Слишком много

Дайс И. А.

Я не в порядке. Как я могу быть в порядке? Я ослабила бдительность, и теперь мне не грозит потеря друга или мужчины, в которого я влюблена.

Мне грозит потеря мужчины, которого я люблю.

Я ловлю его губы своими, поцелуй медленный и нежный.

— Теперь я в порядке, — лгу я. Сейчас не время говорить правду. Не сегодня. Не сейчас, но скоро. Ему нужно узнать, обдумать и решить, что он хочет делать со мной дальше.

Он помогает мне одеться, несмотря на мои протесты. Теперь,

когда он здесь, парализующие холодные мысли отступают, и мне становится легче сдерживать жуткие «если», не давая им пировать в моем сознании.

Вопль полицейских сирен снаружи становится все ближе с каждой секундой, пока двигатель не глохнет.

— Не двигайся. Я сейчас вернусь, — говорит Тео, когда громкий стук сотрясает дверь.

Впервые я вижу Шона в полной полицейской форме, с пистолетом в кобуре и темными очками, задвинутыми назад в густые волосы. Он ниже Тео и не такой широкий, но сходство есть, как и у всех Хейсов.

— Привет, детка, как ты держишься? — Он огибает диван, приседая передо мной. — Ты до смерти напугала Тео. И меня тоже.

— Я в порядке. Я просто… Я не знаю. Я запаниковала.

— Я бы тоже запаниковал, если бы в моем доме был кто-то, кого там не должно быть. — Он встает и смотрит на Тео. — Покажи мне, с чем я имею дело, брат. Команда криминалистов уже в пути.

Они разворачиваются и исчезают в коридоре. Я иду на кухню, чтобы налить себе стакан воды: последние тридцать минут были, мягко говоря, сюрреалистичными. Записка, которую мне подсунули под дверь ванной, лежит на журнальном столике. Я осторожно разворачиваю ее, касаясь только уголка, а затем использую пульт дистанционного управления и телефон, чтобы прижать края. Слова напечатаны темно-красными чернилами, шрифт — причудливый.

У тебя был шанс, и ты его упустила. Пора играть.

Я перечитываю ее три раза, с каждым разом понимая все меньше и меньше, пока идеи формируются и трансформируются в моей голове.

— Тебе не стоило к этому прикасаться. — Шон опускается рядом со мной. — Похоже, ты задела чье-то самолюбие, детка. Кого ты недавно задела?

Тео опускается рядом со мной и наклоняется, чтобы прочитать короткую записку, нахмурив лоб.

— Я собираюсь, мать его, убить его.

— А, так ты знаешь, кто это? — спрашивает Шон.

Я качаю головой, не понимая, кого Тео может подозревать.

— Понятия не имею.

— Понятия не имеешь? — Тео дымится, проводя рукой по волосам на затылке. — Дин Страйкер.

— Ты думаешь, Дин вломился в твой дом? Не смеши меня! — шепчу я.

— Кто еще это мог быть? Дин прислал тебе цветы, Талия. Красные розы, точно такие же, как в спальне. Он был в бешенстве, когда понял, что у него не будет другого шанса с тобой, а это, — он показывает на записку. — Угроза.

— Когда это было? — спрашивает Шон, доставая блокнот из кармана жилета.

—

После вечеринки у Нико. Я чуть не сломал ему челюсть в ресторане Нико на прошлой неделе.

Я качаю головой, беспокойство корчится в моем животе, как ведро с земляными червями.

— Я не думаю, что это был Дин. Он порядочный парень. Не могу представить, чтобы он обезглавил плюшевую игрушку. А как насчет Ашера? Он наверняка затаил на меня злобу.

Тео крепче прижимает меня к себе, мышцы его рук и плеч напряжены.

— Это был Дин, Omorfia. Я просто знаю это. И конечно, он чертовски милый. Он, в общем-то, назвал тебя шлюхой, но он хороший мальчик.

Шон черкает в блокноте.

— Я проверю их обоих. Мне нужно, чтобы ты рассказала мне о сегодняшнем дне, Талия. Когда ты в последний раз видела спальню нетронутой?

— Я убиралась в доме весь день. Окна были открыты. Я закончила около трех, закрыла окна и взяла свежую одежду из спальни, прежде чем принять ванну. Я должна была закрыть окно и там, но забыла.

— Как долго ты была в ванной?

— Сорок, может быть, пятьдесят минут.

Тео достал телефон и пролистал журнал вызовов.

— Она позвонила мне в десять минут четвертого.

— Возьмем примерно час. С десяти минут третьего до десяти минут четвертого, — говорит Шон. — Ты что-нибудь слышала или видела?

— Нет, у меня играла музыка на телефоне. Когда я выходила из ванной, в спальне никого не было. Я увидела плюшевого мишку и заперлась в ванной, чтобы позвонить Тео, но тот, кто был здесь, несколько раз стукнул в дверь, подсунул под нее записку и ушел.

— Есть ли камеры вокруг здания?

— Да, несколько, — говорит Тео, беря меня за руку, чтобы не дать мне задрать нитку майки. — Я позвоню управляющему зданием и принесу тебе записи.

Шон поднимается на ноги, когда по дому разносится тихий стук. Он ведет команду криминалистов в спальню, коротко объясняя ситуацию, пока Тео разговаривает по телефону с управляющим.

— Остановись, — говорит он мгновение спустя, притягивая меня к себе. — Прекрати думать. Ты заработаешь себе головную боль. Я уверен, что это был Дин, и как только Шон подтвердит, я займусь этим психом. Больше он к тебе не приблизится.

Я прижимаюсь к его груди, пытаясь заглушить бурю в своей голове.

— Обними меня на минутку.

Он обнимает меня, проводит одной рукой по спине, а другой по лицу. Мои глаза закрываются, а сердце замирает и болит одновременно.

Шон говорит:

— Потребуется около часа, чтобы очистить комнату от пыли на предмет отпечатков, — и я открываю глаза.

Я не отхожу от Тео. Мне абсолютно все равно, что сейчас думает обо мне Шон. Считает ли он меня слабой или нуждающейся, неважно. В глубине души я хочу верить, что Тео поймет, когда я расскажу ему правду о своем прошлом. Я хочу верить, что он не уйдет, но почему бы и нет?