Следующая остановка - жизнь
Шрифт:
У Аркадия отвисла нижняя губа, и на ней висли лохмы еды.
— Собирай, — сказал отец. — На ближайшем увезём. Будем лечить. Найдём врачей.
— Дай слово, что привезёшь Дашу. — Мать судорожно обняла Юлю. — Хочу дочку Ждала дочку. Что сын? Для чужой женщины. Дочка всегда для матери. Дай слово, что буду видеть? Да не реви. Не чужая. Даша — от сына! И твоя кровь тоже теперь моя.
И стоял декабрь, с осенней погодой, и горело среди мутного дня электричество.
Сидела Юля за столом в глухоте потери — Ася ушла, родители увезли Аркадия.
Даша
Скандал разразился вечером.
— А ты меня спросила? — кричала Юля. — А ты моё мнение узнала? Взяла и зачеркнула.
И мама кричала:
— А ты что сделала бы? На моём месте? У тебя горе, а я праздную свою жизнь.
— Я сделала. Ты болела, я праздновала. Ты чуть не умерла.
— Нет, не праздновала. Ты собой пожертвовала. Мало того, что в больнице сидела безвылазно со мной, после операции взяла и расположила меня в серединке своей любви. Чувствовала я, недолго твоё счастье, не хотела мешать, не знала, как раствориться в воздухе! Думаешь, не понимала, не те разговоры, не те отношения при мне. А сейчас, когда ты потеряла мужа и не можешь одна, я буду заниматься собой?!
— Мне не нужна твоя жертва! Мне нужна твоя личная жизнь. Тогда и мне будет легче! — Юля бросилась к двери и, сорвав с крючка пальто, выскочила из дома.
Она сдерживала крик, рвущийся на волю. Дашу пора кормить. Но крика в ней больше, чем молока, и накормит она Дашу криком — не молоком.
Вызвала лифт и стала хлопать ладонями по тугой облупленной голубой стене. Зачем она врёт? Она не хочет, чтобы мама вышла замуж, она хочет заглотнуть маму целиком — для себя и Даши! Да, да, да! — вбивает Юля ладони в стену.
— А я к тебе.
Лицом к лицу на пороге лифта она оказалась с Митяем.
Он пришёл убить и её?
Попятилась, подняла руки, выставила красные, обожжённые ударами ладони.
— Я прошу тебя, выйди за меня замуж!
Она не поняла — так кощунственны и невероятны слова Митяя!
— Аркадий не вернётся к тебе, врач говорит, процесс необратимый. Я буду помогать Ире, буду растить сына, но я хочу тебя. Каждую минуту хочу тебя. Вот. — Он разжал руку, другой раскрыл коробку, лежащую на ладони. — Кольцо с бриллиантом. Тебе! — Полез в карман и вынул что-то ещё. Теперь обе руки протянуты к Юле, на одной — кольцо, на другой — доллары. — Твоя зарплата за полгода. Игорь — жмот, но я из него выдоил.
— Ты… ты… — Юля вжималась в стену, сознание мутилось, молоко рвалось из груди, заливало её. — Твоя машина…
Митяй сунул ей доллары в карман, неловкой рукой стал вынимать кольцо из коробки, видимо, собираясь надеть его на её палец.
— Какая машина? — спросил машинально.
И она поймала его недоуменный взгляд.
— Ты убил Аркашу, твоя машина, не притворяйся! — хотела крикнуть она, а на самом деле едва слышно пролепетала Юля. Крик свернулся в ней, затяжелел.
— Ещё раз, — сказал Митяй. — Повтори ещё раз. Я хочу понять.
— Перед тем, как потерять сознание, я видела твою машину. В нашу врезалась твоя машина. После смерти Генри я знала, ты захочешь убить и Аркашу. Я не успела увезти его.
— Я продал машину до того дня, как Аркаша… у меня теперь «Вольво», а не «Тойота», «Вольво» — тёмно-зелёного цвета. Есть документы.
— Когда продал? — одними губами спросила Юля.
— Да за пару дней до катастрофы.
Юля хотела сказать «Не слишком ли много совпадений? При убийстве Генри — бордовая машина, встрёпанный вид… При убийстве Аркаши — бордовая машина… и ты сидишь в офисе, когда должен быть на сделке». А тут ещё это — «выходи за меня замуж». Она ничего не сказала. Она почувствовала своё молоко — Даша хочет есть, Даша плачет. Даша — кровь, душа Аркаши…
— Ты куда? Подожди. Ты не взяла кольцо. Ты не ответила. Выходишь за меня замуж, возвращаешься на фирму, и мы с тобой начинаем жизнь?
— Нет, — сказала Юля. — Я не хочу больше замуж. Я не могу замуж. У меня только что…
— Хорошо, успокойся… я подожду… я понимаю. Но я так люблю тебя… я не могу без тебя…
Вовсе не плывёт взгляд у Митяя в сторону, очень даже целенаправленный взгляд у Митяя — буравит её, до кишок. И в нём — нежность. И в нём — жажда. И в нём — любовь.
— Иди, отдохни… я не убивал Генри, я не мог убить Аркашу, он мой друг.
«Кто убил? Кому это надо?» — хотела спросить, не спросила.
Мама словно сторожила её в дверях. Даша плакала, широко открывая розовый рот с режущимися зубами, плакала горько, обиженно: почему о ней забыли?
И, только лишь когда дочь припала к её груди, Юля облегчённо вздохнула: вот для чего она живёт.
Зазвонил телефон.
— Алло, — сказала мама. — Алло, сынок?! — и заплакала. — Мой сынок! Как ты? Я очень рада. Двойня? Хорошо, сынок, сразу-то двоих! Сначала вам с Мариной будет тяжеловато, а потом много легче они замкнутся друг на друге. Нет, сынок, его дома. Совпадение, сынок. Так звонишь.
— Мама, скажи ему, — шепчет Юля. — Мама, мне нужен Бажен. Как нам жить без Бажена? Поедем в Америку, мама!
— Да, да, я здесь, я слушаю. Да ни с кем больше я не разговариваю. Юша в порядке. Даша растёт. Нет, голос у меня не обиженный. Что ты, никто не обижает меня! Целую, сынок. Да, Юша кормит, никак сейчас не может подойти. Позвони, сынок, попозже. Хорошо, спасибо. — Мама положила трубку. Она вся обмякла, повисла на стуле бесформенным кулём. — Ему нужен Аркаша, хочет предложить дело.
— Почему ты скрываешь? От меня скрывала свою болезнь. Аркашиным родителям сказала неправду — командировку придумала. Бажену врёшь.
— Сама подумай, что он может сделать? Расстроится, да. А дальше?
— А дальше мы поедем жить в Америку, к нему, будем все вместе. Он же не знает ни об убийстве Генри, ни об убийстве Аркаши! Он бы прилетел! Он бы силой увёз нас всех с собой! И твоего Валентина. Поедем к Бажену! — шептала Юля.
— Ты захочешь сидеть на его шее нахлебником? И ты, и я. И Валентин. Кому мы все там нужны? Ты только окончила школу! Без образования. Я — школьная учительница, не знаю английского, а в Америке нужны американские дипломы, и, чтобы получить их, в университетах надо платить большие деньги. Разве соберём столько, сколько требуется? Нет, Юша, мы для Америки не годимся.