Слишком много кошмаров
Шрифт:
– Где надо, там и проснусь! – сердито сказал я вслух. Потому что обдумывать ещё и это у меня не было ни сил, ни желания.
И проснулся.
– Ужас в том, – сказал я Джуффину, который, к счастью, всё ещё сидел у себя в кабинете, зарывшись в гору бумаг, вернее, самопишущих табличек, – что я забыл сказать тебе самое главное.
– Ты всё-таки удивительный пижон, – одобрительно заметил он. – С этакой элегантной небрежностью возникнуть из ниоткуда, как будто всегда тут был, и разговор начать не сначала, а словно бы с середины – это красиво. Сам так долгое время форсил, да и сейчас иногда
– Самое главное – это Базилио! – выпалил я. – У меня, конечно, выдался тот ещё денёк, но всё равно забыть о её просьбе – это было фантастическое свинство.
– При чём тут Базилио? – Джуффин, похоже, понемногу начинал тревожиться. – Эй, Макс! Безумием от тебя не пахнет. Так что не валяй дурака.
– А я и не валяю. Базилио попросила меня спросить у помощника придворного профессора, в смысле, у Его Величества, будет ли он приходить в гости, если она снова превратится в чудовище. Не навсегда, конечно, а только на время его визитов. Но всё равно какое мужество, оцени! Я ей сдуру пообещал быстро всё разузнать. И не сделал. Сперва не решился бесцеремонно послать зов Королю, хотя он когда-то говорил, что можно. А потом, конечно, забыл. Хорош бы я был, если бы всё-таки застрял на Тёмной Стороне, или чокнулся, или совсем отменился, как Шурф пугал, а бедный ребёнок… Кстати о Шурфе, будь другом, пошли ему зов и скажи, что я вернулся. Прямо сейчас! А то он рванёт на Тёмную Сторону меня искать. И, чего доброго, действительно найдёт ещё одного. Или даже нескольких, он же упёртый и никогда не умеет вовремя остановиться. И будет потом дружить с ними. А я без него затоскую.
Джуффин ещё раз ко мне принюхался. Не демонстративно, как обычно, чтобы подразнить, а незаметно, тайком.
Интересно, что ему не так?
– Я просто ещё сплю, – объяснил я. – Это тебе только кажется, будто я проснулся. На самом деле, до этого ещё очень далеко.
И закрыл глаза. Потому что спать с открытыми очень неудобно, а я люблю комфорт.
– Сэр Макс! – рявкнул Джуффин.
– Чего? – устало спросил я.
– Ты вообще помнишь, зачем всё это затеял?
– Ну, в общих чертах…
– Ты выяснил хоть что-нибудь об этом грешном порошке?
– А то сам не знаешь, что порошок не при чём, – зевнул я. – Любому дураку сразу стало бы ясно, что всё дело в двери. Просто я – исключительный, феноменальный дурак. Гордись знакомством.
– Ладно, буду гордиться.
Иногда Джуффин на диво покладист.
– Только я так и не понял, что именно случилось с дверью, – добавил он. – И с какой именно. И что в связи с этим следует делать?
– Дверь центрального входа. Скажи Нанке, в смысле, Пелле, чтобы немедленно её расколдовал. И все остальные на всякий случай. И тогда я от них отстану. И восемь корон за порошок отдам. С мелочью. И тебе двадцать за то, что Мир не рухнет, я помню. Только сначала посплю. А потом – сразу всё.
Дальнейшие попытки меня разбудить, судя по возмущённым рассказам очевидцев, не привели ни к чему. Правда, совсем уж зверского магического насилия ко мне не применяли. Отволокли домой и дело с концом.
Ну как – с концом. Спал я всё-таки не вечно, а даже меньше суток. Не о чем говорить.
Надо отдать должное моим друзьям и домочадцам, разбудили меня не они. Это сделал призрак.
Ещё недавно я сказал бы, что не знаю, как ему это удалось. Но после командировки в Гажинский Тайный Сыск, к сожалению, знаю. Эти гады, в смысле, призраки умеют говорить таким специальным противным свистящим шёпотом, который любого спящего на ноги поднимет. Именно таким способом эти прекрасные мёртвые люди ухитрялись привлечь меня к своим утренним совещаниям, которые начинались практически сразу после ночных. Им-то спать вообще не надо, а расписание работы ребята кроили под себя.
Сперва, спросонок, я и подумал, что всё ещё нахожусь в Гажине. А остальные события – просто очень длинный, очень яркий и чертовски интересный сон. Надо бы постараться ничего не забыть, расскажу потом Малдо, то-то он порадуется, какую отличную штуку отгрохал прямо у меня во сне. И может быть, попробует сделать что-то подобное наяву?
Но потом я разобрал, что говорит призрак.
– Как ты посмел назваться моим именем, ничтожный осквернитель могил? – завывал он.
Значит, я всё-таки не в Гажине. Тамошние Тайные Сыщики так себя не ведут. Они очень воспитанные люди. И вообще славные ребята. Просто трудоголики. Причём мёртвые трудоголики, у которых никакой альтернативы работе действительно нет.
– Класс! – восхитился я. – Ничтожный осквернитель могил? Я правильно расслышал? Так меня ещё никто не обзывал. Спасибо. С утра – то что надо. Удивительно бодрит.
– Вообще-то, сейчас поздний вечер, – растерялся призрак.
Каков формалист.
– Я проснулся – значит утро, – твёрдо сказал я. – Возражения не принимаются. Так что там у нас с могилами? Сколько я успел осквернить? И когда? Думаю, мне следует об этом знать.
– Ты присвоил моё имя, – укоризненно заметил призрак.
Правда уже без прежнего энтузиазма.
– Такое вполне могло случиться, – согласился я, сканируя окрестности в поисках бальзама Кахара.
Ничего из этой затеи, естественно, не вышло. Я, конечно, очень могущественный колдун. И даже местами великий герой. Но борьбу за право хранить полезные для здоровья напитки в собственной постели неизменно проигрываю.
Поэтому пришлось лезть под подушку за кофе. В смысле, добыл-то я его из Щели между Мирами, но с точки зрения стороннего наблюдателя, из-под подушки, куда спрятал руку, чтобы сосредоточиться на процессе. Говорят, прятать её совершенно не обязательно, но меня так учили, и я привык.
– Это как же ты так? – изумлённо спросил призрак. – У тебя что, чашка стояла под подушкой? И не перевернулась, пока ты спал? Вот это да!
Я залпом выдул добычу и начал испытывать некоторый интерес к процессу бытия. И ко всему происходящему заодно. И внимательно посмотрел на призрака. Им, насколько я знаю, совершенно не обязательно сохранять человеческую форму, но обычно они так делают. То ли чувствуют себя уверенней в привычном виде, то ли просто мода такая у них последнюю тысячу лет, как у нас на короткие лоохи, гори они огнём.
Мой призрак выглядел как очень молодой человек. Уже не ребёнок, но до взрослого ещё ой как далеко; этому, впрочем, уже и не светит. Скорее мальчик, чем девочка, хотя в столь юном возрасте, да ещё с одинаковыми короткими стрижками поди их друг от друга отличи.
Меня осенило.
– Слушай, а тебя случайно не Пелле Дайорла зовут?
– А то ты не знаешь, чьё имя присвоил, – сердито огрызнулся призрак.
– Я много чего присваивал, всего не упомнишь.
– Ты что… самозванец? – опешил он.