Слепой. Человек в черном
Шрифт:
– Але, – автоматически отозвался Черный.
– Але… – послышалось издали.
– Вадик, это тебя, – понизив голос, произнес Черный.
– Черный, ты, что ль? – спросил Шмырь так громко, что услышал не только Черный, но и Вадик.
– Я, – нехотя сказал в трубку Черный.
– Ты нам тоже нужен будешь. Но чуть позже. А сейчас позови Вада. Вы там с ним вместе тусуетесь, что ли? – поинтересовался Шмырь.
Вадик, поняв, кто звонит, побледнел и замахал руками – дескать, его здесь нет.
Черный, который, похоже, струхнул еще больше, чем
– Его здесь нет…
– А телефон его что у тебя делает?! – не отступал Шмырь.
– Мы поменялись…
– Поменялись они! Блин, узнаю, что пургу гонишь, урою! И одного, и другого!
– А что тебе от Вада надо? Может, я передам? – попытался снять напряжение Черный.
– От Вада надо то же, что и от тебя, чмо, бабки. Голова сказал, твои родаки подсуетились, заплатили, пусть пока живут. А Вад, если сегодня до вечера бабок нам не даст, долго вспоминать нас будет. И мамаша его слезами умоется. Так ему и передай!
– Если увижу… – сообразил сказать Черный.
– Ты! Тварь дрожащая! Я же знаю, что он там! – не унимался Шмырь. – Запомни, у нас еще никто с крючка не соскакивал!
Тут объявили посадку, и Вадик сам отключил телефон.
– А что это он тебе про родаков твоих базарил? Что, он их знает и они ему правда бабки отвалили? – спросил Вадик.
– Да это он так… – сказал Черный и тут вспомнил: – А мой телефон и твоя куртка? Мы их там по ходу оставили…
– Ваше, что ли? – спросил Глеб, который шел последним, протягивая куртку и телефон.
– Да, – кивнул Вадик. – Спасибо.
– Ну, не теряйте больше, – кивнул Глеб и, пристально взглянув на ребят, добавил: – Может, какие проблемы?
– Да нет у нас никаких проблем! – буркнул Вадик, почувствовав какой-то слишком уж явный интерес.
– Ну, как знаете… – пожал плечами Глеб.
– Странный он какой-то, – проговорил Вадик.
– Мне родаки говорили, что с нами спецназовец какой-то крутой должен ехать. Я так понял, что это он и есть? – спросил Черный.
– Да вроде того, – кивнул Вадик и, возвращаясь к начатому разговору, спросил: – Так чего Шмырь про твоих родаков базарил? За что они ему бабки отвалили?
– Давай не здесь, давай в самолете, – попросил Черный.
– Ну, как знаешь… – пожал плечами Вадик. – В самолете так в самолете.
И потом, как только они поднялись по трапу и наконец устроились в креслах, Вадик напомнил:
– Так расскажи про Шмыря.
– А чего ты так этим интересуешься? Он, что ли, на тебя тоже наехал? – окинув Вадика внимательным взглядом, спросил Черный и, не дожидаясь ответа, сам продолжил: – Ну да, конечно, он должен был обязательно тебя тоже достать, мы же вместе фотографировались…
– Слышь, ты, Черный, не тяни резину! – начиная раздражаться, сказал Вадик.
– Подожди, давай поговорим, когда взлетим! – сказал Черный и кивнул на только что вошедших в салон трех девушек: – Смотри, какие фигурки! Жалко, что в брюках! Наверное, и ножки ничего!
Девушки и правда были хороши. Одна, яркая крашеная блондинка с длинным,
Девушки заняли свои места. Та, что постарше, села прямо за ними, а молоденькие прошли в конец салона.
– Слышь, ты не знаешь, они с нами или как? – заинтересовался Черный.
– Да вроде говорили, что с нами какие-то телки должны лететь… – пожал плечами Вадик.
– Нет, ну, правда интересно, неужели они с нами в лагерь собираются? – заинтересовался Черный. – Хоть возьми и спроси.
– С вами, с вами, – вдруг отозвалась сидящая сзади блондинка с хвостиком.
Вадик повернулся и увидел, что рядом с ней сидит Глеб.
Глава 4
Когда Лиза Стариченко поступала в мединститут, старшекурсники пугали ее тем, что в любой момент ее могут послать в горячую точку, на ликвидацию какой-нибудь аварии или последствий стихийного бедствия. А кто-то решил сострить и добавил:
– И на три буквы могут послать…
Лиза смутилась, а остряк хмыкнул:
– Я имел в виду совсем не то, что ты подумала. Я про ФСБ, ГРУ и тому подобные аббревиатуры. Ведь с человеком ближе, чем у врача, контакт разве что у священника. Но даже если душа ноет, в храм все равно не все ходят, а вот если голова заболела, врачу всякий рад.
Лиза тогда постеснялась и не стала расспрашивать, что именно имел в виду остряк-самоучка. Не прошло и три года, как жизнь сама раскрыла ей смысл тех разговоров.
Этим летом она рассчитывала пройти практику в своих родных Люберцах, написала заявление. Но отдать его еще не успела, как ее вызвали в деканат.
Когда она, постучав, вошла туда, все женщины, что сидели там за компьютерами, вдруг, как по команде, встали и вышли за двери, оставив ее один на один с каким-то седым статным, с военной выправкой мужчиной в светлом костюме и при галстуке.
Он поднялся ей навстречу и, вместо того чтобы улыбнуться, как-то изучающе осмотрел, будто ощупал ее с ног до головы.
– Здравствуйте, Лиза. У меня к вам серьезный разговор, – сказал он и предложил: – Давайте присядем.
Сам он сел за один из столов, она устроилась на стуле перед ним.
– Здравствуйте, – кивнула она, чувствуя, что краснеет.
Очевидно заметив, что девушка растерялась, мужчина достал из внутреннего кармана какое-то удостоверение и, раскрыв его, показал Лизе, которая из-за своей близорукости не прочитала даже имени владельца, но поняла, что этот солидный мужчина представляет какие-то официальные органы. Переспрашивать, как ей казалось, было смерти подобно. И она лишь кивнула. Мужчина спрятал удостоверение во внутренний карман пиджака и, покрутив в руках карандаш, спросил: