Слёзы Рублёвки

Пересвет Александр Анатольевич

Выждав ещё двадцать пять минут, Виктор встал из-за стола. Подозвал официанта, расплатился.

Уже на выходе, в дверях, тот нагнал его. Извинившись, передал листок. На нём была изображена картинка с изображением целующейся пары на фоне моря и пальм, а также значилась надпись: 'А сейчас скажите друг другу: 'Теперь я знаю точно: я люблю тебя!'

На скулах Серебрякова заиграли желваки. Очередная штучка этого психолога!

Официант, как бы извиняясь, развёл руками.

* * *

— Подъезжай к трём к нашему месту, разговор есть.

Тон

Ларисы был на редкость императивен. Наталья удивилась. Прежде чем так приказывать, не хило было бы сперва спросить, нет ли у неё важных дел на данное время. А они были.

Ей надо встретиться с Татьяной, своей адвокатессой. Когда-то они неплохо отсудили дачный участок в посёлке композиторов около Снегирей. С тех пор поддерживали контакт. Взаимная польза: Татьяна была решительна и, что называется, вхожа. Потому чаще всего дела выигрывала. Чаще всего — по примирению сторон. С компенсацией.

Теперь Наталья намеревалась обсудить с нею, как бы компенсировать уже практически неизбежное расставание с Серебряковым. Значительным приростом материальных и денежных ценностей.

Шансы на успех были. Наталья немало узнала за это время о делах, деньгах и самом Серебрякове. Не станет он сутяжничать.

Эх, с ним бы не судиться, а жить… Да клуша эта всё портит, жена его. Невооружённым глазом видно было, как ещё до той ссоры он всё больше думает о ней. А не о Наталье.

— Случилось что? А то у меня встреча намечена, — промямлила она.

— Пока нет, — по-прежнему приказным тоном уронила Лариска. — Но должно. И нам надо это обсудить. Переложи свою встречу.

На месте встречи подруга сразу пригласила Наталью в свою машину и приказала водителю двигаться в сторону Новой Риги. Вопросы о причине таких действий проигнорировала. Что-то секретное?

Ехали не то чтобы молча. Болтали о разных пустяках. Неважных.

Выехав за город, миновав Красногорск и лукойловскую заправку, остановились на обочине. Здесь Лариса отправила водителя 'пособирать грибы, а то у нас тут будут девичьи секреты'.

— Дело важное, — пояснила она, когда женщины остались одни. — А тут надёжно: видеокамер нет, для прослушки надо останавливаться. А остановившихся мы сразу засечём.

После паузы добавила:

— Если кто остановится, немедленно говорим о том, что тебе нужно для публикации текста о Владимирском…

Хм… Это уже стало положительно интриговать, мелькнуло у Натальи.

Дело, как следовало из тихого, но почти горячечного по экспрессивности рассказа подруги, состояло в следующем.

С недавних пор у ларискиного 'папика' явно начались неприятности. Некоторое время он отказывался давать по ним пояснения жене, но после одного удачного ночного нажима раскололся.

По его словам, служба безопасности — да и он сам — стали отмечать какое-то непривычно плотное внимание к бизнесу Владимирского. Вроде бы ничего особенного, никакой системы. Но у некоторых подконтрольных компаний обнаружились проблемы. То кто-то связался с поставщиком,

а на том, как оказалось, какой-то фальшак висел. И теперь УБЭП страшно приспичило проверить не только поставщика, но заодно и подконтрольную банкиру структуру. И вцепились плотно, никакими взятками не оторвёшь. То в каком-то отделении недостаточно хорошо клиента проверили, а тот обналичку гнал, а об этом не доложили. Теперь трясут отделение. То кто-то с кем-то не расплатился, дело дошло до суда — а в качестве соответчика опять структура СМС фигурирует.

И всё, вроде бы, в берегах, за рамки обычного мусора при ведении крупного бизнеса не выходит, но… Но почему-то на сей раз за каждым проколом следуют проверки за проверками. И ссылаются при этом проверяющие на ужесточившиеся требования. Борьба с коррупцией. А налоговики вообще взбесились. На пару подконтрольных Владимирскому компаний с государственным участием вообще Счётная палата наехала. А проверять правильность лицензий на программное обеспечение вдруг вместо милиции из управления 'К' приезжают. А тем такая мелочь уж вовсе не с руки — у них вон по мобильникам знатный выхлоп идёт…

И опять же: в каждом случае ничего настораживающего. Суверенная демократия. 'Питерзские' гайки закручивают, всё понятно. Не видно системы, не возникает ощущения государственного 'наезда'. И в то же время — возникает. Но самое главное — информация поступившая. Слил один друг дома, человек, в комплекс на Ильинке и Старой площади вхожий, разговорчик, что уловил краем уха. Будто непростой это интерес к делам Владимирского. Будто бы прошёл сигнал по нему на самый верх. Нехорошенький такой сигнал. Причём из Германии. Чуть ли не от бывшей жены.

Подробности информатору доступны не были. А попытки самого Владимирского обратиться по своим каналам к тем самым 'верхам' успеха не имели. Откуда пошёл накат, никто не знал. Или не говорил.

— Зато я знаю, — хрипло, сдавленно произнесла Лариска. — Это Серебряков. Муж этой сучки…

Наталья сделала большие глаза. Причём совершенно искренне.

— Брось, — после секундного размышления сказала она. — Не те у него масштабы. Он мужик основательный, не отнять… — против воли горло перехватило. — Но я-то его знаю. Мелковат он, чтобы Счётную палату поднять. Тем более — ФСБ. Какие-то приятели у него есть, но… Генпрокуратуру разве. Там у него дружок. Или с прокуратуры тоже наехали?

Лариса подумала.

— Нет, с прокуратуры ничего. Может, пока…

— А что Германия? — поинтересовалась Наталья. — Что, может, старуха телегу какую накатала? Может, сына требует?

— Да неизвестно, понимаешь, — пожала плечами подруга. — Владимирский послал туда уже людей. Но мало времени прошло. Ничего ещё не успели нарыть. Немцы молчат. Старуха тоже в отказе, ничего, говорит, не знаю. Ну, и мой говорит: правда, скорее всего. Не может она о его бизнесе ничего знать. И время прошло, да и не… В общем, не пускал он её к делам-то, на фиг нужно было!