Следователь, Демон и Колдун
Шрифт:
– Да уж, мы эту вашу терапию на вкус попробовали, спасибо… Однако же, сигары божественные, факт. А запах! Да и под коньячок самое то… Однако же, что вы там…
– Да, да, как раз перехожу к делу. – Князь сунул руку под стол и чем-то щёлкнул. Раздалось жужжание, и внезапно часть стены по ту сторону стола стала плавно опускаться в невидимый жёлоб, явив в итоге скрытый за собой чистый белый холст. Князь опять клацнул невидимым тумблером, и холст мягко засветился. Похоже, за ним стоял волшебный фонарь, потому что на холсте появилась карта. Это была очень подробнаякарта с отметками высот, охотничьих стоянок, тропинок, а также, помимо всего прочего, испещрённая непонятными символами: квадратики с крестиками,
– Вот, – князь ткнул пальцем в карту, – здесь Кальдера. А за ней – вот тут – Рогатая гора. Это вулканическое образование, на которое местные дельцы давно точат зубы: там есть и золото, и киноварь, и редкоземельные металлы и урановая смолка и ещё Эфир весть чего. Когда-то на заре времён огромный пласт магмы вырвался наружу, извергся вулканом и породил вот это.
Щелчок! – и изображение на холсте изменилось (похоже, работал старый добрый волшебный фонарь «Рубин» от мануфактур Фрюка с поворотным механизмом смены слайдов). Теперь фонарь показывал фотографию – довольно качественную – высокой горы. Даже на снимке гора выглядела впечатляюще: высоченный шпиль, рассечённый у вершины на две части, словно гигантский каменный конус пытался разрубить топором некий шутник-Другой, да так и бросил дело на полдороге. Гора была очень высокой: редкие кучевые облака (снимок сделали в ясный солнечный день) цеплялись за её широкие бока где-то на половине высоты пика.
– Почти девять тысяч метров. – Князь назидательно поднял палец (этот жест он использовал настолько часто, что Фигаро захотелось спросить, не знаком ли Дикий с Мерлином Первым). – Самая высокая вершина в мире. Ну, в смысле, из известных вершин. Там, – он махнул рукой в сторону северо-востока – вполне может быть, есть и выше. На этих двух «рогах» ещё не был ни один живой человек. И вот там-то…
Щелчок. Новый снимок.
Это опять была карта – та же, что и раньше. Но теперь на неё была как бы дополнительным слоем наложена ещё одна: карта эфирных возмущений. Следователь сразу узнал красно-синие полосы направленных вихрей, белые провалы зон резонанса, оранжевые пятна пост-активности… Похоже, один слайд просто наложили поверх другого и включили в волшебном фонаре дополнительную лампу – остроумное решение.
– Вот. Видите, что творится над этой самой Рогатой горой?
– Нет, – Фигаро вздохнул, – ни хрена не видим, откровенно говоря. Боюсь, князь, у вас на снимке дефект при проявлении – во-о-он то чёрное пятно как раз над этим вашим камушком. А другой снимок есть?
– Это не дефект, господин следователь. – Князь грустно покачал головой. – Вспомните: чёрным цветом на таких снимках проявляются либо дефекты плёнки, либо…
– Либо, – Фигаро почувствовал, как липкий холодок пробежал по его спине, – либо зоны, в которых мощность эфирных напряжений не позволяет провести замеры. Какой верхний порог чувствительности у ваших «мерил»?
– Почти двести.
– Но, – следователь с трудом проглотил застрявший в горле ком, – что там такое? Стабильный портал во Внешние Сферы? Кладбище драконов? Могущества Гоэтии играют в шашки?
– Хороший вопрос. – Князь благосклонно кивнул. – Это вихрь, эфирный вихрь, чья мощность не укладывается в пределы известных шкал. Вот, извольте-ка посмотреть поближе…
Щёлк! Новый слайд: сильно увеличенный фрагмент карты эфирных напряжений. Место, где над невидимой горой скукожилась чернильная чернота. Теперь стало заметно, что вихрь имеет форму двух слившихся запятых (Фигаро припомнил, что существует похожий восточный символ «Ин-Ен»: белая запятая с чёрной горошиной внутри обнимающая чёрную запятую с белой горошиной).
