Слишком рано… слишком поздно
Шрифт:
– В конце концов, тебе двадцать пять, а не пятнадцать.
– Но день на дворе, – Аня указала пальцем в сторону окна, – а точнее, еще даже не обед.
– И что? А я вот хочу накатить за здоровье своей занудной кумы. Разрешаешь?
– Да кто ж тебе запретит?
– Вот то-то же,– Лида подняла бокал, – умная ты у нас Анька. За это и выпьем.
– Что-то не похоже, – девушка бросила ручку на тетрадь и тоже взяла бокал в руки, – я до сих пор не могу побороть эту дисциплину. А экзамен так скоро!
– Анют, все ты сдашь. Мне бы твои проблемы.
– Ну, так в чем дело? Поступи в институт и да будет тебе счастье. Книги, конспекты, экзамены…
– Э, нет, Аньк,– подруга отпивает из бокала и морщится, – поздно, старая я уже для этого.
– Старая?
Аня не успела ничего еще добавить, так как Василиса и Никита снова внеслись вихрем к ним в комнату. Они что-то наперебой рассказывали и смешно толкали друг друга плечами. Только сейчас Анна заметила уже пожелтевший синяк на лице мальчишки. Какая она подруга, если Лида в курсе всех их дел, а она упустила этот момент? Очень невежественно с ее стороны!
– Никитка, а что у тебя с глазиком? – Осторожно спросила Аня, хватая мальчишку за руку и усаживая на колени. – Ты подрался?
– Угу. – Никита позволил себе просидеть в таком положении секунду и вновь спрыгнул с рук. Неугомонный непоседа.
– Как так получилось? – Спросила она у Лиды, когда дети побежали на улицу.
– Да что ты так разнервничалась? Обычное дело для пацанов. Что-то не поделили в садике, делов то. – Лида подтолкнула к ней тарелку – Да ты кушай-кушай.
А сама устремила взгляд в окно, откуда открывался чудесный вид на внутренний дворик с качелями, где сейчас находились их дети. Не могла она рассказать подруге, что синяк у Никиты появился вовсе не из-за игрушки. А из-за того, что сын вступился за Василису перед другими детьми. Увы и ах, маленькие детки порой бывают такими жестокими. Особенно, когда толком не понимают значения слов, но четко копируют интонацию родителей. Видимо, кто-то из мам обсуждал тот факт, что у Василисы только мама. Вот и понеслось.
– Кто первый затеял драку? – Лида присела на корточки и осматривала "боевое" ранение ребенка.
– Сашка и Лешка, – Никитка скривился, – а еще Анька со Светкой.
– И что они говорили?
– Они говорили, что я дружу с безотцовщиной. – Еле выговорил он последнее слово. – Мам, это ведь что-то плохое, да? Васька не поняла, но очень долго плакала. Поэтому я защищал ее.
– Малыш, – Лида притянула к себе ребенка, – я так горжусь тобой! Ты у меня такой храбрый! Да, ты прав, это плохое слово и его не стоит говорить другим детками, у кого нет папы.
– Я тоже так подумал.
– Мой маленький мужчина, ты все верно сделал. Я надеюсь, навалял им по полной?
– Да, – гордо улыбнулся сын, демонстрируя отсутствие одного нижнего зуба,– только теперь тебя ждет воспитательница.
–Я с этим я как-нибудь разберусь, не переживай. – Лида перехватила маленькую ладошку покрепче и поднялась на ноги. – Только давай это будет наш с тобой маленький секрет, хорошо? И мы никому об этом не расскажем.
– Даже тете Ане?
– Ей особенно.
Так что да, теперь у этой троицы был свой секрет, о котором Ане знать вообще было противопоказано. Лида наперед знала ее реакцию и не хотела, чтобы она замыкалась в себе и начинала новый круг самобичевания. А Аню хлебом не корми, дай только повод и она мигом соберет вещи. Вот даже взять то, что с их переезда уже прошло два года, а Анна до сих пор твердила, что они с Васькой здесь нахлебницы. Так нервничала и переживала, особенно, когда Саша был дома. Все порывалась уйти и не доставлять дискомфорта. Хотя какой тут дискомфорт? Муж, кажется, вполне смирился с их нахождением в доме. Даже немного играл с детворой. А потом снова зарывался в своих бумагах и сутками не выползал из своего кабинета. Нет, иногда они выезжали на приемы и светские вечера, но исключительно в целях поддержания авторитета семьи. В такие моменты, Лида отчаянно гнала от себя удушающие мысли и считала себя действительно счастливой женой. А может все не так уж у них и плохо? Пусть былой страсти у них в отношениях уже не проскальзывало, но была же стабильность. А ведь это немало значит, особенно, когда вы не первый год вместе. Но когда они возвращались
–Эй, где витаешь? – Аня щелкнула пальцами перед ее глазами.
