Слишком рано… слишком поздно
Шрифт:
Не проронив больше ни слова, она поднялась с постели и направилась к двери.
– Постой, – Анна пришла в себя. – Не уходи, ты меня ничем не обидела. Даже помогла. А я даже не знаю твоего имени, чтобы поблагодарить.
– Лида. – Вторая девушка несмело остановилась. – Я твоя соседка из седьмой.
– Я знаю. – Аня кивнула. – А я Аня. Извини за реакцию, не знаю, что нашло.
– Материнский инстинкт. – Подсказал Лида, и зашагала обратно к постели.– Любая бы так отреагировала на вторжение в личное пространство. Особенно, когда рядом малыш.
– Откуда ты столько всего знаешь? – Аня всматривалась в новую знакомую и поражалась ее красоте. Пусть даже она сейчас и выглядела измученной,
– Ходила на специальные курсы, выписывала журналы по беременности и родам. Плюс консультации всех возможных врачей.
– Ты молодец, так подготовилась.
– Да, подготовилась, – Лида вздохнула, – да только не помогло это.
– Прости, может это не мое дело, – Аня осторожно переложила заснувшую дочку в люльку у кровати и запахнула халат, – но… что произошло? Все в порядке? Я была у тебя этой ночью и…
– Я знаю, что это была ты. – Лида измученно улыбнулась. – Спасибо тебе за то, то побыла со мной.
Она отвернулась и только судорожный вздох, вырвавшийся из ее груди, подсказывал Ане, что Лида заплакала. Она присела рядом и накрыла своей ладонью ее руку. Холодные, как и прежде пальцы сомкнулись, и Лида буквально рухнула в ее объятия. Плакала она тихо, но горько. Аня лишь чувствовала, как участок халата на груди становится влажным.
– Потеряла… – едва слышно прошептала девушка. – Одного из мальчишек потеряла.
– Мне очень жаль, – Аня прижала ее еще сильнее, не смотря на легкий дискомфорт внизу живота. Ведь главное было сейчас не это, боль тела выглядит пустяковой по сравнению с тем, когда болит душа. А боль материнского сердца так и подавно.
В такие моменты ты не знаешь, как помочь человеку. Говорить что-то бессмысленно, ведь слова не восполняют потерю. Вряд ли станет легче от очередного скупого "соболезную", вряд ли вы сможете отмотать время вспять и не допустить случившегося. Остаются лишь два лекаря, которые смогут излечить раненную душу: время и молчаливая поддержка. Когда достаточно просто быть рядом невидимой тенью, готовой обнять в пик немого крика.
– Мы с мужем долго не могли зачать ребенка. Анализы, дорогие специалисты и все впустую. Я страдала, а он… что ли рад был. Сашка старше меня на десять лет и ему в свои тридцать четыре главное развить свой бизнес, конференции, ну и наличие жены в обеспеченных хромах. А дети так, потом, как-нибудь. Это я настояла на ЭКО, наивная, думала, что в процессе Саша как-то обвыкнется с мыслью о будущем отцовстве. Но у него на уме только работа, только положение в глазах конкурентов. А я в это время все сама, все сама. И больницы эти бесконечные, и ремонт в детской. Дотягалась тяжелого, донервничалась и здесь раньше срока оказалась. Схватки адские в другой больнице, но там детское отделение слабое и меня сюда экстренно отправили. А дальше… Наркоз, темнота и новость о том, что один малыш выжил, а второй нет. И как с этим жить, ума не приложу.
– Я не знаю, – честно ответила Аня.
В свои двадцать лет у нее еще не было никакого жизненного опыта, кроме того, чем хвастаться совсем не нужно было. Что она могла посоветовать Лиде? Ничего. Зато так отчаянно захотелось рассказать свою историю. И именно Лиде. Нет, не ради того, чтобы показать насколько все бывает по-другому или вызвать жалость, нет. Тяжело жить, когда рядом нет ни души, которой ты бы мог доверить свои переживания и страхи, свои мечты. У Ани никогда не было ни подруг, таких, чтобы разговаривать каждый день и сопереживать друг
– Небесная, вот ты где! – Медсестра по имени Светлана хмурилась и окидывала их взглядом. Очень хмурым взглядом. – Молоко готово?
– Да, оно в холодильнике.– Лида спохватилась и слишком резко вскочила, схватившись за низ живота. – Пускают?
– Нет, сегодня я еще отнесу. Но завтра вроде бы допустят и тебя.– Света перевела взгляд на Аню. – Ну а ты, Ефремова, есть у тебя сдвиги?
– Мы на смеси. Скоро вот поднимать буду и кормить.
– Безмолочная значит у нас, – констатировала медсестра, – ладно, сейчас ужин разносить будут, так что расходитесь по палатам. Потом обход. И да, Анна, к тебе еще заглянет детский врач.
– Спасибо. – Девушка коротко кивнула и посмотрела на Лиду. – Видишь, вот так у нас дела и обстоят. Васька у меня во всем обделенная какая-то.
– Васька? – Лида впервые по-настоящему улыбнулась.
– Да, Василиса. – Аня последовала ее примеру и засуетилась у столика.
– Красивое имя. Необычное. И Ань, не кори себя. Главное у нее такая мама есть, а это главное. Все остальное – дело времени.
– Буду в это верить.
Вторая девушка лишь ободряюще приобняла ее перед выходом, а затем ушла к себе, оставляя Аню с малышкой. Правда чуть позже Лида снова вернулась.
– Пожалуйста, не пойми меня неправильно, – нервно теребила она халат,– я знаю, что иногда действую нахраписто, но не отказывайся. Мой организм готовился кормить двоих и молока прибывает очень много. Малыш в реанимации кушает немного и половину мне приходится замораживать, а все остальное выливать. Я пойму, если ты откажешься, правда. Но мне бы очень хотелось тебе помочь.
С этими словами, она достает из карманов две бутылочки и протягивает их Ане. Они еще были теплыми, видимо, Лида только сцедилась. Возможно, для кого-то это было бы шоком и чем-то неправильным. Но не для Ани. Нет, она не побрезговала и с радостью приняла эти бутылочки, а затем чуть позже накормила Василису натуральным грудным молочком, а не смесью из жестяной банки. И не считала это чем-то плохим, ведь не зря во времена королей всех деток кормили не мамы, а кормилицы. Это Аня запомнила еще с тех пор, как им преподавали в школе историю. И наблюдая за смешной мимикой дочки перед собственным сном, Аня поняла, что они с Василисой познакомились со своим ангелом-хранителем. В лице Лиды Небесной.
Глава 2. Восемнадцать лет назад.
Лидия Небесная, а в девичестве Никольская, с детства была упорной. Вероятно, это качество досталось ей от отца – прапорщика. Как и весьма не девичий характер. Хорошо, что красотой с ней поделилась мама, как и манерами, которые остались от былой аристократии в их роду. Когда надо Лида проявляла непрошибаемость, а иногда умело прикрывалась своей внешностью и становилась похожей на всеми любимый типаж безмозглой куклы. Умело манипулировала людьми, добивалась желаемого. Вместо положенного педагогического, она поступила в театральный вуз и блестяще показала себя в мастерстве преображения на сцене. От ухажеров не было отбоя, цветы, подарки… да что угодно, на что бы показал пальчик Лиды. Но девушка категорически была против таких отношений. Понимала, что все клюют на красивую мордашку, абсолютно не желая узнавать ее характер. Да и не любила Лида легкую добычу. В ее понимании, если мужик так просто падает к твоим ногам, то где вероятность того, что он так же легко не переползет к другим?