– Как видите, эта штука, чем бы она ни была, имеет два ярко выраженных потока, сливающихся в центре. Один из потоков извергает эфирные возмущения ночью, а другой – днём, причём их полярность меняется сразу же после захода солнца и после его восхода. Возмущения в одном потоке соотносятся с активностью волколаков…
– … а второго – со спрайтами. – Френн задумчиво кусал губу. – Ясно-понятно. Интересно, как с этим связан демон, который управляет этими сворами Других?
– А, вы и про него знаете? – Князь с уважением посмотрел на инквизитора. – Это-то, господин Френн, и есть самое интересное. Понимаете, каждый день – на закате и на рассвете – верховная сущность отдающая команды спрайтам и волакам прибывает на Рогатую гору, входит в один из потоков и выходит из другого. Преображаясь в основных своих эфирных сигнатурах.
– Эм-м-м-м… – Глаза инквизитора полезли на лоб. – Это что: одна и та же тварь? Днём она Королева «снеговиков», а ночью – главный волколак?
– Да, совершенно верно. – Дикий удовлетворённо кивнул. – Приятно иметь с вами дело, господа. Я-то думал, что мне придётся объяснять дольше. Только почему же – одна и так же? Возможно и более простое объяснение: это просто два разных демона, связанные друг с другом таким образом, что они не могут существовать в нашем пространстве одновременно.
– Так-так-так… – Френн нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Синхронность, чётко заданные циклы, две зловредные сущности… Похоже, мы говорим о проклятии. И не простом, а созданном очень и очень сильным колдуном.
– Вы хорошо разбираетесь в порученном вам деле, господин инквизитор. И очень хорошо подкованы в теории. Да, судя по всему, тут задействовано проклятье – это факт. Только вот участие сильного колдуна вовсе не обязательно. Потому что… Господин Фигаро?
– Вы меня проверяете, князь? – Следователь непроизвольно хихикнул; он на мгновение вообразил, что перед ним сидит комиссар Пфуй, прикидывающий хватит ли способностей и ума у его подопечного дня какого-нибудь хитрозакрученного нового дела. – Да, вы правы: проклятье не обязательно подразумевает, что его автор – сильный колдун. И что он колун в принципе. Известно много случаев, когда проклятия непроизвольно приводили в действие совершенно обычные люди. Например, нашествие Шкафных Бук на лондонской бирже тридцать лет назад спровоцировал средней руки клерк. Слишком много эмоций, концентрированная жадность и рафинированная подлость – всё это оседало, закручивалось в эфирные пружины, наливалось силой… Оставалось только бросить в сердцах нужное слово, что и произошло. Итог известен: пятьдесят с лишком трупов найденных в кладовках и туалетах, прежде чем кто-то додумался вызвать колдунов. Или менее известная история Чёрного Менестреля – слышали о таком?
– Слышал. – Князь коротко кивнул. – Да, Фигаро, вы совершенно правы: для проклятия не нужен колдун – только подходящие условия. Ну и давайте не будем забывать, что у нас тут, как бы, Дальняя Хлябь, и что любое проклятие, которое на Большой Земле оказалось бы проклятием второй-третьей категории, тут, у нас, автоматом превращается в проклятье шестой-девятой. Но здесь мы имеем дело с проклятием, чья мощность не укладывается в пределы стандартной шкалы. И которое, как следствие, нас очень, очень, очень интересует.
– И вы, конечно же, соблюдаете все предписания и ни в коем случае не покидаете Белый Лог, а потому не можете просто залезть на гору и посмотреть, что именно там творится?
– Ваша ирония понятна, господин Френн, но вы, всё же, не правы. Во-первых, я давным-давно не ссыльный, и вам это известно. И таких как я здесь очень много. Во-вторых, мы, разумеется, пытались подняться на Рогатую гору. Но это не закончилось ничем хорошим. Слава Небесам и Горнему Эфиру, обошлось без потерь, но второй раз я бы туда не полез.