Слезы ангелов
Шрифт:
В каком месте она оказалась?
Покрутив по сторонам шеей, она смогла рассмотреть тесное пространство, заставленное столами с хирургическими инструментами (взгляд цеплялся за скальпели, пинцеты, ножницы), пробирками, колбами и непонятными на вид приборами. Можно было решить, что помещение напоминает операционную, если бы не одна странность: вместе с предметами явно медицинского назначения на столах находилось множество глубоких деревянных ящиков, засаженных растениями с длинными стеблями и крупными алыми цветками. Лампы на стене безжалостно светили на них яркими лучами.
Вытянув шею, она успела увидеть, что ее запястья были надежно зафиксированы
Она бы вздрогнула от испуга, когда перед ней появился человек в хирургическом костюме, но не смогла: тело ниже головы полностью парализовало…
…поэтому единственное, что сделала Фейт — закричала от ужаса, когда человек в медицинских маске и шапочке приблизил к ней лицо. Он некоторое время смотрел на Фейт, словно любовался своей жертвой, а затем, сняв маску, сказал с легким намеком на улыбку:
— Не надо бояться. Ты не почувствуешь боли.
Фейт с трудом фокусировала зрение (похоже, ее чем-то накачали), поэтому так и не смогла толком рассмотреть, кем был этот человек: она успела отметить темные глаза, не слишком старое, но вроде бы уже не молодое лицо с ямочкой на подбородке и широкие, словно приплюснутые губы с опущенными вниз уголками. Она сомневалась, но все же предположила, что этот мужчина вполне мог быть водителем машины, который должен был отвезти ее в больницу.
В каком-то смысле он сдержал свое обещание: Фейт действительно оказалась в некоем подобии операционной, вот только о такой помощи она не просила!
Когда мужчина, вернув маску на лицо, отошел в сторону, к столу возле стены, на котором возвышался деревянный ящик, Фейт прокрутила в голове события последних часов.
Вот она, продравшись сквозь заросли вокруг заброшенного завода, с раненой ногой выбегает на шоссе. Останавливается электрокар, проезжавший мимо. За рулем — мужчина в респираторе. Джой запрыгивает в машину, просит о помощи. Незнакомец говорит, что его ИИ уже вызвал полицию, и предлагает отвезти Фейт в ближайшую клинику. Они долго едут по шоссе, затем сворачивают на боковую дорогу, которая петляет среди зарослей леса, делая несколько поворотов. Фейт пытается завести разговор, но безуспешно: водитель отделывается короткими сухими фразами. И тогда ее начинают терзать сомнения и подозрения. Куда они, черт подери, едут в кромешной тьме посреди дремучего леса? Разве в такой глуши может находиться клиника? Фейт осторожно об этом интересуется, но водитель все так же сухо отвечает, что везет ее в больницу. Пока, наконец, перед ними не появляется указатель с названием места — «РИМДОР», а затем — редкие двухэтажные дома с темными окнами, скрытые за живыми изгородями. Что это, какая-то деревня или поселок? Она никогда не слышала о Римдоре! В какую глухомань они заехали? Фейт спрашивает об этом у водителя, в ответ он лишь коротко кивает и говорит, что они почти добрались. «Куда добрались?» — допытывается Фейт. «К человеку, который тебе поможет», — отвечает водитель, когда электрокар останавливается возле неприметного двухэтажного дома с покатой крышей, расположенного на заросшей травой поляне среди сосен. «Не похоже на больницу», — последнее, что успевает произнести Фейт прежде, чем ее шею пронзает острая боль: водитель делает ей укол инъектором, после чего она проваливается в темноту…
И вот теперь темнота расступилась, взорванная ярким светом хирургических ламп: Фейт лежала на столе, не в силах пошевелиться. Шея оставалась единственной частью тела, которой она могла двигать. Фейт вытянула голову вперед, стараясь максимально рассмотреть
Наконец он завершил свои манипуляции и, держа что-то в руках, вернулся к столу, на котором лежала Фейт.
Она истошно заорала — не от боли (ниже шеи Фейт по-прежнему ничего не чувствовала), а от шока и потрясения, когда врач принялся засовывать в ее разрезанный от грудины до лобка живот то, что находилось в его руках.
Комья земли.
Да, он запихивал комья черной, влажной земли в брюшную полость Фейт. Выброс адреналина вернул зрению четкость: только сейчас Фейт заметила, как из ее распоротого живота, словно дьявольские побеги, прорастали длинные стебли с большими алыми бутонами и раскрывшимися цветками.
Маки, — последнее, что осознала Фейт прежде, чем тьма полностью ее поглотила.
* * *
— Мой сон изменился, — глухим голосом сказала Джой, когда на следующее утро в ее номер постучался Картер.
Она сидела на кровати с влажными после душа волосами и, словно обколотая наркоманка, тупо смотрела на окно, за которым по шоссе проносились легковые автомобили и грузовики. Единственное, что радовало — если Джой вообще могла еще испытывать «радость», — так это отсутствие дождя. Впрочем, день все равно выдался пасмурным.
— Расскажи, — попросил Картер, сев верхом на единственный стул, стоявший у стены с потертыми обоями.
От агента БПК едва заметно пахло дешевым гелем для душа — и застаревшим потом, впитавшимся в несвежую футболку. Видок у Картера был под стать его мятой одежде: мешки под красными глазами (похоже, он так и не смог заснуть прошедшей ночью), заросшее щетиной лицо с каким-то сероватым, нездоровым оттенком и взъерошенные, еще не высохшие после душа волосы.
Забравшись на кровать с ногами, Джой обняла колени и, склонив к ним лицо, рассказала Картеру о новом кошмаре, приснившимся ночью.
Она смутно помнила детали, но в общих чертах сон намертво отпечатался в памяти: яркий свет хирургических ламп, обездвиженное тело на столе, человек в медицинской маске и шапочке, комья земли в его руках…
— Единственное, в чем я полностью уверена: в этом сне я вижу не себя, — твердо заявила Джой, завершая свой рассказ. — Я видела то, что происходило этой ночью с Фейт. Точно так же, как раньше мне снилась Мерси.
Картер не стал спорить: в конце концов, именно он первым догадался, что Джой по непонятной причине видела в своих кошмарных сновидения то, что произошло с ее генетическими потомками — клонами генерации QX-11.04. Он задумчиво потер рукой подбородок, а затем спросил:
— Ты запомнила лицо мужчины? Сможешь его описать?
Джой покачала головой:
— Он лишь на мгновение снял маску, и Фейт едва ли успела его рассмотреть. К тому же я видела сон, словно в мутной пелене: наверняка Фейт чем-то накачали, и она не могла сфокусировать зрение.
— Значит, нам нужен эмолайзер.
Они нашли его в вестибюле мотеля: тесная комната со специальными креслом (кроме него, здесь не было ни окон, ни другой мебели) находилась рядом с ресепшеном.
Джой поежилась, когда увидела ободранное кресло, в изголовье которого торчал потертый кабель со штекером: модель эмолайзера выглядела явно устаревшей, но другой от затрапезного придорожного мотеля ожидать не стоило. Обычно в таких местах устанавливали самые простые и дешевые эмолайзеры — на тот случай, если жильцам мотеля, среди которых могли быть как имморталы, так и сенсоры, понадобится вдруг выгрузить эмоции, записанные в нейромодуль.