Следы смоет дождь
Шрифт:
Я встала перед домом и долго смотрела, решая, к кому из соседей пойти, чтобы поговорить об учительнице. Тут, на мое счастье, из соседнего домишки вышла не очень старая женщина, и я помчалась к ней.
— Здравствуйте! — еще издалека остановила я ее. — Скажите мне, пожалуйста, ведь здесь жила Зинаида Петровна Никитина?
Женщина странно на меня посмотрела. Так обычно смотрят на незнакомых людей. Я просто уверена, она тоже сразу поняла, что я не из этого города.
— Жила, — тихо отозвалась женщина, — а вы кто ж будете?
— Я знакомая Ксении Смолькиной.
Я чувствовала, что слегка перегибаю палку, но, с другой стороны, такое ведь тоже бывает.
— Знаю я Ксюху. Вы из Тарасова, что ли? Они ведь все туда подались?
— Да.
— А что хотите? О чем разговаривать-то?
— Вы, наверное, всю жизнь рядом с Никитиной жили. И многое знаете. Говорят, она была очень хорошим педагогом. Дети любили ее и часто бывали в ее доме? Расскажите все, что вам известно.
— Ничего особенного мне не известно.
— А ничего особенного и не нужно. Мне просто хотелось бы понять, каким человеком была учительница. Вот что важно.
Мы стояли примерно полчаса, и женщина рассказывала о Зинаиде Петровне. Действительно, она помнила, что ходили к ней дети. И Ксению с мальчишками вспомнила. Но вот ни о каких конфликтах не знала. Ничего такого в те времена не случалось.
В общем, разговор получился очень милым, но пользы особой не принес. Я поняла, что напрасно приехала сюда, поэтому, забрав из дома Ксении свои вещи, поехала назад в Тарасов, даже не перекусив.
Глядя перед собой на дорогу, я ехала и думала: а что, собственно, ты, Таня Иванова, хотела? Чтобы тебе рассказали, будто корни этих преступлений лежат тут, вон на той полочке? Да, были у Никитиной любимые ученики. Они дружили, и Зинаида Петровна ими гордилась. И все. Ей было семьдесят восемь лет, кажется. Болела она в последние свои годы много и умерла. И не знала она о том, что трое ее учеников, таких молодых и здоровых, погибли один за другим столь трагически. Да, глупо было надеяться, что в Мырине я найду ответы на свои вопросы. В Тарасов! Немедленно возвращаться в Тарасов.
И надо проверить кабинет Мальцева. Не довела я этого дела до конца.
Пока я ехала, все думала, как мне это сделать. И, кажется, в голове у меня сложился пусть не оптимальный, но все-таки неплохой план. Но претворять его в жизнь начну завтра. Сегодня я уже устала.
Утром я первым делом поехала к Мельникову.
— Привет. Я к тебе за информацией. — Я села на стул с серьезным видом.
Андрей не удивился и полез за бумагами.
— Я так понимаю, — сказал он, — тебе интересно узнать, что произошло с Мыльниковым?
— Совершенно верно.
— Его отравили цианистым калием. Скорее всего подсыпали в бокал, потому что в бутылке яда не обнаружено. Он почти не мучился.
— Павел был один?
— Скорее всего, нет, — Андрей повертел ручкой. — Хотя точно сказать нельзя. Единственное, по чему можно судить о госте, это то, что еды много. Причем все полуфабрикаты, как будто не готовились к празднику заранее, а просто спонтанно купили еду по дороге. В шкафу один фужер чистый, в нем даже капелька воды осталась. Из чего можно сделать вывод, что кто-то его помыл недавно. Все остальные, за исключением того, из которого пил Мыльников, — запыленные. Ими давно не пользовались.
— Ясно. Слушай, Андрей, а где можно взять цианистый калий? Ведь его нет, насколько я понимаю, в свободной продаже…
— Конечно. Но он может быть в серьезной химической лаборатории. Для опытов разных нужен. А с другой стороны, ты сама знаешь, что сейчас достать что-либо, если очень нужно и есть средства, не проблема.
— А отпечатки?
— Есть и чужие, то есть не Мыльникова. Но на эти пальчики у нас ничего нет. Они у нас не числятся.
— Когда точно он умер? — поинтересовалась я, чтобы потом спрашивать, кто что делал в этот момент.
— Часов в одиннадцать, в половине двенадцатого.
Я закурила сигарету.
— Значит, говоришь, что Мыльников тоже друг? — Теперь Андрей приступил к расспросам.
— Да.
— Ты уж мне расскажи, чей друг и чего там у них. Баш на баш.
— Собственно, мне ничего и не известно. Короче, жили пятеро друзей. Все они из города под названием Мырино.
— Никогда не слышал такого города. Он далеко? — поинтересовался Мельников.
— Да нет, не очень. В нашей области. Так вот. После школы они перебрались в Тарасов и обосновались здесь. Учились и потом начали работать. И вот теперь получается так, что троих из них уже нет в живых. Первый — Игорь Садомцев. Он в машине взорвался. Потом погиб Николай Пименов — его убили в подъезде. И вот теперь Павел Мыльников. Отравили.
— Остаются еще двое? Кто они?
— Ксения Смолькина, именно она и наняла меня, и Олег Таганов. Они собирались пожениться. Она работает менеджером, а Олег на заводе мастером.
— Понятно. А что ты сама по этому поводу думаешь?
— А что думать? Не знаю. Я вот вчера наведывалась в это самое Мырино. Там учительница жила, с которой у этой пятерки были очень хорошие отношения. Но она умерла. Старенькая уже была. Вот теперь и думай.
— А давно?
— Полгода назад. Получается, что умерла она самая первая. Если, конечно, каким-то образом все смерти связаны. Этого я понять пока не могу.
— А какие-нибудь подозреваемые есть? — не отставал Андрей.
— Игорь с начальником незадолго до смерти поругался. Мне секретарша сказала. Но не знаю… Вот хочу к нему наведаться.
— Наведайся. Давай, может, мы кого проверим… Хочешь?
— А что? Андрюш, попробуй узнать что-нибудь про Олега Таганова. Мне, конечно, не верится, что это мог сделать он, но чем черт не шутит. Может, найдете чего.
— А сама Ксения?
— Думаю, нет. Она так расстроена. Думает теперь, что и до нее очередь дойдет. Боится.