взгляд на так и прижимавшегося к стене испуганного срочника.
– Представился!
– Р-рядовой Прилуцкий.
Кивок на противников
– Ваши?
– Нет. Чужие. Сигареты требовали. А я не курю.
– Понятно. Пошли, проводим.
Ольга вернула бандану на голову и дополнительно еще под капюшон спряталась.За водой пришлось идти еще раз. Свой изувеченный котелок она теперь несла в двух руках.
– Ну, надолго ли дураку стеклянный хрен!? – Беззлобно констатировал попутчик – До первого забора.
***
Идти пришлось недалеко. Десятка полтора каких-то одинаковых срочников и чуть меньше контрактников двумя отдельными кучками расположились в ангаре у стены. Вроде порознь, но рядом.
– Кто старший? Номер команды?
– Старший сержант Родин, – обернулся к ним круглолицый коротко стриженый военный. Ершик волос на его яйцевидной голове отливал насыщенным медным цветом.
– Ваш? – Кивок себе за плечо на парнишку с котелком.
– Наш, – и сразу же: Кристи, чтоб тебя, опять себе приключений на жопу нашел? Садись уже, слушай и вникай. Повторять не буду. – Отобрал котелок и, повернувшись к своим срочникам, продолжил. – …дальность разлета осколков от Ф1 составляет…
Услышав номер команды Ольга расцвела.
– Нашла, наконец. Наши!
– Ну, оставайся. Вещи твои сейчас сам принесу. Одну тебя отпускать себе дороже. Еще опять чего натворишь, – забрал исковерканный котелок и ушел.
Ольга присела на корточки рядом со спасенным парнишкой. Оба молчали и слушали старшину, вещавшего про разные гранаты.
Девушка, морщась, растирала костяшки пальцев левого кулака, то сжимая, то распрямляя пальцы. Больно все-таки драться. Брат учил. Ибрагим учил. В клубе показывали, как обороняться. А все равно к боли не привыкла.