Следы на воде
Шрифт:
Шеф поперхнулся, опустив бокал на стол, смотрел с изумлением.
— Как в дипломате не было? — переспросил он.
— Не было! — Повторил Рэй. — Зря в воду прыгали! Вымокли! Простудятся! Могли бы и разбиться. — И первым расхохотался. Шеф некоторое время недоумённо смотрел на Рея, но вскоре тоже рассмеялся.
— Если я правильно понимаю, сынок, то…
— Да, сэр, вы правильно понимаете. — Перебил Рэй.
— Так это же меняет дело, — восторженно воскликнул Джереми Сандерс. — Это замечательно, мой мальчик! Это хорошо! За это и… по бокалу и сигаре.
Рэй отказался и от вина и сигары, а сэр Сандерс молча раскурил сигару, и несколько минут в задумчивости дымил. Затем, разогнав дым рукой, произнёс:
— Скажу откровенно, мой мальчик, я в тебе не сомневался. Ты молодец. Ты мой лучший агент-одиночка. Я всегда верил в тебя, сынок. Чин! — Сэр Сандерс поднял бокал. — Ты — лучший!
— Нет-нет, сэр, только не на море. Я этим сыт. Благодарю! И вообще, я не устал.
— Молодость-молодость! Понимаю-понимаю… И в этом я тоже не сомневался. Извини, спросил только так, для проформы. — Шеф задумчиво умолк, потом продолжил. — Наша работа, как наркотик, мой мальчик, как рулетка, манит, затягивает. И чем больше в неё играешь, тем больше в ней нуждаешься. Но в неё нельзя допускать чувства, привязанности, романтику. — Мистер Сандерс повертел сигару в руках, сунул в рот, пыхнул дымом… — Только разум и аналитику, только азарт ищейки и трезвый расчёт, силу и мастерство, упорство и везение, и деньги. И нас, конечно, учителей, забывать нельзя… Без нас никак. Но в последнее время меня беспокоит вот что, сынок, во мне злость закипает. Да-да! Недопустимое в нашей работе чувство. Ты удивлён? И я тоже! Учу одному, а сам… Старею, наверное… А может и время такое… Скажу так, сынок. Меня вполне устраивает политический и социальный беспорядки во всех уголках мира. И чем они там хуже, тем мне лучше. Для нас с тобой, для нашей службы, это как для кита планктон. Мы даже необходимые предпосылки когда надо создаём, для себя же, в принципе. Любая нестабильность в тех или иных государствах нашего интереса мы только приветствуем, работать легче. Политическая смута, клановая смута, коррупция, гастарбайтеры и безработные нам на руку. Там где этого нет, — мы создадим… Но что я вижу у себя в стране, Рэй? Тоже самое. Британия больна. Она глубоко больна. Заражена человеческим мусором, в котором чего и кого только нет. Признаюсь и это не секрет, раньше я получал задания больше от Премьер-министра, сегодня через него же, но уже от каких-то мигрантов. Наши цели странным образом совпадают. Я бы радоваться должен был. И я, признаюсь, доволен, но… Я не знаю на кого уже работаю. Понаехали. Покупают. Перекупают. Как бы они и нас с тобой, вместе с CИC Mи-6, не выкупили, а? Смешно будет… Ха-ха… Я Директору и Премьер-министру уже не раз говорил, срочно нужно закон въезда ужесточать. Срочно! Иначе нас захлестнёт волна грязных мигрантов, с их грязной наследственностью и грязными деньгами. — Сэр Сандерс раскурил потухшую было сигару. — А с другой стороны, абсолютно благоприятная среда для нашей работы, абсолютно: вербовка, слежка, контроль. — Сэр Сандерс легко вздохнул. — Так что, мальчик мой, очень благоприятная обстановка, как никогда… Но не в нашей стране. У нас эту почву нужно вычищать, иначе утонем в испражнениях. Итак уже сильно воняет. — Сэр Сандерс недовольно поморщился, глянул на Рэя, участливо спросил. — Я тебя не утомил? Ты не устал? Брюзжу тут…
— Нет-нет, сэр, мне интересно, — ответил Рэй. — Ближе к делу бы.
— Так я к нему и приближаюсь, — пыхнув дымком, заверил сэр Сандерс. Отпил кофе, осторожно поставил чашку на блюдце, оглянулся, вздохнул. — Хорошо здесь, спокойно. Мне нравится этот ресторан. Кстати, я тот концерт слушал в исполнении Лондонского филармонического оркестра. Дирижировал… эээ… помню… мистер Тенстед. Да-да, Тенстед. Мастер! Маэстро! Великолепный дирижёр! Прекрасный оркестр! И Бах, как сейчас помню, с его Английской сюитой № 3… Поверь, мой друг, это грандиозно. Это божественно! Просто супер! А сейчас… — мистер Сандерс прислушался к игре пианиста. — Ага, узнаю-узнаю! Сейчас маэстро исполняет Листа. Да-да, Ференца Листа. Ноктюрн «Грёзы любви». Узнаёшь, нет? Хорошо! Оч-чень талантливо… Оч-чень! Я этот ноктюрн слышал ещё в исполнении самого Вана Клиберна. У мальчика такая же техника… и экспрессия. И откуда они берутся, такие талантливые? Тоже не европеец, я вижу, но хорош… Молодец! Браво!
— Вана Клиберна? А когда это было, босс?
— Не важно когда, но было. Ты тогда… в бойскаутов играл, а я… — Сэр Сандерс раздражённо пыхнул дымом, помолчав, продолжил ровным тоном. — У меня была одна идея для русских заготовлена: повторить финт израильских коллег…
— То есть, шеф, вы о чём?
