След Полония
Шрифт:
Спиртное принесли почти мгновенно:
— Ну-ка, Володя, давай — за встречу!
— Будь здоров, Алексей!
Виноградов пригубил «Гленливет» и в очередной раз пришел к выводу: даже очень хорошее виски все-таки чем-то напоминает не очень хороший коньяк…
— Рад тебя видеть. — Литвинчук одним махом опрокинул в себя половину заказанной водки. — Именно тебя!
— Спасибо, — поблагодарил Владимир Александрович, ожидая продолжения.
И оно, конечно же, последовало:
— Значит, я не ошибся — и ты
— Ошибся. Я уже давно член коллегии адвокатов, гражданский человек…
— Опять под прикрытием? Действующий резерв — или как это теперь у вас называется? — В голосе Литвинчука слышалась только легкая жалость импотента к приятелю, подхватившему триппер. — Не надоело?
— С чего ты взял? Нет, просто уволился — работаю, зарабатываю себе на хлеб с маслом.
— А чего же тогда приехал?
Виноградов подержал на языке остаток виски, почувствовал вкус и проглотил.
— Когда-то человека искушала плоть — теперь его искушает разум.
— Хорошо сказано. Но это не ответ.
— Сначала ты попросил… потом — они…
— Генерала видел?
— Да, имел такое удовольствие.
— Сам, лично? — уточнил еще раз Литвинчук. — А где, если не секрет?
— В Москве, у него в кабинете.
— Что стоит на столе в кабинете? Справа.
Владимир Александрович задумался:
— Железный Феликс, кажется — да, такой бюст…
— Верно.
— Слушай, Леха, а не пошел бы ты в задницу со своими вопросами? — Кажется, коллекционное шотландское виски давало о себе знать уже после пары глотков.
Но Литвинчук уже радостно хлопнул Виноградова по плечу:
— Засуетились, значит. Значит, все — точно в цвет… в «десяточку»! — Обернувшись к стойке бара, он сделал приглашающий жест. — Опять повторим то же самое? Или ты что-нибудь другое будешь пить?
Владимир с сомнением посмотрел на дно стакана:
— Знаешь, я тоже, наверное, водочки.
— Правильно! И не надо мне тут делать вид, будто тебе очень нравится это ячменное пойло.
— А я и не делаю.
Водку здесь можно было заказывать «дринками» — специальными порциями то ли по сорок, то ли по пятьдесят граммов. Так что, пока на кухне готовилась заказанная еда, мужчины успели опустошить свои рюмки и взять еще по одной, под горячее.
— Так, а теперь за что?
— Третий тост, — напомнил Виноградов.
— Да, верно, совсем забыл… не чокаясь!
Моряки в России, по старой традиции, третьим тостом желают удачи всем, кто находится в рейсе, вдали от родных берегов. Ветераны бесчисленных войн и вооруженных конфликтов, наоборот, поминают всех тех, кто уже никогда не вернется с боевого задания…
— Слушай, а где сейчас Димка? Забыл фамилию — здоровый такой, со шрамом…
— Убили. Под свои вертолеты попал, по дороге к Шатою.
— Жаль… — В подобной ситуации любая реплика прозвучала бы не
— Игоря не забыл? Подрывника? Инвалид! На одной ноге теперь прыгает.
— Тоже Чечня?
— Нет, уже дома, в Питере… — Виноградов чуть подался назад, чтобы не мешать официанту расставлять принесенные блюда. — Он уволился еще в позапрошлом году и работал с какими-то бандитами, в речном порту: цепь на шее в полкило чистого золота, квартира на Мойке, в доме, где Собчак жил, «БхМВ» со спецномерами, седьмой модели… Вот под эту «семерку» бомбу ему и подложили: двух прохожих — насмерть, а Игоря — в Военно-медицинскую академию.
— Где найдешь, где потеряешь…
— Точно, — кивнул Виноградов.
Один погиб прошлой осенью, заступившись в пригородной электричке за какую-то тетку, другого зарезали в Душанбе, на базаре, третьего просто-напросто не откачали после инфаркта…
Продолжать список общих знакомых, ушедших из жизни, можно было бы еще долго, но Виноградову вдруг расхотелось это делать, и он переключил внимание на еду:
— Смотри-ка ты — не хуже, чем в Мадриде!
Тушеная свинина по-испански была и в самом деле приготовлена великолепно.
— А ты что, и там побывал?
— Пришлось. Дело прошлое…
— Помянем, может, ребят? Еще по одной?
— Нет, спасибо. Мне хватит.
— Ну, не настаиваю. — Алексей поднял пустую рюмку, поморщился и поставил ее обратно. — Странное дело. Повернись все немного иначе… Помнишь, как мы с тобой познакомились?
— Да, конечно. — Владимир Александрович посмотрел, как сидящий напротив усталый и нервный мужчина затягивается сигаретой. — Рейд со спецназом, засада на перевале, чертов атомный заряд для армейской гаубицы…
— Хорошее было время.
— Мы были моложе лет на пятнадцать.
— А сейчас — видишь, как встретились… — Литвинчук оглядел полутемный зал ресторана.
— Каждый сам выбирает свой путь.
— Да? А за некоторых это делают другие люди!
— Или обстоятельства, — согласился Виноградов.
— Осуждаешь?
— По какому праву? Нет, не осуждаю… Но и в ладоши хлопать тоже не стану.
— Почему?
— Я и в детстве не очень-то верил в добрых разбойников. Так не бывает! Или-или…
Владимир вытер губы салфеткой:
— Очень вкусно, спасибо.
Кажется, опьянение так и не наступило, вместо него томило душу ни разу еще не обманувшее предчувствие надвигающейся опасности. Причем страха не было… За последние годы вокруг Виноградова погибло столько друзей и недругов, что собственная смерть уже воспринималась им не как пугаюшая абстракция, а как вполне естественное и неизбежное завершение земного пути.
В конце концов, для того чтобы считать себя мужчиной, вовсе не достаточно только ходить в туалет с соответствующей буквой на двери. Есть другие критерии…