Слепой. Кровь сталкера

Воронин Андрей Николаевич

– Марина к матери поехала, у нее мать при смерти, она сейчас должна появиться, – сказала Дарья.

Но вместо нее появился молодой парень в белом медицинском халате. Он внимательно глянул на стоящих в коридоре Шурика и Дарью и спросил:

– Вы, что ли, из Москвы шведов к нам привезли?

– А вы кто такой будете? – настороженно спросил Шурик.

– Я местный эскулап, Сергей Слизка. Вам Прохоров должен был дать мой телефон, – ответил парень.

– Ну да, вроде был такой, – пробормотал Шурик, напрягая память.

– В общем так, Марина сейчас

приехать не может. Поедем сначала со мной. Я вашим шведам музейчик свой покажу, а потом уже в Маринкину деревню закину. Она там вас обустроит в лучшем виде, – деловито сообщил Сергей Слизка.

– А почему Марина не приехала? – недовольно спросил Шурик, которому хотелось поскорее доставить шведов туда, где они будут проживать.

– Наверное, маму не с кем оставить… – высказала предположение Дарья.

– В общем да, – кивнул Слизка. – Мама у нее тяжело больна, сейчас в коме. Теперь ее на чужих не оставишь. Но там, в деревне, все будет готово, вы не волнуйтесь. Пока мы в музейчик съездим, они там все сделают.

Шурик покачал головой и недовольно буркнул:

– Ну, так и не дали мне сегодня выспаться!

– Как говорится, на том свете все мы выспимся, – хмыкнул Сергей.

– Дарья, постучи ты этим шведам. Они точно опять спать улеглись. А нам бы поскорее отсюда отчалить. Все спокойнее будет. А я одеваться и собираться пойду, – распорядился Шурик.

– Можно, я тоже оденусь? – не скрывая недовольства, спросила Дарья, которая, как выбежала в накинутом на ночную сорочку халате, так и ходила.

– Да главное, разбуди их, пусть собираются. А ты тоже пойдешь собираться, – покачал головой Шурик.

Минут через двадцать все собрались, Шурик расплатился с дежурной, и они вышли на улицу, где их ждала машина скорой помощи.

– Карета подана! – гордо заявил Сергей Слизка, отпирая двери и садясь за руль.

Шурик устроился с ним рядом в кабине, а все остальные полезли туда, где стояли носилки.

Когда Сергей наконец вырулил на дорогу, ведущую из города, Шурик спросил:

– А тебя чего сюда забросило? Вроде молодой еще…

– Есть причины… – проговорил Сергей, не отрывая взгляда от дороги.

– От армии косишь? – предположил Шурик.

– Хуже, от тюрьмы! – вполне серьезно ответил Сергей и тут же поспешил добавить: – Шутка юмора.

Хотя, как понял по тону Шурик, в этой его шутке была большая доля правды.

– Но я времени зря не теряю, – заметил Сергей. – Здесь, если с умом подойти, и подзаработать можно, и в истории свой след оставить.

– Бабулек лечишь?

– Бабулек да. Это по долгу службы. Но вы сейчас посмотрите, какой я музей собрал. Ваши олигархи и особенно их жены просто обалдевают.

– А что за музей? – поинтересовался Шурик.

– Приедем – увидишь, – сказал Сергей, самодовольно подмигнув.

Вскоре они свернули на проселочную дорогу, и было слышно, что бедные шведы даже закашлялись от поднявшейся пыли.

– Здесь же вроде как радиация, – проговорил Шурик, закрывая рот и нос носовым платком. – Чего же не заасфальтируют?

– Ну да, – кивнул Сергей, –

потому и не асфальтируют. Чтобы кто ни попадя не катался туда-сюда.

– А ты что, не боишься радиации? – удивился Шурик.

– Волков бояться – в лес не ходить! – заметил Сергей. – А вообще-то мне таблетки хорошие привезли из Японии. Выводят радиацию. Приедем – поделюсь. Но вы не бойтесь! Это все миф, что тут, мол, жить нельзя. Старики живут за восемьдесят. И здоровее нас с тобой, вместе взятых. Все болезни от нервов, а не от микробов, радиации и прочей хрени…

– Ну, ты же врач вроде, а говоришь, как та бабка на лавочке у подъезда, – покачал головой Шурик.

– Да ладно… – вздохнул Сергей Слизка. – Не парьтесь. Я везу вас по безопасным дорогам. Я все тут замерял. И у Марины в деревне, чтобы вы знали, радиация меньше, чем в Гомеле или там в Киеве. Их деревню просто за компанию выселили. По всей Зоне такие вот островки безопасные есть. Только не афиширует никто. Что, если люди вернутся? Тут тебе и магазин, и фельдшерский пункт, а то, глядишь, и школа понадобится… А никто с этим особо сейчас возиться не хочет. И потом, выращивать все равно ничего не будешь. Вот когда все земли в оборот возвращать будут, тогда и про эти деревни вспомнят.

– Но ты же молодой, говорят же, что эта радиация вроде как на потомство нехорошо действует. Уродцы родиться могут… – заметил Шурик.

– Сын у меня уже есть, – враз помрачнев, сказал Сергей, – а больше, увы, детей у меня не будет.

Весь остаток дороги они молчали.

Когда они остановились у недавно залатанного одноэтажного деревянного дома, судя по вывеске еще со старым советским гербом – местного фельдшерского пункта, Хелен достала фотоаппарат и принялась фотографировать забитое фанерой окно, ржавый замок на вторых дверях, покосившийся сарай рядом.

– Шведы… – вздохнул Шурик, как бы извиняясь. – Вот все, даже американцы, находят что-нибудь красивое сфотографировать. А эти обязательно грязь какую-нибудь отыщут и тащатся.

– Да, я видела, Хелен и в поезде каких-то мух между окнами фотографировала, и в гостинице – битую плитку на полу, – подтвердила Дарья Рыкина.

– Ничего, – со знанием дела заметил Сергей, – сейчас войдем, они про эту дребедень быстро забудут. Там у меня такое…

– Не знаю, – покачала головой Дарья. – Судя по тому, как они увлеченно рассматривают потрескавшийся асфальт, их едва ли что способно удивить.

Сергей Слизка тем временем поднялся на крыльцо и открыл дверь.

Из помещения пахнуло запахом формалина и каких-то лекарств.

Сергей вошел первым и зажег свет. Теперь Шурик понял, почему на всех целых окнах были решетки. Внутри этот с виду неказистый, похожий на барак дом был обшит вагонкой и недавно отремонтирован. На полу лежал линолеум, двери и окна покрашены в ярко-белый цвет. Он делался еще более ярким от вмонтированного в подвесные потолки освещения.

Сергей подошел к одной из дверей, возле которой моргал красный маячок сигнализации, аккуратно открыл ее и пригласил всех зайти.