Слишком много

Дайс И. А.

ГЛАВА 30

Тео

Каждое мое дыхание чертовски болезненно, словно кто-то затягивает цепь вокруг моей груди и тянет сильнее с каждым вдохом.

Мои руки дрожат на руле, хотя я сжимаю его так сильно, что костяшки пальцев побелели.

Я в полном беспорядке.

Анархия в голове.

Пустота в сердце.

Легкое чувство паники сжимает мою грудь.

Мой кулак бьет по рулю, когда я останавливаюсь на красный свет. Во мне бурлит целый шквал противоположных

эмоций, я не могу усидеть на месте, двигаюсь на своем сиденье, стучу ногой по педали и ругаю водителя передо мной за то, что он не перестроился, когда свет изменился.

Слова «мой муж» отдаются в моем мозгу, как отголоски землетрясения, разрушая все попытки обуздать свои мысли. Мне хочется, чтобы это была шутка. Девушка, в которую я влюблен, была замужем за другим мужчиной.

Неужели это расплата за мои грехи? За то, что все эти годы я не хотел от женщин чего-то большего, чем случайный секс?

Какая ирония судьбы: девушка, от которой я хочу получить нечто большее, чем просто секс, девушка, с которой я хочу построить свое будущее, уже нашла идеального мужчину. Мужчину, с которым она, должно быть, хотела провести всю свою жизнь.

А я — не он.

Мне нужно с кем-то поговорить, выговориться, покричать, или я могу сделать что-то очень глупое, например, подраться со случайным мудаком в случайном баре, чтобы выпустить пар.

И мне точно нужно выпить немного, чтобы успокоить свои расшатанные нервы.

Мы с Талией должны были встретиться с моими братьями и Джеком в ресторане Нико менее чем через полчаса, но план, блядь, изменился. Я набираю номер Нико, держась за руль и пытаясь решить, не вырвать ли его из рулевой колонки.

— Как дела? — отвечает он.

— Планы изменились. — Я вздрагиваю от звука своего голоса. Даже для моих ушей я звучу расстроенным. — Мне нужно, чтобы вы все были у тебя дома.

— Ты как-то странно говоришь? Что случилось? Где ты?

— В двух минутах ходьбы от твоего дома. Просто позови всех к себе, хорошо?

— Да, я позвоню им и открою бутылку. Заходи.

Прервав звонок, я поворачиваю налево, в закрытый квартал, и, нажав на педаль газа, мчусь по дороге, усыпанной огромными особняками. Я снова поворачиваю направо, на этот раз на подъездную дорожку Нико на скорости слишком много миль в час. Шины взвизгивают, когда я нажимаю на педаль тормоза и останавливаюсь в нескольких дюймах от двери гаража.

На улице тепло, все еще около семидесяти градусов. Солнце садится за океан, окрашивая безоблачное небо в розово-фиолетовые тона. В воздухе витает запах травы, и слышен лишь нежный шелест листьев. Ни дети не бегают по окрестным особнякам, ни собаки не лают, ни машины не проезжают… Это мирный вечер. И такое ощущение, что весь мир решил посмеяться над моими страданиями. Сейчас должен идти дождь.

Или, что еще лучше, над головой должна разразиться жестокая буря, молнии раскалывают небо, выбеливая шикарный дом Нико до белизны.

Или еще

лучше — ураган, соответствующий моему дурному настроению, но нет.

Даже долбаного моросящего дождя нет.

— Ты выглядишь как дерьмо, — говорит Нико, когда я врываюсь внутрь и топаю по выложенному мрамором коридору в роскошную гостиную. — У вас с Талией все в порядке?

Я мечусь взад-вперед между стеклянной стеной и роялем, что занимает восемнадцать чертовых шагов в одну сторону. Я пытаюсь собраться с мыслями и составить связное, разумное предложение. Не то чтобы это получалось.

Внутри моей головы царит хаос, похожий на хаос на главном этаже Белладжио (прим. перев.: Коммуна в Италии). Мои мысли борются за внимание, представляя собой какофонию бессвязного шума. Я пригубил половину виски, которое Нико сунул мне в руку, когда я в третий раз проходил мимо дивана, и впился пальцами в затекшую шею.

Мне следует подождать, пока придут Шон, Джек и Логан, но у меня может случиться чертов инсульт, если я не начну говорить прямо сейчас.

— Помнишь правду Талии с вечеринки?

Нико сидит на подлокотнике своего дурацкого дивана, поставив локти на колени, и следит глазами за мной по комнате.

— Да, она провела месяц в тюрьме.

Я проглатываю остатки дурацкого виски и с грохотом ставлю дурацкий стакан на дурацкий, мать его, кофейный столик.

Думаю, мне нужно сделать несколько глубоких вдохов…

— Ее обвинили в убийстве.

Проходит несколько долгих молчаливых секунд, и Нико никак не реагирует. Кажется, он ждет, что я разражусь хохотом.

Этого не произойдет, брат.

— Она не в тюрьме, так что…, — медленно начинает он, его тон сдержан, как будто он знает, что достаточно одного неверного слова, чтобы я сорвался.

— Спроси меня, кого она якобы убила.

Выражение его лица неуловимо меняется, как будто он начинает понимать смысл моих дрожащих рук и резкого тона, но прежде чем он успевает открыть рот, его прерывает громкий стук в дверь. Очень вовремя.

— Войдите! — кричит Нико.

Первым входит Логан, за ним следуют Шон и Джек, каждый с бутылкой виски. Нико, должно быть, предупредил их о ситуации по телефону, потому что они без слов похлопали меня по плечу.

— Я введу вас в курс дела. — Нико пересекает комнату и достает из винного шкафа три хрустальных бокала. — Талия рассказала Тео, почему она провела время в тюрьме. Ее обвинили в убийстве.

— Убийстве? — Логан ссутулился и свел брови, снимая бейсболку. — Кого она убила?

— Предположительно, — отвечает Нико, наполняя их бокалы. — Думаю, мы сейчас узнаем. — Они смотрят на меня с ожиданием. — Кого?

Мышцы на шее и руках снова напрягаются. Слова на вкус как старая жвачка.

— Ее мужа.