Слёзы Ворона
Шрифт:
— Что случилось, Корвус?
Я никогда не видела его настолько взволнованным, и даже забываю, что он не одет.
— Я больше не могу контролировать превращения. Сначала, когда мы только вернулись, я не смог превратиться в ворона. Тогда я ощутил облегчение, но это… Это в тысячу раз хуже.
Он утыкается головой в подушку. Я хочу сочувственно погладить Корвуса по руке, но его голый зад мешает мне даже просто прикоснуться к плечу.
— Мы со всем справимся, — шепчу я в ответ. Корвус внезапно
— Справимся?! Абигейл, я чудовище! Когда я превратился, у меня в голове была лишь одна мысль и желание: кого-то убить. Я должен был тотчас оттуда улететь, иначе оторвал бы кому-то голову!
Его вспышка пугает меня, но я не показываю этого. Я не могу бросить Корвуса.
— И этим «кем-то» могла оказаться ты…
Он снова роняет голову на подушку. Я чувствую, как моё лицо бледнеет.
— Это был не ты, Корвус. Это дело рук Элизабет.
Но Корвус, кажется, меня не слушает. И я не могу его винить, ибо понятия не имею, как мне справиться с этим проклятием.
— Вот мне не было ничего человеческого. Словно я и в самом деле был… зверем.
Он продолжает говорить, словно сам с собой. Словно меня нет рядом.
Как же я сейчас мечтаю увидеть прежнего дерзкого, развязного, нахального Корвуса!
— Послушай, я не брошу тебя одного. Мы найдём выход, — говорю я и глажу его по белокурым волосам.
— Спасибо, Абигейл.
Я сижу с ним рядом, пока он не засыпает, а затем отправляюсь домой.
Прекрасный вечер.
Глава 2. Сила камней
— Поздно вчера легла? — спрашивает моя тётя, улыбаясь, когда я прихожу утром на кухню, еле волоча ноги. На самом деле, я ночью почти глаз не сомкнула.
— Ну что сказать? Выпускной в школе бывает лишь раз.
Тётя одобрительно кивает и делает глоток апельсинового сока. Я давно не видела её субботним утром такой весёлой, но это меня не может не радовать.
— Ну что ж, теперь начинается серьёзная взрослая жизнь. Невероятно, как же быстро ты выросла! Слышно что-то из университета?
Мы с Джули подали заявления в Салемский государственный университет. Правда, на разные специальности, но я, по крайней мере, не останусь одна в новом городе.
Конечно, при условии, что Джули поступит…
— Пока нет, но по этому поводу я не волнуюсь.
Я сажусь за стол и намазываю себе тост маслом.
— Да уж, с твоими оценками можно не переживать за поступление, — смеётся тётя.
А я ведь имела в виду, что у меня есть и более серьёзные проблемы, из-за которых стоит поволноваться.
Собственно, я вообще не хочу о них думать, но стоило тёте упомянуть слово «проблемы», и я уже не могу выкинуть эти
— Что вообще произошло в тот день, когда умерли папа и мама?
Вопрос вырывается сам по себе, и я замечаю в тётиных глазах испуг. Вероятно, настолько внезапная смена темы разговора застигла её врасплох.
— Абигейл… Почему ты об этом сейчас заговорила? Уже столько времени прошло.
Она переводит взгляд на окно и смотрит вдаль. Интересно, о чём она сейчас думает?
— Я хочу знать правду. Я уже достаточно взрослая… И их смерть не даёт мне покоя.
Сара прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня, а затем решительно ставит стакан с соком на стол.
— Ты права. Ты уже достаточно взрослая, и я это понимаю, — она глубоко вздыхает. — Ты знаешь, что мой брат и его жена погибли в огне. Полиция так и не узнала, откуда возник пожар в жилом здании.
Я снова задумалась над этим. Неужели не странно, что моя мать — ведьма — погибла в якобы случайном пожаре? Если она, конечно, действительно погибла…
Элизабет Уиллоус, ведьма, проклявшая Корвуса и наделившая меня даром путешествия во времени…
— Да, и мне только чудом удалось спастись из того пекла, — произношу я тихо.
Несмотря на то, что прошло уже столько лет, я отчётливо помню и дым, и пламя. Словно эту картину выжгли у меня в подсознании. Буквально.
— Да, так и было. Б'oльшего я и сама не знаю, Абигейл. Тела твоих родителей были опознаны, и никто не сомневался, что в том пожаре невозможно было выжить.
Я вскинула на тётю глаза. Никто не сомневался? Значит, она действительно мертва? Или это какой-то трюк, уловка? Но зачем ей тогда притворяться мёртвой?
Теперь я сбита с толку ещё больше, чем прежде. И что самое неприятное — я заставила тётю Сару плакать.
— Прости меня, — я обнимаю тётю и отвожу в её комнату, затем возвращаюсь к себе и сажусь на стул. Я не понимаю, что чувствую. Когда я была маленькой девочкой, родители были для меня всем.
Но столько всего изменилось, и я не знаю теперь, что и думать…
Я встаю и иду к комнате Сары. Стучу в дверь, но она не открывает. Нет, я не могу оставить её одну! Я осторожно приоткрываю дверь и вхожу в комнату.
— Знаешь, что самое странное? Я никогда не хотела детей.
Сара стоит у комода и держит в руках фотографию в рамке.
— Но когда… Ты понимаешь… Я просто хочу, чтобы ты знала, Абигейл: я очень рада, что ты есть в моей жизни.
Я быстро подхожу к тёте и крепко её обнимаю. Нам обеим это сейчас очень нужно.
— Спасибо, Сара. За всё.
Я не помню, говорила ли ей когда-нибудь эти слова. Наверно, мне всегда казалось, что это само собой разумеется. Но сейчас я знаю, что должна произнести их вслух.