Следователь и Колдун
Шрифт:
— Вы… собирались воскресить ее?
— Я рассуждал так: если в мертвое тело влить новую жизненную силу, то она восстанет из мёртвых, но не как нежить, а как живой человек. У меня не было времени на опыты, было лишь отчаянное желание вернуть супругу. Я отнес ее тело в лабораторию, засунул разбойников в извлекающий фокус, произнес нужные заклятья и запустил аппарат.
— И тогда…
— Нет, Фигаро, нет, — барон печально покачал головой. — Живая сила не входит в мертвое тело. Оно, увы, мертво насовсем. Но всей этой энергии нужно было куда-то деваться. И она вошла в меня.
— Вся?
— Вся и сразу, да. Был страшный взрыв. Лабораторию разнесло к чертям, всю округу накрыло мощнейшей эфирной аномалией. Все мои приборы, записи — все превратилось в пыль.
— Но как вы выжили?!
— Утром я очнулся среди руин. На мне не было ни единой царапины — вообще. Но и человеком я быть перестал.
— То есть ваше теперешнее состояние…
— …прямое следствие того необдуманного опыта. Именно поэтому я и послал Ашииза за колдуном. Я просто не вижу другого выхода.
— Кхм… — Фигаро прочистил горло, — я, конечно, могу вас понять, господин барон. Но, боюсь, вы не вполне… эм-м-м… адекватно расцениваете уровень моей… мнэ-э-э…. компетенции. Думаю, для того, чтобы вывести вас из текущего… гм… состояния нужен эксперт уровня Мерлина. Я же, извиняюсь, просто средней руки следователь ДДД, и образование получил… скажем так: поверхностное.
— Фигаро, за кого вы меня принимаете?! — Барон захохотал так, что с потолка посыпалась сажа. — Я примерно представляю себе уровень вашей компетенции. И уж конечно не собираюсь требовать от вас превратить меня обратно в человека. Все гораздо проще: я хочу, чтобы вы меня убили.
— …если мы его убьем..?
— …то стриш исчезнет, и тогда и мы, и девушка будем свободны.
— Фигаро, — Гастон, поеживаясь от холода, подбросил в камин еще одно сырое полено, — что-то мне подсказывает, что барон и так нас отпустит. Он не производит впечатление дурного человека. Да, конечно, он колдун, живущий в глуши и одно время ставил смертельные опыты на людях, но кто из нас без греха?
— Постоянно забываю, что вы еще и адвокат, — проворчал Фигаро, кутаясь в портьеру, которую до этого с превеликим трудом отодрал от карниза над окном. — Черт, как же тут сыро и холодно! И это в середине лета!
— Скорее, сыро. И воняет плесенью. Замок сильно обветшал за все эти годы.
Комната, которую барон выделил невольным гостям (“…извиняюсь, господа, в замке никто не убирался лет этак двести, аха-ха-ха-ха!”) была огромной, с высоченными потолками с которых свисали целые заросли пыльной паутины и жутко скрипучими полами, опасно проседающими под заплесневевшими коврами. В комнате был гигантский камин в котором заунывно завывал ветер, два монументальных шкафа (их по общему молчаливому согласию решили вообще не трогать), несколько столиков, куча канделябров — были даже канделябры из чистого золота — и монументальная, невероятных размеров кровать, на которой могли бы играть в крокет два пехотных взвода. Сальдо, попытавшийся присесть на нее, сейчас страдал от боли в заднице, куда получил лопнувшей ржавой пружиной.
Спать решили на полу в спальных мешках, но для начала нужно было протопить комнату — уж слишком сыро в ней было. Дрова в полуобвалившемся сарае
— Так, не могу больше на это смотреть, — Сальдо, наконец, отвлекся от пострадавшего зада и достал из поясной сумки бутылочку. — Отойдите в сторону — надоели!
Алхимик плеснул вещество в камин и дрова тут же вспыхнули, треснули, пыхнули, и загорелись — ровно и спокойно. Из камина пахнуло теплом, и все трое, зябко потирая руки, подсели поближе к огню.
— Ладно, — кашлянул Фигаро, — какие будут предложения?
— Предлагаю поставить палатки во дворе замка и спать там. — Сальдо трубно высморкался в платок. — А то моя сухотка разгуляется.
— Принимается. — Следователь кивнул. — Сегодня уже темно, а вот завтра так и сделаем. Тут, действительно, заболеть можно. Барону-то что — он бессмертный, а нам потом страдай.
— Кстати, — Гастон поднял палец, — мы что, действительно собираемся… ну, не знаю… помочь барону избавиться от его бессмертия?
— Это, Гастон, нетривиальная задача, которую, думается мне, можно решить разными способами. Вариант первый — действительно попытаться барона грохнуть. Мне этот вариант, если честно, не нравится, но, думаю, несколько опытов поставить можно. Ну, не знаю: потыкать, там, барона пикой.
— А второй вариант?
— Второй вариант — отговорить Оберна от самоубийства.
— Фигаро, барону черт-те сколько лет. Он безвылазно сидит в этом замке, потому как простой люд будет пытаться его прикончить, а, к примеру, в Академии его посадят в силовой куб и будут изучать. И если, упаси Святый Эфир, кто-то прознает, что барону известен способ обретения бессмертия…
— А если… ну, замаскировать его?
— Как? Завернуть в простынку и пусть живет как привидение на чердаке? А чем это будет принципиально отличаться от того, что есть сейчас?
— Кстати, вы видели, какая у барона библиотека? — Фигаро поцокал языком. — Лучший сборник трудов по метафизике, демонологии и некромантии, что я кода-либо видел. Там есть такие книги, за одно упоминание которого Оберн до гипотетического конца своих дней будет обретаться не в Академии, а в Центральном редуте Инквизиции. Там есть книги со штампами Большой библиотеки Квадриптиха; я даже представить не могу, сколько это добро может сейчас стоить.
— Так что нам делать? — Сальдо поерзал на месте. — Будут какие-то практические предложения?
— Раз, — Следователь принялся загибать пальцы, — нужно исследовать замок. Барон, конечно, говорит, что лаборатория взорвалась, но вдруг мы найдем что-нибудь, что поможет нам разобраться в случившемся здесь двести лет назад… Тебя, Сальдо, это тоже касается — барон занимался алхимией, вот и попробуй выяснить, какой именно.
— Вы думаете, барон что-то… недоговаривает?
— Все врут, — печально вздохнул следователь. — Все врут, куда ни плюнь. Я пока не понимаю, зачем Оберну говорить нам неправду, но свое личное расследование необходимо.