След Полония
Шрифт:
Лукарелли аккуратно выбросил в урну сигарету, докуренную едва ли до половины, и вслед за людским потоком зашагал по направлению к переходу.
Спустился под землю…
Здесь пахло сыростью и постоянным ремонтом, впрочем, было достаточно чисто. Даже после хмурого света пасмурного дня глазам требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к тусклому освещению.
— Простите, это не вы уронили? — Голос прозвучал откуда-то сбоку.
Женский голос, с отчетливыми материнскими интонациями.
— Что? — Профессор на мгновение
— Стоять на месте!
Даже если бы Лукарелли не понимал по-немецки ни слова, ствол автоматического пистолета, больно воткнувшийся ему в печень, вполне успешно заменил бы переводчика.
— Не дергайся и не делай резких движений.
Неприметно одетый мужчина с пистолетом придвинулся почти вплотную. Еще один, очень похожий на первого одеждой и повадками, подошел откуда-то справа.
— Простите, но…
— Заткнись и спокойно иди за нами.
Это явно было не уличное ограбление. Немецкая полиция тоже сработала бы по-другому…
— Могу ли я поинтересоваться…
— Заткнись!
Поток пешеходов был однообразным и не очень интенсивным, поэтому господин Лукарелли сразу выделил в нем несколько статичных фигур: крепыша на лестнице, даму в блестящем плаще и еще один силуэт, поодаль. Возможно, далеко не все они имели отношение к происходящему, однако судьбу искушать не хотелось.
— Хорошо, я подчиняюсь силе.
— Отдай мне портфель, — распорядился тот, что подошел вторым и протянул руку.
— Да, конечно…
Человеку, поторопившемуся убрать пистолет, достался удар локтем в челюсть. И тут же коротким тычком ладони профессор достал неприкрытое горло его напарника.
Оказавшийся на пути крепыш попытался загородить собой ведущую назерх лестницу.
— Помогите! Полиция! — выкрикнул Лукарелли.
Случайные прохожие вели себя по-разному: кто-то дисциплинированно вжался в стены, кто-то, наоборот, замер посреди прохода.
И то и другое было на руку профессору:
— Полиция!
Суматоха в подземном переходе никак не отразилась на жизни улицы — в несколько рядов катили навстречу друг другу машины, подмигивала реклама, и продавец сосисок по-прежнему скучал в ожидании покупателей.
За спиной Лукарелли еще кто-то что-то кричал по-немецки, но он уже перемахнул через металлическое ограждение и оказался на проезжей части:
— Помогите!
Скрип тормозов, яростные гудки… Кто-то, кажется, не успел среагировать, и на асфальт посыпались цветные осколки разбитых автомобильных фар. Чудом выскакивая из-под колес, господин Лукарелли все-таки выбрался на противоположную сторону. Обернулся — сзади, почти не отставая, бежали по меньшей мере двое.
— Ох ты mamma mia… — И здесь, на этой стороне, навстречу итальянцу из подземного перехода выбегали еще два типа спортивного телосложения.
Участок улицы впереди представлял собой оклеенную афишами череду бетонных секций строительного ограждения —
Запор не поддался.
«Очень глупо».
Это было последнее, что успел подумать итальянец, прежде чем потерял сознание от удара по затылку…
Глава 3
— Открывай глаза, скотина!
Надо признать, что вырубили господина Лукарелли вполне профессионально — ощущения возвращались к профессору не все сразу, не вместе, а по очереди: сначала слух, потом зрение…
С некоторой задержкой вернулась память.
— Без глупостей. Это видишь? — Огромный, пахнущий металлом глушитель пистолета-пулемета бесцеремонно уткнулся профессору Лукарелли в глаз.
Больше всего беспокоила кровь, вытекающая из разбитого носа.
Обе руки чем-то туго перехвачены за спинкой кресла… Дышать тоже больно! Лукарелли попробовал на всякий случай застонать, но моментально получил удар рукояткой в висок:
— Заткнись!
— Если вы будете создавать лишний шум, он вас пристрелит. Тем более что телевизор все равно кричит громче.
Человек, которому принадлежал второй голос, говорил по-английски почти без акцента — в отличие от неприятного типа с оружием, которому было поручено привести несчастного Луиджи Лукарелли в чувство. Очевидно, он расположился за спиной у итальянца, скрывая свое лицо, и это внушало профессору определенные надежды: с потенциальными покойниками так не церемонятся…
Выкрашенная спокойной бежевой краской стена, дверь с ключом, торчащим из замочной скважины, слишком яркие лампы, почти не дающие тени… Стеллажи, пол, покрытый керамической плиткой, и толстый резиновый шланг в углу, возле водопроводного крана, наводили на мысль о подвале небогатого загородного коттеджа или о подсобном помещении какой-нибудь мастерской.
Лукарелли покосился на экран — да, эти ребята позаботились даже о выборе программы.
По телевизору, стоящему на пустой полке, демонстрировали какое-то популярное шоу: идиотские шутки ведущего, смех, вопли, сопли и аплодисменты следовали друг за другом почти без перерыва… Звук был включен на полную мощность, чтобы крики и просьбы о помощи могли сойти за очередное выражение радости темпераментной публики, находящейся в студии.
А выстрела из пистолета с глушителем здесь бы и вообше никто не услышал…
— Не оборачиваться!
— Чего вы хотите, господа?
— Откровенности.
Оставалось только сглотнуть слюну — она была с привкусом крови.
— Кто вы такие?
Определить национальную принадлежность неприятного типа с оружием по его внешнему виду было почти невозможно — подобную мерзкую физиономию сейчас вполне можно встретить в любом уголке планеты, от Москвы до Мадрида и от Бейрута до города Вашингтона, округ Колумбия.