Слипер и Дример
Шрифт:
двадцать четвёртого уровня. А это очень и очень далеко внизу, там, где, уж поверьте мне, глубже
омута и не сыскать. В общем, больно и страшно.
Катись, рыбка, большая и аленькая
Права была Красная Тюбетейка. На путях покачивало. Дипломатически говоря. Дорога была,
словно в районе Вятки кружишь. Если кто там «баранку» вертел, сами всё
комментариев. Башкирскому Коту снился покрытый вековым жиром казан, до краёв плещущий
сметаной. По этой причине он ни в коем разе не желал просыпаться, ибо был настолько занят
соблюдением равновесия чугунного котелка в своём сне, что скоропостижный скрип стираемой с
рельс ржавчины игнорировался по умолчанию его жаждущим сохранить свежатинку сознанием.
Башкирца кидало по всей задней площадке трамвая.
Загрибука просыпаться тоже не хотел. Но по другим соображениям. Вы наверняка знакомы с
ощущением, когда довелось заснуть в жуть нагоняемом месте при не самых первомайских
обстоятельствах, а потому мозг упрямо сопротивляется пробуждению, говоря хозяину: «Слышь,
друже, там ведь, снаружи, мерзопакостно и бесприютно! А тут мы чувствуем себя довольно сухо и
комфортно. И если ты, элемент несознательный, надумаешь сейчас пробудиться, то все прелести
заиллюминаторной погодки ощутишь в полной мере на своей шкуре. Так что не ёрзай, спи, пока в
бочину не ткнули!» Загрибука послушно спал. Зарывшись в пледы калачиком, максимально
отодвинув от себя повседневность.
— Иииииии-ууууууыыыыыыыыыыы, — говорил на очередном повороте трамвай, подобно
расстроенной скрипке в руках внезапно решившего овладеть ею подростка, не имеющего ни
слуха, ни чувства ритма.
Дример дремал. Что само по себе разумеется. Слипер спал. Тоже очевидно. По статусу
положено.
— Эй, на камбузе! Голову отхрапите! — Певучий голос с тюркским акцентом заставил
приоткрыть-таки глаза сразу всех.
— Чё? — Слипер поднялся на локте.
16
0
— Шо? — Дример натянул плед по самые уши и задвинул Шапку-Невредимку в обратном
направлении, то бишь на глаза.
— Свистать всех наверх! Земля прямо по борту! — Красная Тюбетейка заткнула обвязательные
спицы за пояс передника своей школьной формы.
Трамвай тихим ходом подполз к краю тоннеля и встал, скрипнув на древних рельсах.
— Где это мы? — Загрибука развернулся клешнями, словно рачок из раковины.
— На краю степи безоглядной! — Казашка засунула за щёку недовязанный кусочек пирожка и
деловито стала дегустировать
путь, типа, кончился! Чего делать дальше — вам решать. Мне на разворот. Вот и знак тут висит
для особо сумлевающихся.
Знак действительно висел. На выезде из тоннеля к стене был приколот булавкой блокнотный
листок с мазюльками, время написания которых Загрибука определил как строгодитячий
подсебяписательный период начала юги. На замызганном сгущёнкой и отпечатками масюсеньких
пальцев листке цветными карандашами был накалякан-намалякан «волчок». Детская игрушка,
напоминающая межгалактический летательный аппарат дискового укладу. И надпись: «Тикай
вкруголя!» И ниже для пущего увещеванию: «Не бузи! Буки не спят!»
— Это, судя по почерку, само Потолочное Разумение писало когда-то! — уважительно
заметила Красная Тюбетейка.
— Упс! — Кот сонными глазами виновато посмотрел на казашку: — Мы тут тебя, уважаемая, в
самую глушь затащили поди со своими проблемами.
— Не волнуйся за меня, — улыбнулась она. — Семью семь кругов по Лабиринту для Воина —
не карма!
— Нам туды? — спросил Дример, тыркая пальцем в мутный туман, который клубами застилал
всё далее тоннеля.
— И сюды! — кивнула казашка. — Что ж, кэзэрлэ дуслар, пора резюмировать экскурсию.
— Рэхмэд, айна-лайна-джан! — Слипер молитвенно сложил руки и поклонился. — Вписка эта
за шкуру случайную туристическую — великий эпос всех времён. Вам ведь теперь из-за нас
придётся по Большой Дуге Лабиринта крутить вокруг всея шара, верно? Ёктить, всё чужестраньше
и чужестраньше…
— А для тебя очень страшно будет попрыгать через скакалочку тут, если я попрошу? —
засмеялась она.
— Нет, конечно! Я — попрыгаец ещё тот! — улыбнулся Слипер.
— Во-о-от, а ведь когда-то и шаг первый боялся сделать. — Она назидательно посерьёзнела. —
Так и я. Знал бы ты, сколько раз мне пришлось весь Лабиринт с восхода до заката во все концы
испрыгать, так и не парился бы над судьбинушкой моей! Это для вас через пару Слоёв
провалиться — жуть чужестранная, а для меня — что на дачу за картошкой сгонять. Я ж со степей
сама родом, всю жизнь в седле и от края до края. Мне привычно. Так что не бери в голову. Она,
чай, не безразмерная.
16
1
— Гут-гут! — согласился Слипер, надевая тапочки и приглаживая светлые волосы.
— Прямо? — коротко спросил Дример, вглядываясь в сторону кабины.