Слепящая пустота
Шрифт:
Ничего себе! Теперь многое в поведении рейдеров становилось понятным. Меры предосторожности, принятые ими, уже не казались странными. Наоборот, вдруг захотелось вылить на себя дополнительную порцию вонючей дряни. Как понял мальчик из разговоров бандитов, состав «геля» являлся главным военным секретом алексеевцев, и разглашение его каралось смертью. Ботанический Сад с его растениями-убийцами играл роль надежного заслона на пути тех, кто вздумал бы добраться до Алексеевской через туннели подземки.
Данька вспомнил недавно виденную чудовищную паутину со скелетами
Дрезина снова нырнула в туннель, оставив позади страшную станцию.
— Ну вот, почти дома!.. — с нескрываемым облегчением выдохнул Стылый, снимая противогаз.
Рейдер достал большую флягу и разлил содержимое в протянутые работорговцами стаканчики.
Выпив по одной, бандиты захотели повторить, но одноногий решительно завинтил пробку.
— Впереди еще Харибда, мать ее. Рано расслабляться.
И суеверно сплюнул три раза через левое плечо.
Чем именно страшна станция 23 Августа, Данька так толком и не понял. Если Ботсад, оккупированный чудовищными растениями-хищниками страшил, но, в общем, укладывался в представления мальчика об окружающем мире, то со следующей точкой Харьковского метро все обстояло несколько иначе.
Бандиты утверждали, что станция способна менять облик. То есть, всякий раз, минуя ее, нельзя предсказать, чем она тебя удивит. То вдруг, откуда ни возьмись, появится огромный провал, и хорошо, если успеешь затормозить на краю пропасти. Или разверзнется потолок и загремит, зашумит гигантский ледяной водопад, смывая все на своем пути. Куда потом девается такая прорва воды, никто не знает. Будто кто-то открывает пробку в исполинской бочке.
А то извернутся по-хитрому змеи-туннели, и путники оказываются в таком месте подземки, куда и не думали попасть.
Как-то раз отряд рейдеров забросило на Площадь Восстания, в зону, контролируемую ваххабитами. И угораздило же алексеевцев попасть туда в пятницу, в священный для мусульман день. Туннель-перевертыш выплюнул ушедших на промысел работорговцев прямо посреди подземной мечети, где правоверные совершали торжественный намаз. Что тут началось… Из двадцати охотников за живым товаром выбрался из кровавой мясорубки лишь один. Звали этого счастливца Стылым, и на той злополучной станции он оставил оторванную взрывом гранаты ногу.
А все, говорят, августовский хозяин шалит. Железный Солдат. До Катастрофы стояло себе колоссальное чугунное изваяние на перекрестке улицы 23 Августа и проспекта Ленина, пугая харьковчан своим жутким видом и огромным, не по фигуре автоматом ППД.
Правда или нет, но каждую ночь гигант сходит с пьедестала, спускается в метро и обходит дозором подземные владения. Поэтому в районе полуночи на 23 Августа лучше вообще не соваться — живым не уйдешь. Потому что как раз на эту пору суток приходился пик «чудес», творящихся на станции.
«Сильвер» нервно поглядывал на светящийся циферблат хронометра, показывающий начало двенадцатого. Вроде, еще успевали проскочить.
Если честно, то Данька не очень-то верил во все эти страшилки. Реальная жизнь, как он успел понять за свой короткий век, гораздо жестче и ужаснее любых сказок. Ему просто было любопытно. И, в принципе, он бы не прочь хоть одним глазком взглянуть на этого металлического монстра.
Стоящий на «носу» мотодрезины и выполняющий роль впередсмотрящего Пестрый предупреждающе поднял вверх руку. Рейдеры и пленники притихли.
Прямо по курсу показался свет. Минута, и дрезина выкатилась на станцию.
Та же архитектура, свойственная почти всем станциям самой молодой и меньше всего финансировавшейся Алексеевской линии: широкая полупустая платформа и два ряда колонн, поддерживающих рифленый потолок. В отделке преобладали нежно-коричневые и светло-красные цвета.
Все это удалось рассмотреть благодаря тусклому освещению, льющемуся из-под потолка. Почти все лампы работали. Но почему? Кто их менял и кто продолжал подпитывать их энергией?
— Успеваем, успеваем… — глядя на часы, нервно твердил Стылый. — Ну давай… давай… еще немного…
До конца платформы оставалось каких-то двадцать метров, как вдруг мощный толчок сотряс землю. За ним второй. Дрезина замедлила ход.
— Спускается, мать его! — ругнулся Пестрый и до крови закусил губу.
Данька сначала не понял, но потом до него дошло. Эти толчки не что иное, как… шаги исполинских ног. Так что же это получается? Выходит, все байки о Железном Солдате не просто жуткая сказка?!
Пятнадцать метров.
Еще одно сотрясение. Облицовочная плитка на стенах пошла трещинами. Колонны задрожали, посыпалась штукатурка.
Десять метров.
Новый толчок.
Рифленый коричневый квадрат, сорвавшись со стены, упал на мотодрезину, разбившись вдребезги о ржавый поручень.
Пять метров.
Толчок.
Жуткий скрежет сминающегося металла, будто и впрямь изгибалась пополам огромная, полая внутри статуя, медленно спускающаяся по тесному шурфу подземного перехода. В воздухе клубилась известковая пыль. В дальнем конце станции прямо из белой завесы появилась огромная черная рука, но в следующую секунду дрезина покинула станцию.
— Прорвались! — нервно перекрестился бледнолицый бандит. — В туннели он не сунется… слишком тесно… побоится застрять…
— Что это было? — перед глазами Даньки по-прежнему стояла жуткая уродливая рука с квадратными черными пальцами.
— Морок! — утирая взмокшее лицо, ответил Стылый. — Морок, способный убивать… Он не взял с нас плату на этот раз, значит, в следующий потребует двойную…
— Плату?
— Да, плату. Человеческими жизнями.
Данька подавленно молчал, хорошо понимая, что путь к возможному бегству для него окончательно отрезан. Сунуться на жуткую станцию в одиночку он теперь ни за что не отважится. Ничего страшнее ожившей металлической статуи он в своей жизни еще не видел.