След Полония
Шрифт:
Да и ребята, которые среди бела дня выкрали Луиджи Лукарелли, совсем не походили на уличных хулиганов. Такие как они скорее нападают на инкассаторские машины, а не на одиноких и небогато одетых путников. С другой стороны, даже бесцеремонные парни из Лэнгли и лихие оперативники израильского Моссада обычно стараются сначала купить то, что им нужно, и лишь потом принимаются отнимать силой.
— Давай ты больше не будешь задавать вопросы? — Человек за спиной, очевидно, сделал какой-то жест, и по телу итальянца ударила короткая, но злая волна такой
— Договорились… — Спорить в подобной ситуации не имело смысла. — Но вы уверены, что вам нужен именно я?
— Это опять был вопрос, — вздохнул невидимый мучитель. — Повторить?
— Не надо! — непроизвольно выгнулся профессор. — Пожалуйста, я больше не буду…
— Хорошо. Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Где ты был двадцать шестого октября?
Лукарелли задумался ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы вспомнить:
— Кажется, я летал в Лондон. Да, точно!
— Зачем?
— На деловую встречу.
— С кем у тебя там была деловая встреча? Отвечай, быстро!
— С русскими партнерами по бизнесу…
— Я спрашиваю: с кем именно?
Лукарелли, старательно выговаривая не слишком привычное как для итальянского, так и для английского слуха сочетание звуков, произнес фамилию Олигарха.
Судя по всему, эта фамилия была неплохо знакома человеку, стоящему за спиной, и непродолжительная пауза, последовавшая за ответом, объяснялась тем, что он просто не сразу решил, как следует отреагировать на услышанное.
— И о чем же вы разговаривали?
— К сожалению, наша личная встреча не состоялась.
— Почему?
— Не знаю. Он прислал вместо себя представителя.
— Представителя? — Очевидно, и это не удивило того, кто задавал вопросы.
— Да, тоже русского. Он назвал себя Алекс, но это не полное имя…
Откуда-то из-за плеча появилась мужская рука — и первым делом Лукарелли обратил внимание на грязноватый манжет светло-серой рубашки.
— Кого-нибудь узнаешь?
На фотографиях, сделанных с небольшим интервалом при помощи специального телескопического объектива, два человека разговаривали о чем-то на фоне стеклянной витрины торгового центра.
— Ну что? Не слышу.
Не разумом и логикой, а звериным чутьем профессионального авантюриста Лукарелли понял, что именно этот момент в разговоре является ключевым.
— Что мне будет за правильный ответ?
— А чего ты хочешь? — удивился голос за спиной.
Догадаться было несложно:
— Я не хочу умирать.
— Ну, кто же хочет! — Судя по голосу, человек за спиной снисходительно улыбнулся. — Хотя в принципе и умереть можно очень по-разному… понимаешь?
— Понимаю, — кивнул итальянец.
. — Тогда не надо торговаться. Итак?
Лукарелли провел языком по разбитой губе:
— Тот, который справа. Со светлыми волосами… это и есть Алекс — Алексей Литвинчук, бывший сотрудник русской разведки. Он сейчас получил статус
— Откуда тебе все это известно?
— В газетах печатались его фотографии…
— Ну? Можешь ведь, когда захочешь! А что по поводу второго?
— Нет. Его я, по-моему, раньше не видел.
Кажется, ответы вполне удовлетворили человека, стоящего за спиной Лукарелли, и он убрал руку с фотографиями.
— Кто тебя послал в Лондон?
— Никто не посылал. Видите ли…
Некоторое время господин Лукарелли потратил на очень подробный и довольно убедительный рассказ о том, какое значительное положение он занимает в итальянской политической элите и каким международным авторитетом пользуется среди экспертов по ядерным вооружениям. Разумеется, вопрос о своем собственном многолетнем негласном сотрудничестве со спецслужбами некоторых государств он при этом деликатно обошел стороной…
Для пущей убедительности ему пришлось то и дело путать итальянские слова с английскими и даже несколько раз запинаться, чтобы сломать безупречную стройность повествования — тогда невидимый собеседник, немедленно и охотно, подавал своему подручному команду: применить физическое воздействие…
После чего допрос опять возвращался в деловое русло.
Наконец человеку за спиной это все, видимо, надоело:
— Хорошо. Л теперь расскажи, что тебе известно про полоний…
— Про что?
Огромная ладонь вооруженного громилы перекрыла господину Лукарелли воздух, и очередной болевой удар, казалось, вывернул наизнанку каждую клеточку его организма. В этот раз профессору удалось на несколько спасительных секунд потерять ощущение реальности, и первое, что он увидел, придя в себя, был обыкновенный пластиковый шприц, наполненный прозрачной жидкостью.
— Не хотелось, конечно. Но ты сам виноват!
— Что это?
Итальянца даже не стали наказывать за вопрос.
— Это специальное лекарство — от вранья, оно развязывает языки даже самым упрямым.
— Не надо!
— Нет-нет, ничего страшного! Даже больно не будет… Ты просто начнешь смеяться, радоваться, пускать слюни — и скорее всего до конца жизни так и останешься счастливым дурачком, если я немного ошибусь с дозировкой.
— Не делайте этого, прошу вас!
— Почему? — удивился человек со шприцем. — Назови хоть одну причину.
— Русский знает меня в лицо.
— Допустим. Ну и что?
— Без моего участия сделка не состоится!
— Какая сделка?
— Полоний…
Кажется, это и в самом деле было ключевое слово.
— Рассказывай.
— Господа, развяжите мне руки. Пожалуйста…
— Потерпишь. Не так уж и долго осталось.
— Простите… — Лукарелли поежился, как от удара. — На упоминание о проекте «Полоний» я наткнулся еще в начале этого лета, разбирая для парламентской комиссии стенограммы допросов Митрохина, которые мы получили от англичан. Кстати, вы вообще представляете, кто такой был этот Василий Митрохин?