Слепое знамя дураков
Шрифт:
– Нас могут лишить бессмертия? – удивился я.
– Уже нет. Она унесла этот секрет с собой в могилу, – Громовой опустил глаза в пол.
– Спасибо, что рассказал мне, – поблагодарил я.
– Если бы ты спросил раньше… – начал было Дмитрий, но тут же поднял голову и обратился к Мессингу: – Итак, Вольф Григорьевич, давайте продолжим… Вы говорили в Кремле о наследнице?
– Да, близится час её рождения, – подтвердил ясновидец.
– Вы можете предсказать исход? – с надеждой спросил инспектор.
– Я вижу много горя и бед, но они связаны со второй мировой войной. Я не в силах предсказать, чем закончится ваша борьба, но могу помочь советом… Вера… Вы ведь и сами знаете это, инспектор. Вера спасёт мир от зла. Пока вы верите в ваше дело и вашу силу, вы действительно сильны.
– Мы верим, – подтвердил Гром.
– Тогда будьте осторожны. То, что делает товарищ Сталин… Это не по-божески. Это против моего понимания, но это, в некоторой степени, во благо.
– И в чём это благо? – недоверчиво уточнил Дмитрий.
– Придёт время, и мир поменяется, – загадочно ответил Мессинг.
Громовой нахмурился:
– Я не пойму вас, Вольф Григорьевич.
– Вы сами это увидите… – ясновидец жестом дал понять, что не намерен говорить об этом. – Я не хочу делиться с вами своими знаниями.
– Мы бы попросили вас… – вежливо, но настойчиво проговорил инспектор.
– Нет! – твёрдо ответил Мессинг. – А сейчас вы выйдете из моей квартиры и больше не будете думать о том, что я вам сказал о своём видении. Вы больше не станете возвращаться к этому вопросу, а займётесь вашей основной деятельностью.
– Спасибо вам, Вольф Григорьевич, – поблагодарил Гром. – Я ещё хотел спросить: вы не передумали? По-прежнему не желаете присоединиться к нам?
– Нет, инспектор. Я прожил тяжёлую жизнь, полную лишений и теперь хочу насладиться её радостями, которыми наградил меня Господь. Я не хочу становиться бессмертным, инспектор.
– Что ж, это ваш выбор, Вольф Григорьевич, – с некоторой досадой сказал Дмитрий. – Всего доброго.
– И вам всего наилучшего, инспектор, – добродушно кивнул ясновидец, после чего лукаво взглянул на меня: – Александр… мы с вами, можно сказать, тёзки: Вольф и вервольф… Хм, забавно.
– Да, пожалуй, – согласился я, пряча улыбку. – Прощайте, товарищ Мессинг. Спасибо за помощь. Вы оказали мне неоценимую услугу, дав ответы на мои вопросы. Я не забуду этого.
– Я в третий раз уже вызвал вас, товарищ Громовой. И на этот раз не стану вести светских бесед. Через неделю Гитлер нападёт на нас…
Судя по тону, Сталин был явно не в духе.
– Мы в курсе и готовы, – коротко сообщил Дмитрий.
– Тогда будет ещё проще…
– Вам необходимо что-то конкретное от Братства? – осведомился Гром.
– Я хочу, чтобы вы не вмешивались в ход войны, – потребовал Сталин. – Это война людей.
– До тех пор, пока не вмешается Общество, мы не станем воздействовать, – пообещал инспектор.
– Обществу не до этого. Они ждут наследницу, – со знанием дела ответил Коба.
– Как и мы. Но цели разные, – выдохнул Дмитрий.
– Ваши женщины пойдут сёстрами в госпитали и больницы и будут принимать роды, – Сталин прохаживался по своему кабинету с дымящейся трубкой в руке. – Они ведь сумеют выявить её?
Он остановился и повернулся к Громовому.
– Если только её мать не пойдёт к повитухе… – предположил инспектор.
– Значит, повитуха должна быть из Братства, – резко заметил Сталин.
– Я понял вас, Иосиф Виссарионович, – ответил Дмитрий.
– Вы можете быть свободны, товарищ Громовой, – Коба вновь двинулся по периметру комнаты, задумчиво глядя в потолок и жуя трубку.
– Слушаюсь, товарищ Сталин, – отчеканил инспектор и поспешил покинуть Кремль.
Новая любовь
– Сюда, сюда её. Скорее! Инспектор, нам понадобится ваша помощь! Марья Фёдоровна, готовьте её к операции, – суетилась Оля.
– Кто она? – на ходу надевая белый халат, спросил Дмитрий.
– Вся её семья погибла во время бомбёжки, – пояснила Оля, склоняясь над раненой. – Они бежали из Польши в тридцать восьмом…
– Всё это ты прочла в её мыслях? – уточнил Громовой.
– Да, отрывочно… – ответила она уверенно.
Теперь она должна была читать мысли всех, кто ей встречался.
– На вид ей лет восемнадцать, – задумчиво произнёс Дмитрий, глядя на девушку.
– Думаю, так и есть… – сказала Оля, наблюдая за ним. – У неё поражено одно лёгкое, есть внутреннее кровотечение. У нас считанные минуты на её спасение…
– Спасибо, Оля. Мы с Марьей Фёдоровной справимся, – распорядился инспектор и принялся натягивать перчатки.
– Но! – попыталась возразить Ольга.
– Ты умница, – он ласково посмотрел на неё. – Ты её вовремя доставила. Иди, помогай другим. Не было новых рожениц?
– Час назад привезли двух, но они чисты – я проверила, – отчиталась моя дочь.
– Теперь ступай, – велел инспектор.
Дмитрий Громовой был главным в брестском госпитале. Все мы, включая закрывшуюся от нас с Олей Оксану, выхаживали раненых и помогали тем, кто лишился крова. Даже Клавдия, за двенадцать лет почти отвыкшая от человеческой крови, была здесь и вела себя нейтрально. Я больше не улавливал её тонкий аромат, свойственный, очевидно, лишь полноценным вампирам.
Мы с Олей и Оксаной осматривали всех беременных женщин на предмет возможного вынашивания наследницы, но у всех у них должны были появиться на свет нормальные, здоровые дети.