Слепой. Исполнение приговора
Шрифт:
– Идея, – сказал подполковник с пропуском и, качнувшись назад, переместился с корточек непосредственно на пятую точку. – Ух ты, упал!.. Ладно, наливай, раз такой умный. Если что, сошлюсь на тебя.
Оба оставались трезвыми, как стеклышко, оба знали, что собеседник только притворяется пьяным, и никто ни на кого не обижался: они находились на службе, и им было не привыкать.
– Ты вот что, – нюхая штампованную металлическую стопку с простой русской водкой так, словно это был хрустальный бокал с тонким французским вином урожая тысяча девятьсот затертого года, нарушил воцарившееся молчание хозяин «лексуса». – Ты кончай рассекать на этой фашистской торпеде. Теперь, после покушения на Тульчина, искать ее станут всерьез, по-настоящему – спалишься на раз, никакие липовые корочки не помогут.
– Ясно даже и ежу, – тяжело ворочая одеревеневшим языком, откликнулся Молчанов. – Но свою службу этот баварский тарантас нам
– Потому что пиво дороже, – развеял его недоумение собеседник. – Невероятно, но факт. Из земли его качать не надо, хмель – куст неприхотливый, растет, как сорняк, фактически повсюду. Воды пока что, слава богу, тоже хватает… А оно все равно дороже!
– Парадокс, – молвил подполковник Молчанов.
– Не говори!.. И куда катится этот мир?
– Прямиком в …опу, – сказал Молчанов и, запустив в опавшее пламя обгорелый прутик, выкатил на жухлую траву очередную картофелину.
Глава 15
Неловко двинув плечом, генерал Тульчин болезненно поморщился и, помогая себе левой рукой, осторожно пристроил висящую на перевязи правую поверх лежащих на письменном столе бумаг. Часы на стене показывали без четверти два – увы, не дня. Уже пошедшая на убыль луна кособоким, но зато надраенным до блеска медным тазом взгромоздилась на крышу соседнего корпуса, тщетно пытаясь соперничать с фонарями, освещавшими внутренний двор небезызвестного здания на Лубянке. В приоткрытое окно, за которым приглушенно шумела ночная Москва, тянуло легким сквознячком с запахами пыли, выхлопных газов и разогретого за день асфальта. Голова была тяжелой, веки налились свинцом, так и норовя закрыться, и даже стоящий на углу стола Железный Феликс из раскрашенного под бронзу гипса выглядел каким-то сонным, словно тоже перетрудился и остро нуждался в отдыхе.
– Ну, раз все в сборе, начнем, – дождавшись, пока вошедший последним подполковник Уваров устроится на своем излюбленном местечке на дальнем конце стола для совещаний, сказал Андрей Константинович.
– Федосеева нет, – напомнил Уваров, ерзая на стуле в попытках поудобнее разместить свое воистину богатырское тело на этом плохо приспособленном к его внушительным габаритам офисном насесте.
– Во-первых, я зрячий, – в свою очередь, напомнил генерал. – Во-вторых, я вызвал только тех, кого счел необходимым вызвать. А в-третьих, почему тебе, Виктор Ильич, не хватает именно Федосеева? Тут многих нет, а тебе подавай именно его!
Это была правда: в кабинете, помимо хозяина, присутствовали только Уваров и майор Барабанов. Подполковник смущенно кашлянул в кулак, расправил пальцем рыжеватые усы, почесал лоб и снова поерзал на стуле. Стул скрипнул. С учетом того, что его каркас был сварен из нержавеющих стальных труб, этот негромкий звук прозвучал по-настоящему угрожающе.
– Виноват, – сказал Уваров. – Просто мне казалось, что в последнее время он принимал в этом деле самое активное участие.
– Верно казалось, – согласился Тульчин. – И продолжает принимать – прямо сейчас, в эту самую минуту. Там, где ему поручено. Еще вопросы?
– Виноват, – повторил подполковник Уваров. – Вопросов нет.
– Тогда я все-таки начну. Можно считать установленным, что наш противник окопался где-то здесь, на Лубянке. Или, как минимум, имеет прямую и очень тесную связь с кем-то из нашего центрального аппарата. Это лицо или группа лиц до недавних пор контролировала организованный усилиями Хвоста и Бурого коридор контрабандных поставок. Проводимое нами расследование с самого начала также находилось под их пристальным наблюдением, что прямо указывает на присутствие среди нас, не побоюсь этого слова, предателя. Когда расследование начало давать конкретные результаты с перспективой выявления и ликвидации всей сети, вплоть до организаторов и покровителей, противник принял срочные контрмеры. Как все это выглядело, напоминать, полагаю, не стоит, все это происходило на наших глазах. Я бы сказал – при непосредственном участии, но это была бы неправда: наше участие на данном этапе сводилось, вот именно, к роли пассивных и, увы, беспомощных наблюдателей. В результате чего все находившиеся в разработке фигуранты дела вышли из игры вперед ногами.
