Следствие ведут знатоки
Шрифт:
Скопин. По-моему, тоже. Будем говорить до конца?
Моралёв. Товарищ полковник… не знаю… честное слово, не могу!.. Хоть сообразить надо, сориентироваться… Голова гудит…
Скопин. Ну, ориентируйтесь. Только не дома, а у нас. (В переговорное устройство.) Проводите Моралёва, он задержан. Ко мне — заведующего складом.
Сцена семьдесят девятая
Кабинет Томина.
Томин. Да, у меня из окна прекрасный вид. Вот и «Эрмитаж» рядом. И я действительно знаком с Максименко — он учился в Юридическом институте… Но ведь не для того вы пришли, Ляля, — не для светской беседы.
Ляля. Очень трудно начать.
Томин. Попробуйте с конца.
Ляля. С конца?.. Тех сережек у меня больше нет — вот!
Томин. Удружили. Давайте сядем. (Садится не за стол, а на стул рядом с Лялей.) И у кого они теперь?
Ляля. Вам нужен адрес и фамилия?
Томин. Но если сначала незнамо кто подарил, а потом незнамо кто взял — это будет уж слишком! Вам не кажется?
Ляля. Кажется. Потому и позвонила. (Короткая пауза.)
Томин. Пропажа связана с таинственным поклонником?
Ляля. Серьги у его… не знаю, как назвать: адъютант, телохранитель, секретарь… Словом, они всегда вместе. Так полагается.
Томин. Хм… Значит, имеются поклонник и адъютант. В чем суть события?
Ляля. В том, что «поклонник и адъютант» неожиданно явились к концу работы, посадили нас с Лёлькой в машину и повезли развлекаться. А дальше… или поворот крутой, или машину тряхнуло — даже не пойму, только правая сережка вдруг упала мне на колени… Федя ее подхватил и говорит: «Ах, какая жалость!» Смотрю, а этой дужки, которая держится за ухо, нет под корень!.. Поискали — не нашли. Тогда Федя сказал…
Томин. Адъютант?
Ляля. Да, он сказал, что есть ювелир, который починит, но нужна вторая серьга для образца. И в общем… получилось, что я отдала. Он обещал в течение двух дней, но…
Томин. Но эти дни истекли?
Ляля. Нет, все было только вчера, но… понимаете, Саша… Не обязательно по имени-отчеству?
Томин. Не обязательно.
Ляля. Так вот осталось омерзительное впечатление, что все это сделал Федя. Нарочно, понимаете? Что он так и собирался!.. И сережек этих больше не будет.
Входит сотрудник МУРа Аркадий.
Аркадий. Твой подшефный просится на исповедь.
Томин(обрадованно). Надумал?
Аркадий(усмехнувшись). Случай помог. Он сам начал интересоваться, кто ты да что. Ребята объяснили. Чуть-чуть рекламы делу не вредит.
Томин. Слушай, Аркадий, раз вы так хорошо поладили, дай ему бумагу, пусть кается письменно. А то мне сейчас прерываться… Увлеки его идеей добровольного признания, а?
Аркадий. Ладно. (Выходит.)
Томин. Ляля, а как при этом происшествии с серьгами вел себя ваш поклонник?
Ляля. Очень расстроился. Его подарок… Сказал, что это дурная примета… Нет, Евгений Евгеньич тут ни при чем.
Томин(настораживаясь). Евгений Евгеньич тут ни при чем?..
Ляля. Да, один Федя.
Томин. Евгений Евгеньич и Федя?.. Ляля… Пожилой толстенный барин, только сигары не хватает?
Ляля. Да…
Томин. Воронцов?!
Ляля. Я не знаю фамилии.
Томин. Воронцов! (Не в силах удержаться от смеха.) Ляля!.. Вы меня уморили!.. Секретный работник, фигура государственного значения!.. Это же Воронцов!
Ляля. Вы — знакомы?
Томин. Лялечка, держитесь покрепче за стул. Ваш таинственный Евгений Евгеньич заведует городской свалкой.
Ляля. Чем?!
Сцена восьмидесятая
Кабинет Скопина. На допросе заведующий складом, человек лет тридцати, подтянутый. Входит офицер милиции, кладет перед Скопиным машинописные листы — протокол допроса.
Офицер. Вадим Александрович, эксперт Кибрит. (Кивает на дверь.) Говорит, очень важно.
Скопин. Пусть войдет.
Офицер пропускает в дверь Кибрит.
Скопин. Садитесь, Зинаида Яновна, сейчас улучим минутку.
Кибрит присаживается к его столу.
Скопин(Просматривает протокол). Значит, вы демобилизовались из армии по болезни.
Заведующий(сокрушенно). Да, товарищ полковник.
Скопин. Продолжайте, вы что-то хотели объяснить.
Заведующий. Да вот, почему на такой должности. Работать надо, а специальности гражданской нет. Образование чисто военное. Направили на этот склад вторсырья — заведуй. Ни порядка, пи дисциплины… А теперь еще заваруха!