Шрифт:
Пролог. Лестница к воскрешению
Даже богомолам бывает нужно отдохнуть. Не вечно же притворяться веткой или листиком и поджидать очередную жертву, держа настороже шипастые лапы. Вот и генерал-лейтенант Сысоев, которого сослуживцы сравнивали с этим сухощавым хищником из мира насекомых, нуждался хотя бы в двух днях передышки. Нескладный и медлительный, он, тем не менее, разделался со всеми конкурентами и был избран Защитником прямой квантовой демократии.
Почему Вече проголосовало именно за него? Большинство
В руках Дмитрия Андреевича сосредоточились армия, флот, космические силы и Российский комитет безопасности. Он терялся в догадках, к чему можно применить эту мощь. В голову ничего не приходило.
Большая война не предвиделась. Лунное противостояние с Новым Светом едва тлело. Стычку с загадочным орденом на границе Казахстана даже битвой нельзя было назвать: в операции участвовало всего одно штурмовое подразделение. Россия проиграла сражение, но Сысоев счёл это случайным недоразумением.
Мощь вооруженных сил можно было использовать и для военного переворота, но лишь в теории. Защитник квантовой демократии не имел права приближаться менее чем на пятьсот километров к столице. В контракте оговаривалось, что при попытке мятежа армейская техника будет немедленно обездвижена по нейтринной связи, и военачальника арестуют: полиция ему не подчинялась.
Конечно, плох тот генерал, который не мечтает стать военным диктатором… однако сейчас, в тиши южноуральской лесной резиденции, Сысоеву было не до мыслей о смене режима. Ему хотелось побыть наедине с собой, помянуть жену белым вином и посмотреть развлекательный фильм. Может быть, даже сказку.
«Вот именно, сказку! Не такая уж и плохая идея! Детство было так давно, и по сравнению с ним сейчас всё так зыбко и темно. Вернуться бы хоть на часок…», – и Дмитрий Андреевич расположился в кресле, которое уменьшало вес человеческого тела. В нём можно было просидеть сколько угодно, не опасаясь, что заболят колени или поясница.
Сысоев переключил на кресле рычажок, и почувствовал себя так же легко, как на Луне, где он побывал в последние дни Пятой диверсионной войны с Новым Светом. Ну вот, можно и сказку посмотреть!
* * *
Дмитрий Андреевич не успел включить кинодайвинговый экран: раздался сигнал, напоминающий скрежет лесопилки. Звук специально был подобран так, чтобы будить Сысоева, если тот вдруг задремлет.
– Что тебя сюда принесло? Имею я право хоть один день не видеть ваши рожи? – зарычал он на неуверенно входящего офицера для поручений.
– Товарищ Защитник! Это вырезали из руки смертника анушитов. Вот разгадка их бесстрашия!
Помощник положил
– Это разгадка? Зачем вы мне морочите голову? Обычная вживка. Такая же, как и у меня.
Сысоев прикоснулся к левому запястью. Он словно сомневался, цел ли вживлённый в его руку крохотный органический компьютер.
– Не такая же, как у вас, разрешите доложить! – возразил офицер для поручений. – Совсем не такая! Их вживки – как живые органы. Как второе сердце и второй мозг.
– Так и у нас в запястьях давно уже не кремниевые микросхемы. В чём разница? – перебил помощника Богомол.
– Их импланты выращивают в организме тончайшие нити. Они пронизывают тело, как метастазы. Тянутся к каждому нейрону и считывают информацию. Если вырезать вживку анушитов, эти тяжи убивают человека.
– Пленный ещё жив?
– Ему недолго осталось.
– Его допросили?
– У него страшные боли и помрачение сознания. Несёт невесть что.
Сысоев удивлённо поднял брови:
– Почему его не почистили противораковыми наноботами?
– Пробовали. Они не могут удалить эти нити.
– Обезболивающее давали?
– Никакого результата.
– Где он сейчас?
– Доставлен сюда.
– Вы предусмотрительны. Молодец! – улыбнулся помощнику Дмитрий Андреевич.
Офицер вышел из кабинета и через минуту вернулся, подталкивая перед собой прозрачную левитирующую капсулу. Внутри неё корчился от боли и бредил пожилой человек. В его нечленораздельном бормотании Сысоев разобрал лишь три слова: «меня», «воскресят» и «ЦОСИГО».
Говорить с умирающим было бессмысленно. Дмитрий Андреевич скривил губы, и помощник немедленно вытолкал капсулу из кабинета, а затем сразу же вернулся.
– Вы узнали, что такое ЦОСИГО? – поинтересовался Дмитрий Андреевич.
– Да. Это хранилище. Название расшифровывается так: «Цифровые образы сознания и генетические образцы».
– Эта хрень называется по-русски? – поразился Богомол.
– Так точно, товарищ Защитник!
– От нас до долины Читрала далековато. Тамошнее племя имра, вроде, говорит на другом языке. Архаичном. Индоиранской ветви, не так ли?
– Так точно! – выстрелил помощник, хотя не имел ни малейшего представления о реликтовых индоиранских языках.
– А у пастырей западноевропейский акцент, правильно?
– Так точно!
– Так почему хранилище называется по-русски?
– Не могу знать, товарищ Защитник!
– Ну, и как всё это объяснить? – слух задумался Сысоев. – Реликтовое горное племя в Азии… Западноевропейский акцент высших иерархов… Русское название хранилища… Кто же они, эти анушиты?
– Не могу знать! – повторил помощник. – И какая разница, кто они? Главное, эти отморозки верят, что их когда-нибудь возродят… при помощи материала из ЦОСИГО.