– Да так, задумалась я.
– О чем?
– О том что, скорее всего, у Саши есть любовница. – Лида одним махом проглотила остаток коньяка и зачерпнула пальцем крем с верхушки торта.
– Да ну, – Аня аж подавилась и закашлялась, – не может быть такого! Ты же такая красивая, шикарная, умная!
– Может быть, ему как раз и не надо такую умную, – вздыхает девушка в ответ. – Знаешь, ведь всегда хочется попробовать чего-то нового. Чего-то помоложе.
– Лидка, тебе же всего двадцать девять, куда еще моложе?
– Ну, двадцать девять – не двадцать. Амбиций может и побольше у девочек, но они более податливее, мозг не так выносят, не требуют того, что требуют жены. Их пришли, потрахали, денег дали и все, нет никаких обстоятельств. – Философски, но с долей грусти заметила Лида.
И Ане тут же вспомнилась Светка из общаги, пример что ни есть самый настоящий в подтверждение словам Лиды. Аня иногда вспоминала ее и задавалась вопросом: получилось ли у девушки воплотить свои мечты? Обрела она свое счастье или все так же прыгает из постели в постель, с периодичностью отмечаясь при этом в больничке?
– Ты так спокойно об этом говоришь, – Аня подперла рукой голову и внимательно посмотрела на девушку. Иногда ей казалось, что Лида каким-то образом родилась уже с готовым багажом знаний. Выглядела она максимум лет на двадцать пять, а вот мыслила так, будто ей действительно было под пятьдесят.
– Это жизнь, Аньк, – подруга достала зажигалку и завертела ее в руках. Курила она редко, но и это делала с какой-то прирожденной аристократичностью. – Знаешь, я иногда завидую девушкам помладше. Сижу в парке или в кафе и смотрю на мимо пролетающую стайку нимфеток. Короткие юбочки, яркий мэйк и эти глаза, беззаботно горящие жизнью. А у них ведь действительно все впереди: и студенческая жизнь, и первые рассветы под бутылочку шампанского, и влюбленность. А у нас что? Сплошные рамки, в которые мы сами себя втиснули. И время сквозь пальцы, как песок сыпется. Быстро так, неуловимо. Только недавно такими же бегали и бед не знали, а сейчас? Я в следующем году переступлю порог к четвертому десятку. Четвертому! Хотя стоит глаза закрыть, как перед ними мне еще семнадцать и дни резиновыми кажутся. Скорее бы школу закончить, скорее бы институт прошел, скорее бы замуж. Допросились… теперь все в таком темпе. И только успеваешь подмечать, что уже не пятое марта, а шестнадцатое июля и год на дворе уже другой. А посмотрев в зеркало, замечаешь, что седины прибавилось и морщин вокруг глаз все больше. И все. С тоской прощаешься со своей молодостью.
– Лид, но никто же не знает, сколько тебе лет. – Аня мягко накрыла ее руку своей ладонью.
– Ты знаешь. Я знаю. – Лида все же убрала зажигалку обратно в карман.– А когда сам в курсе, то и мыслишь иначе. Вот были мы недавно у партнера Саши на дне рождении. Как и полагается, по-модному, в ночном клубе праздновали. И вот спустилась я на танцпол, чтоб костями подрыгать и вспомнить ощущения да не по себе мне стало. Музыка другая, вокруг молодежь танцует и движения какие-то иные. И главное, смотрят на меня так с прищуром, мол, удумала нам тут русские – народные танцы показывать. А сами чистый секс в одежде устраивают. Понимаешь? Не важно, сколько килограмм штукатурки на твоем лице будет и сколько уколов перенесет твоя рожа, чтобы в сорок пять выглядеть на двадцать. Твой возраст у тебя всегда внутри и его ничем не замалюешь и не закроешь. Я так раньше с легким презрением смотрела на родителей, когда они выходили на танцпол на каких-либо праздниках. А сейчас на меня так другие смотрят. И мигом все настроение улетучилось, потому что не в своей тарелке оказалась.