Следы в пыли. Развитие судебной химии и биологии
Шрифт:
Он родился в деревне Бауернхоф под Амельсбюреном в Вестфалии в 1879 году, в том же, что и Эдмон Локар. В 1891 году, когда ему исполнилось 12 лет, мальчик получил от отца в подарок фотоаппарат и увлекся фотогргфией. Это увлечение сыграло свою роль в его криминалистической работе. После окончания школы в Мюнстере он работал в аптеке практикантом. В 1898 году Брюнинг поехал в Цюрих, а позднее в Женеву, чтобы попрактиковаться и изучить ботанику и фармакологию. Жажда новых знаний привела его во Фрейбург, в Брейсгау, там он прервал учебу, поняв, что аптечное дело мало его интересует, и в 1901 году приступил к изучению химии в лабораториях фрейбургских профессоров Киллиани и Аутенрита.
В октябре 1904 года он присутствовал на процессе Карла Лаубаха во фрейбургском суде и был свидетелем сенсационного выступления Георга Поппа, экспертное заключение которого основывалось на впервые осуществленном исследовании следов почвы. Здесь Брюнинг познакомился с Поппом и с этого момента твердо решил тоже стать „следопытом".
Почти одновременно с возникновением полицейской лаборатории Локара в Лионе появилась естественнонаучная полицейская лаборатория в берлинской криминальной полиции. Безусловно, почву для этого подготовила многолетняя работа Пауля Езериха, но инициатива создания лаборатории исходила от Георга Поппа. Может быть, все зависело от того, что с годами у Езериха появились странности, затруднявшие работу и сотрудничество с ним. Во всяком случае, в 1911 году Попп выступил с докладом о своей работе перед служащими криминальной полиции Берлина. Его импозантная внешность и умение говорить оставляли неизгладимое впечатление. Когда спустя некоторое время он выступал в Высшей технической школе в Шарлоттенбурге перед самыми уважаемыми юристами Берлина и представителями полиции, на него обратил внимание руководитель Химической лаборатории по исследованию продуктов питания профессор Юккенак. Это была единственная лаборатория берлинской полиции. Она располагалась на последнем этаже полицайпрезидиума НИ Александерплац и занималась исследованиями исключительно продуктов питания. После докладов Поппа на Александерплац решили взять в отдел Юккенака химика, который работал бы в интересах криминальной полиции. Эта должность имела сложное и длинное название: химик для нужд криминальной полиции при государственном берлинском бюро по исследованиям продуктов питания, табачных изделий и алкогольных напитков, а также предметов широкого потребления. На этот пост Попп предложил кандидатуру тридцатичетырехлетнего Августа Брюнинга. Но скупая прусская бюрократия не хотела мириться с тем фактом, что Попп платил своему ассистенту 4000 марок золотом в год. На Александерплац считали 2400 марок золотом достаточно большим жалованием. Брюнинг проявил упорство, на какое способен только вестфалец, и, пока решался финансовый вопрос, поехал в Лион. Работая у Попла, он понял значение цветной фотографии для криминалистики. Знаменитая лионская фирма „А. Люмьер и сыновья" разработала новые методы в этой области. Семья Люмьер предоставила в распоряжение Брюнинга лабораторию, фотопластинки и лаборантов, и он провел опыты по идентификации крови на материалах красного, серого, желтого и зеленого цвета с помощью фотографии. Он нашел время побывать и в организованных Локаром лабораториях, понаблюдать проведение первых исследований пыли. 1 января 1913 года берлинцы пошли на уступку, и он, наконец, переехал в однокомнатную лабораторию на Александерплац, использовав предоставленные ему для оборудования лаборатории 4000 марок на приобретение микроскопов и аппаратов для спектрального анализа. Выполнив несколько заданий, связанных с отравлениями и анонимными письмами, Брюнинг столкнулся с необходимостью произвести первые криминалистические исследования следов пыли. В июне 1913 года он принял участие в расследовании взломов сейфов, уже несколько лет доставлявших много хлопот криминальной полиции Берлина.
Но самой большой удачи в начале работы он добился несколько месяцев спустя, разоблачив берлинского укрывателя краденого Пауля Марковича, заподозренного в участии в ловко организованных ограблениях. В октябре 1913 года в районе Алек- сандерплац произошло ограбление сейфа. Грабители проникли в помещение кассы из квартиры, расположенной этажом выше, проделав отверстие в потолке кассового помещения. Сейф был непрочным, имел тонкие стальные стенки. Пространство между стенками было заполнено изолирующим материалом (золой бурого угля), предохраняющим содержимое сейфа в случае пожара. Во время взлома зола частично высыпалась на пол.
После установления факта ограбления комиссар криминальной полиции Мюллер поспешил к Марковичу и обыскал его дом. Но, как и в предыдущих случаях, найти след украденного не удалось. Случайно взгляд Мюллера упал на ботинки Марковича, на рантах которых лежал слой своеобразной пыли, напоминающей по виду золу бурого угля. Мюллер изъял ботинки и принес их в лабораторию Брюнинга. Брюнинг сразу принялся за дело. Мягкой кисточкой он стряхнул пыль на темную глянцевую бумагу и с помощью микроскопа установил, что это зола бурого угля. Он попросил Мюллера побыстрее принести ему одежду, которая была на Марковиче в прошлый вечер. Ничего не подозревавший Маркович, отпуская язвительные шуточки, отдал полицейскому свою одежду. Брюнинг выбил из одежды пыль по методу Гросса. В бумажный пакетик он собрал так много пыли, что без труда можно было установить ее происхождение: зола бурого угля. Брюнинг понимал, что это еще не доказательство. Маркович может сказать, что соприкасался с золой при каких-нибудь других обстоятельствах.
Изобличение Пауля Марковича, со злостью и растерянностью признавшего свою вину, было одним из первых вкладов Брюнинга в развитие исследований следов пыли. Правда, первая мировая война прервала его деятельность — он стал солдатом. Но уже в первые послевоенные месяцы Брюнинг с головой окунулся в работу. Отсутствие предметов первой необходимости и царившая в Германии нужда породили волну невиданной до того преступности. Берлин стал центром набегов грабителей, которые занимались, в частности, воровством медной и бронзовой проволоки телеграфных и телефонных линий.
„Специалисты" в ботинках с шипами забирались ночью на телеграфные столбы и, обрезав сотни метров проводов, скатывали их и бесшумно исчезали на велосипедах. Они появлялись в пригородных поселках или на огородных участках, прятали свою добычу в известных только им местах, причем места эти они постоянно меняли. Усилия берлинской полиции многие месяцы были безуспешны, пока при обыске одного из жилых бараков в так называемом Халькогениде совершенно случайно не нашли рюкзак с большим мотком медной проволоки. Проживавший в бараке почтовый служащий Герман Шаллук утверждал, что ничего не знал о содержимом рюкзака, принадлежащего незнакомцу, которому он разрешил переночевать у себя и на время оставить рюкзак. Руки Шаллука показались полицейским подозрительно черными, и они решили отвести его к Брюнингу на Алек- сандерплац. Брюнинг установил, что такой вид рукам придают скопившиеся в складках кожи частицы пыли. Немного подумав, он вымыл руки Шаллука горячей разбавленной соляной кислотой, выпарил кислоту в фарфоровой чашке и получил желтозеленый осадок, содержавший чистую медь. Шаллук растерялся, но все же попытался спасти себя объяснением, что он, мол, из любопытства открывал рюкзак и касался проволоки. В поисках новых улик против Шаллука Брюнинг позвонил в дирекцию почтового управления и узнал, что телеграфные столбы пропитываются сульфатом меди. Тогда он предложил Шаллуку снять брюки. Через лупу он увидел частички древесины в тех местах брюк, которые покрывают внутреннюю часть бедер. Он собрал эти частички, залил их раствором аммиачной селитры и нагревал до тех пор, пока они не превратились в пепел.
Под микроскопом в пепле была видна медь, входящая в состав пропитки древесины телеграфных столбов. Ясно, что, взбираясь на столбы, Шаллук как бы собирал брюками пропитанные сульфатом меди частицы древесины. Шаллук признался, что прошлой ночью он действительно совершил кражу. С этого момента изобличение воров, срезавших проволоку, стало повседневной работой лаборатории.
В 1923 году Брюнинг впервые выступил с сообщением на тему „Вклад в разоблачение преступников путем обнаружения косвенных улик на их теле и одежде", введя понятие „косвенные улики" в мир исследования следов пыли и следов вообще. Брюнинг, высказывая эти мысли, стоял в самом начале своей карьеры. Он, как и Локар и ван Ледден-Гульзебош, был убежден, что метод исследования следов пыли вполне созрел для того, чтобы его применяли не только в Берлине, Лионе, Амстердаме или других центрах, но и повсюду, где приходилось расследовать преступления. И действительно, время пришло. Об этом свидетельствовало одно нашумевшее дело, за расследованием которого многие месяцы 1924 года следил, затаив дыхание, весь Париж и которое, как и дело Бишон, навсегда вошло в историю криминалистики.
Дело Буле-Тэссье началось с того, что утром 8 июня 1924 года обнаружили неопознанный труп в Булонском лесу вблизи узкой аллеи Резервуар, которая протянулась по лесу от аллеи л'Ипподром до башни Лоншам. Было воскресенье. Около половины седьмого утра, ничего не подозревая, по аллее ехал на велосипеде Антуан Куртен, слесарь из Нейи. Вдруг он увидел в шести семи метрах от себя лежащий в кустах большой сверток. Остановившись, Куртен подошел поближе и увидел торчащие из свертка две ноги и руку. Вскочив на велосипед, он поспешил к леснику Тори сообщить о своей находке.
Не прошло и получаса, как появился шеф-инспектор Бетюэль в сопровождении нескольких полицейских. Он развязал старую скатерть, в которую был завернут труп и увидел шестидесяти-семидесятилет- него мужчину, скончавшегося, по всей видимости, от тяжких повреждений черепа. На мужчине были белая рубашка с фиолетовыми полосками, серые брюки, темные носки и ботинки. На нем был также черный галстук. Рядом лежали свернутые в узелок пиджак, жилет цвета морской волны и белая соломенная шляпа. Бетюэль констатировал, что карманы пусты. И только к подкладке левого кармана брюк прилипли кусочки угля. Отдельные части рубашки выглядели так, будто они тоже соприкасались с углем, поэтому Бетюэль подумал, не лежал ли труп в каком-нибудь угольном подвале, прежде чем попасть в Булонский лес. Шеф-инспектор приказал отвезти труп в морг и поставить в известность о происшествии судебного медика доктора Поля. Инспекторам полиции Бертену и Бонарди он поручил опросить лесников и тех, кто часто гуляет в этих местах.