Следствие ведут знатоки
Шрифт:
Пролог
Зал ожидания на вокзале. Вечер. На скамьях возле своих узлов и чемоданов дремлют какие-то люди. Среди них — бродяга. Он внимательно следит за неизвестным, который, растерянно озираясь, бредет по залу.
Неизвестный(сам с собой). Это где же?.. Где это?.. Куда?
Из-за двери с табличкой «Дежурный по вокзалу» появляется человек в железнодорожной
Дежурный. Что-нибудь случилось?
Неизвестный(дежурному, почти шепотом). Ничего не помню. Кто я?..
Дежурный. То есть… в каком смысле?
Неизвестный(так же). Кто я есть?..
Дежурный (понимающе хмыкает, сочтя человека пьяным). Неужели и того не помнишь?
Неизвестный. Не помню…
Дежурный. Надо ж так нагрузиться! (Переходя на официальный тон.) Куда едете?
Неизвестный (бессмысленно бормочет). Еду… Куда? (Вдруг вскрикивает.) Я!.. Кто я?!
Дежурный (приглядываясь к нему внимательнее). Чудно! Главное, и водкой от тебя не так чтобы… Ну-ка, пошли. Пошли-пошли, там разберемся.
Уводит неизвестного в дверь с табличкой «Дежурный по вокзалу». Бродяга поправляет кепку, козырек которой прежде прикрывал его лицо, и провожает их глазами.
Голос диктора. Граждане пассажиры! В двадцать три часа семнадцать минут со второго пути отправляется поезд номер 326 Калинин — Москва. Повторяю: в двадцать три часа…
При слове «Москва» бродяга взглядывает на часы, подхватывает вещевой мешок и быстро идет к выходу.
Сцена первая
Проходная тюрьмы. Столик, две скамьи, на стене — «Правила для следователей и адвокатов». За решетчатой перегородкой — дежурная. Знаменский за столиком заполняет бланки вызова арестованных. Томин болтает с дежурной, молодой женщиной в форме.
Томин (подходя к Знаменскому). Насчет Ленинграда я его сам прозондирую, хорошо?
Знаменский. Сделай одолжение. А я полюбуюсь.
Томин (снова отходит к окошку в перегородке). Тишина тут у вас — просто в ушах звенит.
Дежурная. Так ведь не дом отдыха — тюрьма… Кого будете вызывать?
Томин. Ковальского.
Дежурная (роясь в картотеке). Двадцать седьмая камера.
Знаменский. Ниночка, найди еще там Петрова!
Дежурная (ищет). Петров тоже в двадцать седьмой.
Томин. Пал Палыч, они у тебя в одной камере сидят.
Знаменский. Пусть сидят на здоровье…
Дежурная. Двадцать седьмая с утра в бане была…
Томин. Слышь, Пал Палыч, оба чистенькие!
Знаменский. Рад за них.
Томин. А что за Петров?
Знаменский. «Бомж и з».
Томин. Что-о?!
Знаменский. Гражданин без определенного места жительства и занятий.
Томин. Что такое «бомж», я как-нибудь понимаю. А вот как Пал Палычу Знаменскому могли всучить такую мелкоту — вот это не доходит. Больше некому возиться с бродягами?
Знаменский. Данилыч возился… Теперь его дела роздали другим.
Томин. Ясно.
Дежурная (встревожено). А что с Данилычем?
Томин. Помяли его… старые знакомые. В госпитале лежит. (Дежурная ахает.) Ничего, он старик крепкий.
Знаменский подходит к окошку, сдает заполненные бланки. Дежурная выдает ему ключ.
Дежурная. Тридцать девятый кабинетик.
Знаменский. Сгодится.
Автоматически открываются железные двери. Знаменский и Томин входят внутрь.
Сцена вторая
Кабинет в следственном изоляторе. На окне — решетка, дверь с глазком. За столом — Знаменский, перед ним разложены бумаги, он пишет.
На табуретке сидит Томин, на стуле, ближе к Знаменскому, — Ковальский, «Хирург», обаятельная бесшабашная личность с неглупыми глазами.
Знаменский. Ну, на сегодня, пожалуй, хватит. (Собирает и подвигает Ковальскому исписанные листы.) Как обычно: «мною прочитано» и прочее.
«Хирург» (просматривая протокол). Весьма содержательно, весьма… (Томину.) А ленинградские проказы — это не мои, верьте слову. Ковальский производил тонкие операции по удалению лишних денег. За то и «Хирургом» прозвали… (Дочитав, пишет и покоряет вслух.) «Протокол с моих слов записан верно, мною лично прочитан, замечаний и дополнений нет. Ко-валь-ский». Это я освоил. Вообще я все схватываю на лету. (Делает рукой жест, будто ловит что-то в воздухе и сует в карман.) Это мой главный недостаток. Верно, гражданин следователь?