Следователь и Колдун
Шрифт:
Часть стены бесшумно скользнула в сторону и в комнату к Асаду вошли двое: Наджиб и бородатый мужчина, которого мальчик уже видел.
Мерлин.
Выглядели посетители странно: из одежды на них были только короткие штаны выше колен и безрукавки. К тому же тела мужчин были полностью затянуты в странный материал, похожий на гибкое прозрачное стекло. Даже головы посетителей укрывали колпаки из такого “стекла”; от колпаков тянулись гофрированные шланги заканчивающиеся в маленьких ранцах на спинах Наджиба и Первого Колдуна. Ранцы тихонько гудели и перемигивались разноцветными огоньками.
— Это он? — Голос Мерлина,
— Ну… да. — Наджиб казался смущенным. — Ускоренным… кхм… темпом.
— Идиоты, — констатировал Мерлин. — Пятилетку, мать вашу, в три года… Ладно, мальчишка жив, и на том спасибо. Подержим его в карантине недели две — просто на всякий случай. Эта ваша новая чума — очень странная штука. Совершенно новый вирус… да.
— А мои друзья? — не выдержал, наконец, Асад. — Что с ними? Наставник Наджиб обещал, что за ними пошлют какой-то отряд.
Мерлин широко уставился на мальчика. Казалось, колдун не может поверить, что некто вроде Асада вообще посмел открыть в его присутствии рот.
— Отряд уже прибыл на место, — сказал, наконец, колдун. — Всех, кого можно, мы оттуда вытащили. Твои друзья… им не так повезло, как тебе. Выжил только один — мальчик по имени Сирадж.
— Один… — Асад задохнулся.
— Остальные погибли. Покрошив при этом в капусту немало вашей стражи. И покрошили бы куда больше, если бы не Рахим. Он, судя по всему, работал на мятежников с самого начала. Кому-то головы оторвут во внутренней разведке. И я сейчас не фигурально.
“Остальные погибли…”. Мальчик повертел эту мысль в голове так и сяк, а затем решительно отбросил в сторону. Потом, все потом. Сейчас нужно сосредоточится на другом.
— А Сирадж? Он здесь, в Белой Башне?
— Не совсем. — Мерлин грязно выругался (очевидно, он не знал, что языки северных королевств Асаду известны очень хорошо). — Он-то, как раз, собственно, и не сопротивлялся. Сразу заявил о намерении сотрудничать. Сейчас его отправили блицем в Аграбу. Это плохо, очень плохо, этим вопросом придется заниматься, причем в ближайшем будущем. А пока что ты отдохнешь и восстановишься после убойной терапии этих дилетантов, плюс мы убедимся, что у тебя нет этой новомодной чумы… И да, кстати, Наджиб больше не твое начальство. Теперь ты работаешь непосредственно на меня.
…Несмотря на опустошительное действие, которое оказала на него новость о том, что все воспитанники Гнезда Сойки погибли, Асад, против воли, улыбнулся. У Мерлина была забавная манера говорить; он издевался над словами как терьер над мозговой косточкой, иногда сплетая их в совершенно гротескные конструкции, но при этом сопровождал свою речь такой мимической пантомимой, что не понять его было сложно.
— Я понял, господин. — Асад коротко поклонился. — Разрешите задать всего один вопрос?
— Хоть десять. — Мерлин фыркнул.
— У вас здесь есть книги?
В темном кривом переулке было грязно, слякотно и удивительно тихо. Лишь только когда на площади вдалеке разгорались костры и в такт вспышкам света в дымную ночную темноту поднимался нестройный хор голосов, сюда долетали обрывки исступленных песнопений: “да отвратит… победа… последние стены падут…”. По земле волочился черный
Дома в переулке молчали, слепо щурясь темными провалами окон; где-то что-то горело — судя по запаху, мусорная куча, совсем рядом кто-то бил стекла. Столица спала и не спала, корчась в дурном забытьи, разбухая под проливным дождем.
Мужчина в черном халате свернул в переулок, обойдя тележку на которой громоздились завернутые в желтые тряпки трупы (запряженная в тележку грустная лошадь проводила его задумчивым взглядом) и устремился во тьму, аккуратно ступая по скользким камням мостовой, распугивая мокрых жирных крыс и переступая через валяющиеся на земле тела. Некоторые из тел шевелились, поднимали головы, буравили темноту пустым взглядом и снова падали ниц.
Здесь воняло опиумом-сырцом, брагой, испражнениями и потом. Меловые кресты на окнах говорили о том, что эпидемия бушевала здесь особенно яростно, а вот чистильщики старались не слишком: это был бедный квартал, и все что можно, из домов уже вынесли.
Откуда-то из темноты к мужчине метнулись бледные тени, послышалась возня, шуршание и шепот: “…да у него же повязка, идиот, это ж сотник, что с него взять — запалим всех, ну его к дьяволу, пусть идет, пусть..”. Тени исчезли, оставив после себя сладкий запах гашиша, а затем переулок раздался, споткнулся о скользкую каменную лестницу и с размаху закончился тупиком, где мерцали зеленые фонари и приветливо светила маленьким смотровым окошком широкая дверь, обитая вороненым железом.
Охрана — дюжие мужики с дубинками — покосились на позднего гостя, увидели повязку сотника и ничего не сказали, но и дверь открывать не поспешили. Тогда мужчина в черном сделал странный жест: сжал руку в кулак и выставил вниз средний и указательный пальцы. Один из охранников кивнул, звякнул ключами, и (“…проходите, проходите, аккуратнее, тут ступенька…”) открыл двери, пропуская внутрь, в духоту и сладость, где было розово, тепло и пахло жженым сахаром.
Мужчина в черном скинул в плеч мокрый плащ, который тут же подхватила миниатюрная девушка — черноволосая, кареглазая и очень красивая, отстегнул ножны, бросив их в ящик за которым пристально наблюдал одноглазый старичок в невообразимых размеров тюрбане, бросил на стойку толстую золотую монету и вошел в главный зал сквозь тихо звякнувшую бисерную занавеску.
Здесь было темно; горели лишь маленькие красные лампы на полу у лежанок. На лежанках среди разноцветных шелковых подушек с кисточками сидели люди — в темноте были видны только силуэты и маленькие оранжевые огоньки в чашках тонких длинных трубок.
К позднему гостю подошла еще одна девушка — высокая и красивая, в зеленой накидке, которая не скрывала абсолютно ничего, и подала бокал. Мужчина понюхал и выпил — это было вино, и, на удивление, неплохое.
— Массаж, курить, кушать? Что-нибудь экзотическое?
— Чай, гашиш и девочку. Девочку потом, через час. Отдельный зал, — еще одна золотая монета перекочевала в руку девушки в накидке. Та понимающе кивнула и жестом пригласила следовать за собой.
Девушка отвела его в маленькую уютную комнатушку рядом с лестницей в подвал, зажгла лампу и упорхнула, появившись менее чем через две минуты с большим серебряным подносом накрытом выпуклой крышкой-куполом, улыбнулась и упорхнула.