Следствие сквозь века
Шрифт:
Если бы удалось дотянуть до колокольни, маячившей на горизонте! Раз места там обжитые, то должны быть хоть какие-нибудь поля или огороды. Для Бэтмена этого достаточно.
Но лес неотвратимо надвигался снизу. Он словно притягивал к себе беспомощный самолет.
Вот уже можно различить отдельные ветки на деревьях. Даже листья…
Раздался первый треск — прямо под ногами Андрея. Он машинально поджал под себя ноги и закрыл глаза…
Нет, это было все-таки чудо, что они уцелели.
Самолет уже задел колесами за вершины деревьев. Но росли эти деревья на окраине какого-то крошечного огородика. Джонни не растерялся. Самолет буквально плюхнулся на этот огородик…
Они не получили даже ни синяков, ни ссадин!
И Андрей вполне понял летчика, когда тот попросил у профессора несколько монет.
— Зачем?
— В счет оплаты за полет, не бойтесь. Пойду куплю свечек и помолюсь. Тут хороший святой…
— Ты бы лучше выяснил, что случилось с мотором, — проворчал профессор, давая ему деньги.
— Успеется, — беспечно ответил Джонни.
К самолету тут же набежала толпа возбужденных индейцев и метисов.
— Оуа, Бэтмен! — сверкая ослепительными зубами, крикнул высокий парень в лихо заломленном сомбреро и начал протискиваться к Джонни.
— У тебя и тут друзья, — проворчал Альварес.
— У меня везде друзья, — насмешливо ответил
Джонни и в окружении восхищенной толпы отправился к церкви.
— Через час мы вылетаем! — крикнул ему вслед Альварес, но без особой уверенности в голосе.
Профессору с Андреем тоже не оставалось ничего иного, как прогуляться.
На полдороге к поселку им встретился запыхавшийся тощий монах в пропыленной рясе. Автоматически то и дело кланяясь, он поздравил их с благополучным приземлением и передал привет от отца настоятеля, который, к сожалению, болен и не может встретить гостей лично, но надеется, что они извинят его и почтят своим посещением.
— Передайте святому отцу нашу благодарность и скажите, что мы непременно навестим его, — ответил профессор, чтобы отвязаться от монашка, и тот поспешно засеменил впереди них по раскаленной пыльной дороге.
Поселок был маленький — всего с десяток хижин вокруг церкви. Она стояла на невысоком пологом холме, и к ней вели расколотые полукруглые ступени.
Церковь была массивной и приземистой, с узкими решетчатыми оконцами, похожими на бойницы. Все это, несмотря на белый цвет стен, придавало ей мрачноватый вид крепостной башни.
Они заглянули в раскрытую дверь. Истертые каменные плиты, на них — длинные жестяные желобки для свечей. В церкви было пусто. Только один Джонни молился перед статуей Христа, одетого почему-то в индейский костюм. Приятели терпеливо ждали летчика у входа.
Альварес и Андрей тоже не стали ему мешать и пошли посидеть где-нибудь в тени. В церковном дворе они наткнулись на одинокую гробницу с крестом, обнесенную невысокой оградкой. Возле нее лежали на большом камне увядшие цветы, тарелочки с курениями — видимо, остатки жертвоприношений.
— Видите, даже христианских святых тут чествуют по древним языческим обычаям, — усмехнулся Альварес и начал разбирать полустершуюся от времени надпись на каменном надгробье.
— «Святой отец Луис Торсаль… Скончался 15 мая 1579 года. Да почиет в мире…»
— Как вы сказали? — насторожился Андрей. Торсаль?
— Да, Луис Торсаль. А что?
— И это место называется Толуске?
— Да.
— Так это же тот самый храм Святого Фомы. Помните, о котором сообщалось в отчете какого-то каноника, разысканном вашим приятелем-архивистом.
— Постойте, постойте. Да, совершенно верно. Это Толуске, и перед нами гробница того самого брата Луиса Торсаля, о котором упоминалось в отчете каноника де Каетано в связи с эпидемиями каких-то болезней в этих краях. Я же все прекрасно помню только как-то не связал вместе эти имена.
Альварес хлопнул Андрея по. плечу и засмеялся.
— Второе чудо, а, что наткнулись на его могилу. Может, и нам помолиться? Во всяком случае, надо воспользоваться счастливой случайностью и разузнать об этом святом отце побольше. Придется в самом деле навестить настоятеля.
Отец настоятель оказался пухлым, упитанным старичком в огромных очках в черной оправе, закрывавшей почти половину его розового маленького личика. Принял он гостей поначалу весьма радушно, угостил каким-то душистым и липким ликером и на расспросы Альвареса отвечал охотно, с многословием человека, давно скучавшего по хорошему собеседнику:
— Когда построена эта церковь? Давно, очень давно, уважаемый сеньор профессор. В 1571 году от рождения господа нашего Иисуса Христа. Одна из древнейших христианских святынь в стране. Она была сначала монастырской, но часть служб разрушилась по воле божьей от землетрясения. Сейчас у нас просто миссия…
— А этот Луис Торсаль? — нетерпеливо прервал его профессор.
— О, это был святой человек. Он был храбрым офицером у прославленного дона Альварадо, одного из сподвижников. Кортеса. Потом он принял монашеский сан, на собственные скромные сбережения воздвиг эту церковь и был ее первым отцом настоятелем Первоначально брат Луис был похоронен в склепе, находившемся в подземелье под восточным приделом. Но двадцать лет назад, опять-таки после землетрясения, стены склепа дали трещины, его стала заливать подступившая откуда-то вода, и мы решили перенести святую для всех нас гробницу в более подходящее место. Вам понравился памятник?
Альварес пробормотал что-то неопределенное и хотел снова задать настоятелю какой-то, вопрос, но тот поспешно продолжал:
— При вскрытии гробницы и перенесении праха отца Луиса мы нашли старинный серебряный ларец чудесной работы, а в нем — манускрипт, написанный самим святым отцом…
— Рукопись?
— Да, некоторые его воспоминания о военных делах.
— Где она?
— Ларец мы оставили здесь, в церкви, я с удовольствием покажу вам его. А рукопись решили отправить в столицу. Она носит чисто светский характер и посвящена мирским делам — тому времени, когда брат Луис был еще офицером, а не монахом. По зрелом размышлении мы решили, что хранить ее здесь было бы несколько неуместно, да к тому же у нас и нет подходящих условий для этого, если манускрипт испортится, будет жалко…