Подполковник Уваров горестно покивал, молчаливо соглашаясь. Барабанов откровенно, хотя и терпеливо, скучал: парень он был энергичный, с деятельной натурой и потому не любил многословных констатаций общеизвестных фактов.
– Этот массовый отстрел, – продолжал Андрей Константинович, – преследовал как минимум две цели: во-первых, максимально затруднить расследование, а во-вторых, направить нас по ложному следу. И я вынужден констатировать, что противнику это удалось. Сведения, которые нам удалось собрать –
Барабанов сделал вид, что у него зачесался нос, и, прикрывшись рукой, украдкой зевнул. Зато Уваров, напротив, встрепенулся, сел ровнее (стул опять жалобно скрипнул) и с явным недоумением воззрился на генерала: для него только что прозвучавшее сообщение было новостью – вряд ли приятной, поскольку она означала, что все опять надо начинать с нуля.
– Косвенные свидетельства его невиновности начали поступать давно, – глядя на него, сказал генерал. – Регулярно совершаемые его агентом ошибки и даже то, с какой легкостью нам удалось установить, что это именно его агент, намекали на недурно организованную подставу. Со временем этих якобы случайных подсказок накопилось так много, что я даже засомневался: а может, Потапчук сам их нам подбрасывает, доводя подозрения в свой адрес до абсурда? Дескать, сами подумайте: разве мог я, генерал ФСБ, находясь в здравом уме, так напахать? А потом произошло покушение на мою драгоценную жизнь. Если, конечно, данный нелепый инцидент можно назвать покушением. То этот хваленый снайпер на бегу комару глаз выбивает, а то вдруг позорно мажет, стреляя с трех метров в пожилого и не сказать, чтоб очень проворного, человека. Странно, правда? А ничего странного-то и нет. То есть нет, если отбросить версию о виновности Потапчука и признать, что его намеренно подставляют. Тогда неудавшееся покушение на меня выглядит уже не покушением, а обыкновенной попыткой меня подстегнуть, поторопить: ну, чего ты тянешь, какие тебе еще нужны доказательства? Давай, оформляй дело и сажай старого козла за решетку, пока он тебя в землю не укатал!
– М-да, – подал голос подполковник Уваров, – дела… Да нет, в самом деле, не срастается. Хотя, если позволите заметить, это еще бабушка надвое сказала. Ну, промахнулся – с кем не бывает? Да и вы не лыком шиты, не надо так-то прибедняться.
Он был дядька умный, обстоятельный, но уже немолодой, ввиду чего не любил резких, неожиданных перемен. Как и следовало ожидать, расстаться с мыслью, что они уже прищучили главного злодея, и теперь осталось лишь основательно поработать над доказательной базой, ему оказалось нелегко. Мысль-то была приятная, утешительная, а тут – накося, выкуси! Лыко-мочало, начинай сначала…
– Благодарю за комплимент, – суховато произнес Тульчин. – Все верно. Как я уже говорил, это были лишь косвенные свидетельства, которые, вдобавок, можно было толковать, как заблагорассудится. Но благодаря вновь открывшимся фактам мы можем с уверенностью утверждать: да, нас ввели в заблуждение. И теперь нам точно известно, как это было сделано. Какое-то время назад некто, имеющий доступ к секретной информации, установил – вероятнее всего, случайно, – факт существования некоего секретного агента, высококвалифицированного специалиста по проведению зачисток и ликвидаций, периодически использующего псевдоним Федор Молчанов. Возможно, этот некто уже тогда копал под Потапчука; возможно, что Потапчук был выбран на роль козла отпущения как раз потому, что его агент оказался самой подходящей кандидатурой для задуманной акции на территории Припятского заповедника. Молчанова вычислили, разыскали и установили всю его подноготную – где живет, на чем ездит, как выглядит, – словом, все, вплоть до настоящего имени, а также номера и серии паспорта. После чего настоящего Молчанова попытались убить, а его зеркальная копия отправилась колесить по Припятскому заповеднику, отстреливая наших клиентов и чуть ли не на каждом шагу оставляя нам подсказки. И все бы ничего, но киллер промахнулся, настоящий Молчанов остался цел и невредим, и этот факт каким-то образом – надо полагать, благодаря профессиональным навыкам несостоявшейся жертвы, – ускользнул от внимания организаторов данного шоу двойников. Теперь настоящий агент Потапчука объявился в Москве и вступил в контакт с майором Барабановым. Во время известных событий он в обществе жены находился на отдыхе в Закарпатье, каковой факт, как и факт покушения, уже нашел документальное подтверждение. В отпуске, да еще и с женой, он пользовался своими подлинными документами. Отсюда мы имеем бланки временной прописки во Львове, свидетельские показания хозяина съемной квартиры, очень недовольного повреждениями, нанесенными его имуществу снайпером, и запись в журнале регистрации платной автомобильной стоянки в Ужгороде, из которой явствует, что принадлежащий Молчанову автомобиль марки «БМВ» находился там в то же самое время, когда его номерные знаки были зафиксированы при пересечении российско-украинской границы.