Слепая зона
Шрифт:
– Да, – непроизвольно рявкнул закрученный в тугую пружину ожидания Дежин.
Майор с громкой фамилией Великий оказался невысоким румяным толстячком лет тридцати, на котором смешно топорщился безукоризненно чистый форменный китель. Слишком широкий в плечах, он плотно облегал внушительную округлость в районе талии и горбился со спины. Казалось, что плечи не свисают только благодаря плашкам погон.
– Капитан Дежин? – осведомился вошедший. – Добрый день.
– Добрый, – кивнул Максим, – проходите.
Майор снял фуражку и вытер лоб неизвестно откуда появившимся в руке платком.
– Жара, –
Его веселые карие глазки заметили папку и задержались на ней.
– Я вас слушаю, майор.
Дежин проигнорировал такое откровенное проявление интереса смежника к делу погибшего Иванцова.
Румяное лицо гостя поскучнело, он вздохнул и сухим канцелярским языком сообщил Дежину причину, по которой появился в стенах его кабинета, не забыв вынуть из аккуратного кейса предписание, завизированное начальником отдела.
«Когда же он успел?» – мелькнуло у Дежина при виде бумаги.
Суть рассказа майора сводилась к следующему: ангелочек Иванцов таковым вовсе не был. Неглупый и небогатый парень подрабатывал распространением какого-то нового дешевого наркотика. Место работы служило ему и отличной базой, и прикрытием. Команда майора Великого тянула веревочку с другого конца. И когда один из пойманных на закладке распространителей начал колоться и сдал Иванцова, у которого брал продукт, выяснилось, что парень лежит в холодильнике Бюро судебно-медицинской экспертизы и проходит по делу как пострадавший. Вот майор и предположил, что убийство может быть связано с незаконной деятельностью Иванцова, а вторая жертва – либо случайная, либо тоже замешана в деле.
Максима нисколько не удивили разительные изменения в портрете студента. Он давно разучился удивляться тому, что большинство людей ведут двойную жизнь. Не всегда это связано с криминалом, но почти всегда выясняется, что человек дома и человек на работе – это две разных личности, словно перед тем, как сунуть ноги в домашние тапки, люди снимают и вешают на гвоздик маску, за которой целый день прятали истинное лицо. И чаще всего домашние, друзья и коллеги очень плохо знают, что же за человек живет с ними рядом.
Разочаровывать майора было жаль, тем более что предложенная им версия могла быть прекрасной зацепкой для застопорившегося следствия. Но у Дежина были показания Светланы, которая совершенно однозначно указывала на неизвестного как на цель убийцы, а на Иванцова как на случайную жертву, ненужного свидетеля. Указывали на это и следы одинаковых химических веществ, которые девушка определила по запаху.
Что-то щелкнуло в мозгу капитана.
– Майор, а химическую экспертизу этого наркотика проводили? Могу я получить копию анализа?
Сникший было Великий моментально оживился. Круглое лицо осветилось надеждой.
– Разумеется.
Взвизгнула молния кейса, и на стол легли скрепленные степлером бумажные листы. Пухлая, гладкая, почти женская рука аккуратно прижимала их сверху. Майор выжидающе уставился на Дежина блестящими, как крупные вишни, глазами.
– Будем работать по делу вместе, я правильно понял? – поинтересовался он.
Дежин вздохнул.
– Будем. Только я не уверен, что это… – он толкнул к майору папку с делом Иванцова, и она, проскользив по гладкой поверхности, уперлась тому в запястье, – вам поможет.
Пухлая
– Капитан Дежин слушает, – дежурным тоном оттарабанил Максим кодовое сообщение «я не один», едва не выпрыгивая из шкуры от нетерпения.
– Азиаты из наших. Больше пока ничего сказать не могу. Подумал, что ты захочешь это узнать.
– Спасибо, – выдохнул Дежин в трубку, покосившись на майора. – На связи.
– Позвоню. Либо ты удачливый сукин сын, либо мы не все знаем о тварях, – загадочно отозвался Вощин, и в трубке запиликало.
Глава 7
Резко дернувшись, как от удара током, я открыла глаза. Яркий свет немедленно сменился полной темнотой, но зато исчезла кошмарная тварь, которая пыталась разорвать меня на куски, с гадкой плоской мордой и тремя рядами острых черных зубов в разинутой пасти. Сон таял, неохотно уступая место привычным запахам и звукам. Я была дома, в своей комнате, в своей постели. Одна. Одна? Зажмурившись, словно это могло что-то изменить в моем восприятии мира, я попыталась обнаружить тварь, но ни возле моего горла (как в кошмаре), ни под потолком, как это было раньше, ее не оказалось. Тварь пропала. Исчезла. Испарилась. Я снова была свободна! Из-за неплотно прикрытой двери слышался звук текущей воды, негромкое позвякивание посуды о раковину и мамин голос. Она тихонько напевала свою любимую песню, а это значило, что настроение у нее кардинально изменилось за то время, что я провела в объятиях Морфея. Как была, босиком, не заморачиваясь на поиск шлепанцев у кровати, я отправилась на кухню. Теплый, нагретый солнцем пол подсказал, что на дворе день-деньской, ведь спать я легла утром. Внутри меня ширилось, распухало непривычное ликование. Хотелось обнять весь мир, а если не получится, то уж маму – точно! Твари не было!
– Светик, уже проснулась? – Мама выключила воду. – Вот хорошо, а то я сама тебя будить собиралась!
Мое ликование ощутимо просело. Мамин тон был радостно-возбужденным, слова сыпались горохом так быстро, что я при всем желании не смогла бы вставить даже междометие.
– У нас будут гости! Звонил Максим Сергеевич, сказал, что заедет вместе со своим другом, доктором, я фамилию не запомнила, но, судя по всему, этот доктор – человек уважаемый. Я тут ужин затеялась готовить, шарлотку поставила. Как думаешь, где накрыть стол?
Босые ноги приросли к полу. Мысль о том, что капитан слишком часто общается с мамой, забывая спросить меня, не успела толком оформиться в голове, когда я снова почувствовала присутствие твари. Холодное прикосновение к моему разуму, словно голову продуло коротким порывом ледяного сквозняка. Далекая, длинная, тягучая волна колебаний густеющего воздуха, и сразу за ней – визг тормозов, удар, звон разбитого стекла и громкий, ни на что не похожий вскрик за открытым кухонным окном.
– Господи! – воскликнула мама, кидаясь к окну.