— О варианте с русской Моникой для
— О! И…
— Отпадает! Долгий вариант, сынок. Да и могут замять. Россия! — Сандерс вздохнул, чиркнул зажигалкой. — У меня на завтра записан на встречу некий… эээ… мистер Ричард Олдфилд. Англичанин. Из хорошей адвокатской семьи. Сейчас правда подвизается у одного богатого русского, как мне доложили. Из России. Еврея. — Сэр Сандерс помахал в воздухе сигарой, скривился. — Мне, как ты понимаешь, плевать, кто он там, но он мигрант. И мне это не нравится, но деньги он заплатит нам хорошие, как я понимаю. По крайней мере его мы потрясём. Наверняка речь пойдёт о Востоке, как я думаю. Так что, работы у нас с тобой, думаю, будет не мало. Как, сынок, а?
— Я готов.
— Это хорошо. — Шеф благосклонно покивал головой. — Но мы так поступим. Пока я буду разговаривать, пока наши спецы будут размышлять, разрабатывать план и всё прочее, ты отдохни. — Сэр Сандерс сунул руку в карман пиджака, достал мобильный телефон, протянул Рэю. — Когда у нас всё будет готово, я тебя вызову. Прямая связь. Закрытая. Так что…
— А долго ждать? — Поинтересовался Рэй.
— Я думаю — нет, но ты не торопись. Тебе отдохнуть надо. Восстановиться. Один твой морской вояж чего стоит, я понимаю. Притом, заметь, сынок, жизнь человеческая очень длинная, а у разведчиков… сам понимаешь, так что, главное не перегнуть палку. — Шеф неожиданно остановился, перебил себя. — Кстати, как я помню, у тебя где-то должна быть фотография одной милой девушки, она ждёт твоего возвращения из служебной командировки. Англичанка итальянского происхождения, из обеспеченной семьи. Мы проверяли. Очень приятная, как мне доложили, и по фотографии, и по анкетным данным. С нами не связана. Я понимаю — дело времени. Пусть в твоих руках пока побудет, пооботрётся. Приглядись к ней. Ты ей, я знаю, мне сообщили, заочно понравился. Журналистка, фотохудожник, и всё такое прочее. Молодая, умная, симпатичная, с красивой фигурой, не избалована. Самое то! Нам такие нужны. Ты видел её фотографию? Как она тебе?
— Не знаю, я не смотрел. — Признался Рэй. Действительно, он даже и не вспомнил о ней. Хотя понимал, что фотография не спроста входит в комплект его экипировки. Шеф, с командой аналитиков и обеспечения до мелочей всё продумывали.
— А зря. Ты посмотри. Тебе понравится… Там её и телефон должен быть. Развлекись с ней, на яхте покатайся, на самолёте, или на верблюдах. Развейся, наберись сил. Пригодятся. И денег не жалей. Девушка того стоит, да и ты тоже. Главное, не забудь финансовый отчёт о расходах потом представить, компенсируем. Теперь вроде всё. А сейчас… едем на Воксхолл Бридж роуд, сдашь свой материал — потом отдыхать. Сколько у тебя его?
— Где-то около шести паундов, я думаю, сэр. — Не без гордости ответил Рэй.
— И всё с собой?
— Да, сэр. — Кивнул Рэй, похлопав себя по животу. — На поясе. Я помню уроки.
— Ещё бы! — Сэр Сандерс понимающе усмехнулся, умильно нахмурил брови.
— Это что-то в районе русских трёх килограммов, сынок. Так, нет?
— Где-то так, сэр… Могло быть и больше. Не зря ребята в воду прыгали…
— А получается напрасно. И меня это радует. — Шеф беззвучно рассмеялся. Ты действительно не плохо поработал, сынок. — Сэр Сандерс в восторге развёл руками. — Весьма, весьма! Рыбка не просто домой вернулась, а с икрой.
— С золотой икрой, шеф.
— Да. Как там у русских, возвратилась рыбка не простая а…
— Золотая, сэр!
— Именно, парень. Всем бы так, жаль, не часто случается. Но ты удачливый! Ты молодец! Допью кофе и поедем. Покончим с формальностями и отдыхай. Развёрнутый отчёт передашь мне лично, на дискете, когда подготовишь, и… — Шеф рукой подал знак официанту. Тот немедленно подошёл. Приняв кредитную карточку, с достоинством удалился. Шеф дружески похлопал Рея по спине. — И хорошенько отдохни, сынок, хорошенько. Ты заслужил. И ещё. Мне не звони, я сам на тебя выйду. Рад был, рад… Кстати, как там, — кивнув куда-то за спину, неожиданно спросил он. — С зачисткой обошлось, без?
Рэй понял.
— Слегка шеф, самую малость. Мелочи.
— Ну, сынок, мало много, сантименты забудь. В нашей работе жалеть не приходится. Врага жалеть нельзя, каким бы и где бы он не был, — основная заповедь разведчика. Так нет, мой мальчик?
— Да, сэр, абсолютно так.
— Вот и хорошо. Молодец! Умница! Этой красавице передашь мой привет. Скажешь, от твоего дяди. С неё этого хватит. — Приняв от официанта платёжную карточку, поднялся из-за стола, встал и Рэй. — Спасибо, мистер Хинклер, — глянув на фирменный бейдж официанта, поблагодарил шеф. — Передайте нашу благодарность мистеру Родсу. Всё было великолепно. И великолепная свинина — повар отменный! — и пианист, и музыка… Беллисимо! Великолепно!