Следы смоет дождь
Шрифт:
Пришлось не разочаровывать ее и строить из себя глупую и наивную особу, которую хлебом не корми — дай посплетничать.
— Ну и что ты, Люда, думаешь о том, что произошло с друзьями Ксении? — спросила я ее, беря со стола огромный бутерброд с колбасой, сыром, салатом, помидорами и чем-то еще.
— Это просто кинофильм, — без всякого сочувствия в голосе, а скорее всего воспринимая случившееся как небольшое развлечение за чужой счет, ответила девушка. — Так странно и необычно. Мне Ксения все рассказала. Помню, когда первый, Игорь его, кажется,
— Люда, — наконец не выдержав, перебила ее я, — а ты и с Ксенией так разговариваешь?
— Как так? — закрыла кран Люда и присела за стол.
— Ты же должна понимать — у нее большое горе. А ты говоришь «кокнули». Она расстроиться может.
— Она меня знает, — не смутившись, ответила девушка, — я всегда так разговариваю.
— Ясно.
— Так как его… убили?
— Его отравили, представляешь? — Я вспомнила, что должна играть роль идиотки. — Подсыпали ему в водку цианистого калия. Ты, кстати, водку пьешь?
Этот вопрос сделал то, чего не сделали разговоры об убитых. Наверное, она тут же представила, как ей подсыпают в водку отраву и как она, умирая, корчится в муках. Лицо девушки исказилось.
— Пью. Немного.
— Это без разницы — много или нет. В рюмку сыпанут, и все, кранты. С первого глотка.
— Какой ужас! Что ж теперь, водку совсем не пить? — тихо спросила она.
— Почему же не пить? Пей. А если водку пить не будешь, то могут в чай насыпать или в воду минеральную. А минералка газированная всасывается быстрее. Эффект лучше, — без зазрения совести пугала ее я.
— И зачем ты мне все это рассказала? — заныла Люда. — Я теперь и спать не смогу.
— Правильно, опасно спать. Лучше всегда быть наготове. Ну ладно, сейчас не об этом разговор. Ты, может, слышала что, вдруг секрет какой знаешь. А, кстати, Мыльников на работу не звонил Ксении?
— Мыльников? Это тот, кого отравили?
— Да.
— Как же он мог звонить, если его нет в живых? — испуганно сказала Люда.
— Я имею в виду — до смерти своей. — Я чуть не рассмеялась ей в лицо. Надо же быть такой недалекой.
— Не знаю. Кто-то спрашивал Ксению, но не назвался. Позавчера, уже к концу рабочего дня, — стала вспоминать секретарша.
— А что он сказал?
— Да ничего. Спросил Смолькину. Я ответила, что ее нет. Он сказал — жаль. А голос у него был веселый. Я еще пошутить решила, говорю: «А я не подойду?» Он рассмеялся и ответил, что нет. Что он не знает, как меня можно удивить, а как Ксению — знает. Странно так говорил.
— И все? — с надеждой спросила я.
— Все. Положил трубку и больше не звонил, — Люда развела руками.
— Слушай, Ксения мне говорила, что есть у вас некто Иван Петрович. Он здесь сегодня? — Я допила чай и закурила.
— Здесь. Он всегда здесь, — недовольным голосом сказала Люда.
— Наверное, он тебе
— Мне все равно. Просто не люблю, когда люди свой нос суют туда, куда не следует.
«Ага. Не любишь, а сама так делаешь», — подумала я.
— Он что у вас, такой любопытный?
— Ужас! Все ему надо, во все разговоры встревает. Житья нет. И не скажи ему ничего, а то обидится. Но потом все равно лезет, — Люда махнула рукой. — Тебе он нужен?
— Поговорить хотела.
— Идем, провожу.
Мы вышли в коридор и вошли в один из кабинетов. Там стояло три стола, за которыми сидели мужчины. У одного из них был такой вид, что я сразу подумала, это именно он — Иван Петрович, самый любопытный человек в мире.
— Иван Петрович, к вам девушка, — тоненьким голоском прожурчала Люда и вышла с обиженным видом.
— Вы ко мне? — посмотрев поверх круглых очков, переспросил мужчина.
— Если вы Иван Петрович, — постаралась улыбнуться я.
— Именно я. Давайте выйдем, в коридоре спокойно поговорим, — оглянулся он на своих коллег.
Мы встали у окна в коридоре. Ивану Петровичу на вид было лет пятьдесят, но я подозревала, что на самом деле ему может быть и меньше. Видимо, он совсем не заботился о своей внешности, так как был в обычном стареньком свитере и потертых джинсах. На голове творческий беспорядок, из которого осыпалась перхоть. И как такого на работе терпят? Неужели нельзя кого поприличнее нанять?
— Слушаю вас, — вывел меня дядька из состояния некоторого оцепенения.
— Я к вам по серьезному делу, — начала я, подумав, что будет, наверное, лучше, если я скажу ему правду и буду разговаривать деловым тоном. Люди такого типа очень любят быть полезными, тем более что считают себя знающими про всех и вся. И когда они действительно могут помочь следствию, то лучше их не найдешь. Правда, от них потом отвязаться сложно, так поговорить они любят. — Я из милиции, — я показала свое старое и просроченное удостоверение работника прокуратуры, которым часто пользовалась в подобных случаях, — и хотела бы поговорить с вами о друзьях Ксении.
— О, конечно, вы обратились по адресу. Я их очень хорошо знал, несколько раз видел, — абсолютно серьезно ответил Иван Петрович. — Что именно вас интересует?
— Расскажите мне все, что знаете, — не стала я задавать наводящих вопросов.
— Видел я, как к Ксении Павловне приходили ее друзья. Не сразу все, а по одному. Хорошие молодые люди, ничего сказать не могу. А потом еще как-то мне пришлось ездить к Смолькиной домой, документы срочно отвезти, а там как раз все и сидели. Я тоже с ними немного посидел. Самым серьезным и деловым у них был Игорь. Это тот, который нотариусом работал. Видный такой, симпатичный, и сразу понятно, что он человек дела. Не как лоботряс Коля. Этот все время смеялся и анекдоты рассказывал. Кстати, мне показалось, что все они глаз на Ксению положили, но я в личные дела не суюсь, конечно.