Следствием установлено
Шрифт:
«Так почему же не воспользоваться случаем, — решил старший следователь, когда и первопрестольной прикатили крутые парни с мешком денежных знаком, — благо, он сам в руки идет, сам напрашивается. Хоть какую-то пользу принесу потерпевшей стороне, да и зарвавшихся жуликов, прибывших к нам с гор Кавказа, хоть как-то проучу — будут знать, что в Курске криминальная наглость с рук не сходит. Курск был «красным» городом и останется «красным», где не криминал, а милиция и закон, несмотря ни на что, будут верховодить».
Через день Биндилиани был освобожден из-под стражи в связи с изменением меры пресечения на подписку о невыезде.
Нина Иосифовна, санкционируя данное постановле-ние, отметила:
— Чувствую, что жулика выпускаем, но что поделаешь, дело толстое, а доказательств нет. Ладно, пусть радуется… В другое время, Паромов, я бы тебе шею взмылила за то, что человека под стражей держал незаконно, не имея веских причин к тому, несмотря на все твое старание — вон какое толстущее дело собрал — но теперь прощаю. Видно, старость подошла, подобрела я… Пора на пенсию!
— Что вы говорите, Нина Иосифовна, — искренне удивился последней сентенции прокурорши Паромов. — Какая старость? Какая пенсия? Кто же будет нам помогать и нас оберегать? Вся окружная милиция считает вас нашим ангелом-хранителем! Хоть и строгим, и суровым…
— Не льсти. К лести смолоду не приучена, а теперь и привыкать уже не к чему.
— Нина Иосифовна, — возмутился Паромов. — Я ис-кренне, от чистого сердца.
— Если от чистого сердца, то спасибо. Но уходить пора. Сама знаю, что пора… Вот прокурор выйдет из отпуска — и ухожу. Осточертело все! Понимаешь, осточертело… Везде наглые, самодовольные хамские рожи, что на экране телевизора, что в кабинетах власти… Жулик на жулике сидит и жуликом погоняет — и сделать с этим ничего невозможно. Осточертело…
Никогда Паромов не слышал от заместителя прокурора чего-нибудь подобного, привык видеть в ней самую настоящую «железную леди», годами стоявшую на страже закона и порядка, но, видно, и ее всеобщая анархия и разруха в умах довели, как говорится, до точки. Как-то стало неуютно и грустно. Хотелось спросить: «А мы как? Кто нам подскажет, кто поможет?». Что-то неуловимое, неосязаемое, но явно витавшее в воздухе, подсказывало ему, что таких про-курорских работников ему увидеть уже не придется…
ЭПИЛОГ
Сотрудники фирмы «Слово и дело» свое обещание снабдить кабинет старшего следователя свежей мебелью и осветительным прибором выполнили, и теперь в кабинете красовались у стены дюжина крепких, хоть и бэушных деревянных стульев — пылились на складе фирмы после замены там офисной мебели, а с потолка свисала люстра, также бэушная. На отдельном столе стояла электрическая печатная машинка — также подарок добровольных спонсоров, перешедших на компьютеры и другую оргтехнику, о которой сотрудникам ОМ-6 приходилось только мечтать.
Кое-что из стройматериалов перепало и на долю отдела милиции. Это в большей мере радовало начальника отдела Павлова Александра Дмитриевича, у которого хоть на короткое время перестала голова болеть: где раздобыть линолеум, чтобы покрыть полы.
— Все это хорошо, — критически осматривая «обновки», резюмировал Карих, — но только тот кейс с долларами выглядел куда солидней… Умеют же люди жить… А мы, вот, не умеем!
— Возможно, — оглашался Паромов, смоля очередную сигарету, — но как говорится, на чужой каравай рот не разевай! И другое: мы не то, чтобы не умеем жить, а не умеем жить нечестно. Вот в чем проблема! А еще мы готовы «разорвать» преступника, когда видим следы его деятельности и не видим самого, но стоит его поймать и посадить в «клетку», как даже к нему, перепуганному и голодному, проявляется сострадание. Сами можем сутки росинки маковой в рот не брать, а этому засранцу хлеб, молоко, колбасу покупаем, чтобы облегчить его пребывание вне свободы, хотя и он, и ему подобные все равно скажут, что менты — козлы. От семьи отрываем, а ему даем! Потому, что мы — сколок с нашего народа с его менталитетом сострадания к сирым и оступившимся. А еще — мы совестливые. Совестливы же никогда, ни при каких социальных устройствах общества богато не жили. Про таких, как мы, наш народ даже пословицу сложил: «Трудом праведным не наживешь палат каменных».
Он садился за печатную машинку, пододвигал поближе к себе очередной том уголовного дела и, вчитываясь в неровные строчки, печатал: «Следствием установлено…».
— Это точно, — со вздохом соглашается Карих сам не раз и не два «подкармливавший» своих задержанных «клиентов» к вящему неудовольствию некоторых оперативников, еще не отошедших от гнева и охотничьего азарта погони.
В связи с приостановлением следствия по делу Шаматавы из-за его розыска, созданная приказом начальника ОМ-6 оперативно-следственная группа прекратила свое существование. Новые дела и новые заботы не заставили себя долго ждать, так как не успел Паромов еще «остыть» от «грузинского дела», как начальник следственного отделения принес толстенную стопку проверочного материала:
— Один жулик три вагона строительного леса, при-гнанного на станцию Рышково, стибрил. Возбуди, разбе-рись.
— Надеюсь, что не цыгане или грузины, от которых у меня до сих пор голова болит, и допросы те по ночам в кошмарах снятся, — съязвил Паромов.
— Нет, ни цыгане и не грузины. У жулика вполне русская фамилия: Зигерман, — засмеялся Махов, обнажив два ряда белоснежных зубов. — И, возможно, два высших образования.
— Ну, если только два, — засмеялся Паромов, принимая материалы проверки, — тогда уж давай… как-нибудь с моим средним специальным с ними справимся… Это все или еще что имеется?
— Еще тебе привет большой передают из фирмы «Слово и дело»… Я как-то был там по случаю… Так вот, благодарят…
— Особенно одна бизнес-леди, такая черноволосенькая, с веселыми глазками, — тут же подхватил Карих, хитро подмигивая то шефу, то кол-леге, — секретный агент.
— И она тоже, — улыбнулся Махов.
— Что поделаешь, служба у нас такая, — отозвался на это Паромов, — одни клянут, другие приветы передают. И без секретных агентов в юбках нам, мужчинам, никак нельзя.
— Это верно, — были солидарны с ним Махов и Карих. — Без секретных агентов в юбках нам никак нельзя! Служба у нас такая… помогать слабым и обиженным… дни и ночи!
…Шаматава был задержан в Пензе в 1997 году. Его этапировали в Курск, и вскоре он предстал не только перед следствием, но и перед судом. Он не дал показаний против зятя Биндилиани и пытался все вину свалить на уже приказавшего долго жить Квирая.
Суд принял во внимание все смягчающие наказания обстоятельства, в том числе и полностью возмещенный ущерб, и назначил ему не самое жесткое наказание, полагавшееся по совокупности всех статей УК РФ. Да, да, не удивляйтесь — УК РФ, так как с 1997 года уже действовал уголовный кодекс Российской Федерации.