Следовать новым курсом
Шрифт:
«New York Herald», САСШ
(экстренный вечерний выпуск)
…сентября 1878 г.
…Резня в Египте. Ходят слухи, что хедив смещён и убит заговорщиками, причём во главе заговора стоят офицеры египетской армии. На столичных площадях бессудные расправы, сопровождаемые худшими проявлениями восточной жестокости и изуверства. В толпе раздаются призывы грабить и разбивать кварталы, населённые европейцами. Сторонние наблюдатели отмечают протурецкие настроения в толпе погромщиков…
На
корабль её величества «Инфлексибл»
Броненосец первого ранга «Инфлексибл» – недавнее совсем творение британских кораблестроителей. Он вовсе не похож на батарейные броненосные фрегаты или корветы, которые человек несведущий вполне мог перепутать с линейными кораблями времён Трафальгара и Абукира. А что? Тот же массивный, лишённый надстроек корпус (разве что выкрашенный в чёрный цвет), те же ряды пушечных портов. Правда, изысканно выгнутый гальюнный выступ заменяет таран – зато бушприт на месте и, как во времена марсофлотов, может нести полный комплект косых парусов: фор-стаксель, кливер, летучий кливер…
Нет, у «Инфлексибла» парусная оснастка тоже имеется, но это, скорее, дань традиции, следование архаичным требованиям адмиралтейства. Плоский, низкий корпус; узкие надстройки, баковая и ютовая, соединённые длинным, во всё протяжение корабля, мостиком, нависшим над броневыми крышками диагонально расположенных башен; кургузые пятнадцатидюймовки грозно пялятся из амбразур. Ответ британских кораблестроителей на итальянскую новинку, броненосец «Кайо Дуилио». Британия правит морями, джентльмены, а значит, Королевскому флоту всё самое лучшее, самое передовое!
Правда, творится сейчас на палубе этого великолепного корабля нечто уж вовсе несусветное…
– Это чудовищно! – возмущался, брызгая слюной, низенький господин, одетый в пропотевшую мятую полотняную пару и белый пробковый шлем, обычное платье большинства европейцев, живущих в Египте. – Мы едва смогли пробиться в порт! Если бы не шотландские стрелки из охраны посольства, нас попросту растерзали бы! Озверевшие толпы ловят чиновников и свершают над ними самосуд. А руководят ими – кто бы вы думали?
Командир броненосца, кептен Томас Летбридж, высокий сухощавый офицер со знаками различия коммодора Королевского флота, наклонил голову, демонстрируя неподдельный интерес к рассказу.
– Египетские офицеры! – торжествующе заявил господин в пробковом шлеме. – Не из личной охраны хедива, те уже перерезаны, – армейские! И среди них, как говорят, немало переодетых турок, которые и есть главные зачинщики и подстрекатели мятежа. Как вам это?
– Ужасно, сэр, просто ужасно, – бесстрастно отозвался Летбридж. – Вы, как консул её величества, несомненно, должны выступить по этому поводу с официальным заявлением.
Дипломат покосился на офицера – уж не издевается ли? – и продолжил:
– Моя супруга лежит в каюте – кстати, передайте мою признательность офицеру, предоставившему её в наше распоряжение, – и не теряет чувств лишь благодаря нюхательной соли. Вы бы знали, каких ужасов она насмотрелась по дороге! На наших глазах какого-то несчастного – толпа вопила, что это один из дворцовых служителей хедива, – посадили на кол. Сорвали шаровары, растянули на
– Сочувствую вашей супруге, виконт, – ответил Летбридж. – То, что вы рассказываете, достойно всяческого осуждения. Но, поверьте, этой ночью в Александрии многим белым женщинам пришлось хуже, чем ей. Гораздо, гораздо хуже! Видите эти суда?
Он показал на дымящие в кабельтове от броненосца пароходы.
– С утра на них свозят с берега беженцев, европейцев. Египтян велено не брать. Я видел, что там творится: женщины рыдают, бьются в истерике, срывают с себя драгоценности, умоляя взять хотя бы детей. Но – ничего нельзя сделать, места на пароходах не хватает. На улицах валяются растерзанные трупы, хотя надо отдать должное этим мерзавцам: европейцев они просто приканчивают, безо всяких восточных изысков.
– Но это же нельзя дальше терпеть! – консул только что не потрясал кулаками. – Вы обязаны высадить десант, как-то помешать…
Командир броненосца пожал плечами.
– Шотландцы и мои морские пехотинцы потеряли пятерых убитыми в попытках вывести в порт членов дипломатического корпуса. Над женой бельгийского посланника погромщики надругались прямо на пороге резиденции, на глазах супруга. После чего зарезали их обоих и трёх малолетних детей. А вы говорите – нюхательная соль…
Со стороны пароходов донеслись испуганные вопли. Коммодор поднял голову – от берега к судам двигались лодки, битком набитые погромщиками. Они потрясали оружием и время от времени стреляли, кто в воздух, а кто по палубам пароходов, где черно было от людей.
– Ну, это уже сущая наглость, – скривился моряк. – Стэнли, ступайте, распорядитесь, пусть двадцатифунтовки кормового плутонга угостят мерзавцев картечью. И без церемоний, никаких предупредительных выстрелов. Пусть наводят в самую гущу!
Не прошло и пяти минут, как орудия вспомогательного калибра слитно рявкнули. На дистанции полутора кабельтовых латунная картечь почти вся пошла в цель – мужчины на мостике злорадно наблюдали, как опрокидываются фелуки, как кровавыми брызгами разлетаются человеческие тела.
С берега глухо бухнуло. Над серой буханкой береговой батареи вырос снежно-белый султан дыма. Высоко над мостиком провыл снаряд – и упал перелётом, подняв высоченный столб мутной воды.
Консул присел от страха.
– Похоже, артиллеристы на стороне мятежников, – заметил Летбридж. Невозмутимо, словно речь шла о не слишком важном заезде королевских дерби. – Что ж, это меняет дело… Стэнли!
– Да, сэр?
– Башенные орудия к бою. Леера завалить, и проследите, чтобы пассажиров убрали с палубы. Не хватало ещё…