Следовать новым курсом

Беломор Б.

По толпе прокатились смешки – и офицеры, и матросы одинаково радовались конфузу чванливых британцев.

– Так что, – закончил лекцию Серёжа, – нам с вами ещё предстоит научиться пользоваться этим оружием.

– Их благородие господин капитан-лейтенант требуют офицеров в кают-компанию! – донеслось из люка. Все как по команде задрали головы – на фоне ярко-голубого неба маячила круглая физиономия командирского вестового. – Просил сказать: тропик прошли, пора!

Серёжа переглянулся с мичманом и вслед за другими офицерами заторопился к трапу. Пришла пора узнать, что за задание приготовило нам адмиралтейство.

Из дневника С. И. Казанкова

Со времён античных по морским побережьям процветал промысел, именуемый «береговым пиратством». Заключался он в следующем: местные обитатели, жадные до наживы, умышленно гасили маяки, предупреждающие моряков о тех или иных опасностях. Или – зажигали свои, ложные огни, указывающие ни о чём не подозревающим мореплавателям вместо пути к спасению путь к гибели. Суда разбивались о скалы, садились на мели, выскакивали на ощетинившиеся в полосах прибоя каменные гряды, после чего их обломки становились поживой грабителей. Береговые пираты встречались (да и поныне встречаются) по всему миру – от берега Абхазии и Шетлендских островов до Молуккского архипелага и Японии. Когда добычу доставляют прямо к вашему порогу, да ещё и приводят в состояние, исключающее всякое сопротивление – это, что ни говори, удобно.

Чем-то подобным предстояло заняться теперь и нам. Приказом, содержавшимся в секретном пакете, «Москве» предписывалось следовать на юг вдоль берегов Африки, избегая по возможности встреч с другими судами. После чего – разорить маяк Грин-Пойнт близ города Кейптаун в Капской провинции и маяк Кейп-Пойнт на южной оконечности мыса Доброй Надежды. По выполнении этой задачи «Москве» предписано, обогнув южную оконечность африканского континента, следовать в Индийский океан и действовать там согласно обстоятельствам.

Вот так, просто и понятно. Капитан-лейтенант Лестовский зачитал приложенную к приказу записку, в которой нас уведомляли, что в ближайшее время следует ожидать увеличения объёмов судоходства, и выведение из строя маяков Грин-Пойнт и Кейп-Пойнт создаст британцам немалые трудности. О том, что это создаст точно такие же трудности морякам других наций, никто, разумеется, не вспоминал, война – дело малоприятное. Отдельно капитан-лейтенант отметил предусмотрительность господ из-под шпица, и тут я вынужден с ним согласиться: вступление в войну Турции и захват ею ключевых точек Суэцкого канала вынудит англичан обратиться к проверенному веками маршруту вокруг Африки – ан маяков-то и нет! Булавочный укол, разумеется, англичане быстро их восстановят – но из таких булавочных уколов и складывается успех боевых действий.

А может, и не совсем булавочный: маяк Кейп-Пойнт был возведён ценой титанических усилий всего двадцать лет назад – и это по праву считалось тогда настоящим чудом инженерной мысли. А до тех пор море и скалы исправно собирали с мореплавателей дань разбитыми судами и человеческими жизнями. Секции маяка изготавливались в Англии; к подножию скалы высотой в восемьсот футов их волокли на пушечных лафетах, а оттуда поднимали упряжками быков. Всё это, разумеется, можно повторить – но время, время! На войне оно являет собой ценность невосполнимую…

Между прочим, когда поставленная перед нами задача была оглашена, я заметил на лицах некоторых своих сослуживцев досаду. Понять их можно: команде судна, захватившего неприятельский корабль, положены так называемые призовые выплаты – процент от денежных средств, вырученных от продажи конфискованного груза и судна. Суммы эти, при известном везении, могут оказаться весьма солидными, и я не удивлюсь, что иные офицеры «Москвы» рассчитывали призовыми деньгами поправить своё материальное положение. А тут велено следовать до самого мыса Доброй Надежды, избегая встреч с другими судами, а в месте назначения – заниматься делом, безусловно, полезным в военном отношении, но совершенно неприбыльным. Сами рассудите: что за корысть новоявленным береговым пиратам от судна, которое только ещё когда-нибудь разобьётся на скалах? Ясно, что пользу из этого события извлекут разве что какие-нибудь готтентоты, да и то – если им случится оказаться поблизости в момент кораблекрушения.

Впрочем, мне, как офицеру Российского Императорского флота подобные рассуждения не к лицу. Что до остальных, включая и упомянутых готтентотов, то Господь им судья, а ваш покорный слуга вполне готов удовлетвориться осознанием честно выполненного долга. Как и тем, что сумел хоть немного, но расплатиться с проклятыми британцами за кровь, пролитую на Екатерининской набережной.

Согласитесь, это ведь тоже немало…

Южная Атлантика,

недалеко от мыса Доброй Надежды

…сентября 1878 г.

Парусник вынырнул из сплошной полосы тумана внезапно, словно чёртик из табакерки. Красное полотнище с «Юнион Джеком» в углу – британский торговый флаг! Лестовский в раздражении стукнул кулаком по ограждению мостика.

– Наверняка они поняли, кто мы такие! – капитан-лейтенант мотнул головой, указывая на корму, где бился на ветру голубой на белом поле Андреевский крест. – Дистанция всего ничего, пяти кабельтовых не будет, тут и слепой разглядит. Теперь придётся останавливать. Сергей Ильич, один холостой, предупредительный! Боцман, готовить шлюпку!

Задержанное судно оказалось английским китобойцем «Жемчужина Клайда», следовавшим из Кейптауна в Глазго. По словам шкипера, «Жемчужина» больше года промышляла в Южных морях – и вот теперь торопилась домой с трюмами, полными бочек китового жира. Серёжа Казанков (он возглавил призовую партию) даже пожалел китобоев, этих честных пахарей моря, рискующих жизнью ради средства пропитания. Впрочем, жалости хватило всего минут на пять – когда из кучки сгрудившихся у фальшборта матросов к нему кинулся один, одетый, как и прочие, в обтрёпанный бушлат и просмоленную зюйдвестку.

– Не откажите, вашбродие! Возьмите с собой! Как я есть марсовый с фрегата «Светлана», второй год среди этих нехристей обретаюсь. Обманом взяли, вашбродие, мочи нету боле терпеть…

История оказалась самая банальная. Во время визита русской эскадры в САСШ «Светлана» задержалась в Норфолке – там фрегату меняли котлы и орудия. Матросы, не принимавшие участия в ремонтных работах, проводили время на берегу, в кабаках. Там-то марсовый Ефим Оглоблин и встретился с боцманом и тремя матросами «Жемчужины Клайда», зашедшей в Норфолк перед тем, как отправиться в Южные моря. Оглоблин сидел в кабаке в одиночестве – заливал чёрным ямайским ромом горестное известие, полученное из родной архангельской деревеньки. Британцы подсели к русскому, посочувствовали его горю, предложили выпить ещё. Марсовый не отказался – известие о смерти матери грызло ему душу – и не заметил, как один из собутыльников, переглянувшись с приятелем, подсыпал в кружку русского белого порошка.