Слишком сладко

Дайс И. А.

— Ты меня отшлепал, — бормочет она, и шок, как у куклы, окрашивает ее великолепное лицо.

— Только один раз. Ты укусила меня дважды. — Я укладываю ее руки и ноги так, чтобы она была надежно уложена на пассажирском сиденье.

— Ты меня отшлепал, — повторяет она, когда я сажусь за руль.

Сквозь ее удивление проглядывает блеск озадаченного восторга, и мой член чертовски возбуждается.

Господи, детка… тебе это понравилось?

— В следующий раз, когда ты выкинешь подобный трюк, я посажу тебя к себе на колени. Ты не сможешь

сидеть несколько дней. — Я не уверен, обещание это или угроза.

— Ты сумасшедший…

Я снова устраиваюсь на сиденье, заполняя мысли жабами, цветной капустой и крысами, чтобы нейтрализовать тревожное желание, бьющееся в моих венах.

Это работает. Мой член успокаивается, и я переключаюсь на задний ход, но не отпускаю тормоз.

— Пристегнись, Мия.

Она смотрит на меня с очаровательным вызовом, но быстро складывает руки и пристегивается.

— Хорошая девочка. Надеюсь, ты там не простудилась. — Я сворачиваю на дорогу, выбирая кратчайший путь к ее дому, чтобы она могла принять горячую ванну.

— У меня есть тайленол и огромный список книг, которые нужно прочесть. Я не буду возражать против нескольких дней в постели.

— В эти выходные тебе также нужно посетить бал.

***

Сорок минут спустя я захлопнул дверь в свой дом, протопал по лестнице и сразу же залез под душевую лейку, сдирая с себя мокрую одежду, пока струя горячей воды ласкала мою спину. Вряд ли можно подумать, что мой член может снова стать твердым, пока я стискиваю зубы, но это так.

Болезненно твердый.

Черт…

Мия вся мокрая, злая и возбужденная от шлепков. Этот возбужденный, удивленный блеск ее глаз сохранился в моей памяти, а кнопка удаления закрашена серым, недоступна.

Я сжимаю ладонью основание своего члена и спускаю мысли с короткого поводка. Мне нужно воплотить фантазию в жизнь. Я представлял, как трахаю ее, но эти ролики были короткими, секундными вспышками, когда я вколачивался в Мию… Я больше не могу жить обрывками. Мне нужно все целиком, иначе я не смогу двигаться дальше.

Один раз.

Только один раз, я уступлю…

Я не делал этого с той ночи, когда встретил ее, отказываясь дрочить при мысли о девушке моего брата, но либо это, либо таблетки.

Дверь в мою спальню со щелчком закрывается, и я поворачиваю голову в ту сторону. Она там. Мокрая, дрожащая от холодного дождя, пропитавшего ее платье и толстовку, которую ей лучше больше никогда не надевать, иначе я не буду отвечать за свои поступки.

Она делает шаг вперед, удерживая мой взгляд.

— Мне так холодно, — тихо произносит она, подбородок дрожит, когда она останавливается у стеклянной панели, отделяющей спальню от душевой витрины.

Великолепно. Чертовски великолепна.

Каждый напряженный, узловатый мускул в моем теле расслабляется. Гул в моей голове стихает, и все мои мысли застилает успокаивающая тишина. Вот что она делает. Она держит в клетке моих демонов, создавая некое чувство спокойствия внутри.

—

Иди сюда. — Я протягиваю руку, ожидая, что она возьмет ее.

Жду, когда она доверится мне. Потеряет себя, подчинится и покорится притяжению между нами.

Вместо шага вперед она делает шаг назад, стягивая с себя серую толстовку, а затем тянется за мной, чтобы расстегнуть молнию на платье. Оно падает вниз по ее гладким бедрам, каждый сантиметр ее миниатюрного тела так совершенен, как я и запомнил.

Я глажу себя. Медленно. Так чертовски медленно, смакуя каждую секунду, продлевая момент.

Мия снимает платье, и ее тело прикрывает лишь кружевное бежевое белье. Господи, ты создал совершенство. Застенчивая, милая, беспричинно возбуждающая. Она делает шаг вперед, одна маленькая ножка за другой, и берет меня за руку, отказываясь от контроля.

Я притягиваю ее к себе, и неотвратимость моего прикосновения напоминает отдачу пистолета. Она близко. Так близко, как я хотел уже несколько недель. Она прижимается спиной к моей груди, мои руки обхватывают ее, одна — под ребрами, другая — над ключицами. Я обнимаю ее, успокаиваю… защищаю.

— Ты дрожишь. — Я опускаю голову, прижимаясь поцелуем с открытым ртом к впадинке на ее плече. — Твоя красивая попка будет болеть несколько дней, если ты еще раз так сделаешь.

Она вздыхает, прислоняясь ко мне.

— Мне нравится дождь.

— А мне нравится знать, что ты в безопасности, тепле и комфорте.

Она поворачивается ко мне и, глядя в глаза, проводит кончиками пальцев по мышцам на моих руках.

— Теперь я здесь. Я твоя, Нико. Что ты будешь со мной делать?

Я откидываю голову назад, позволяя горячей воде облить мое лицо, и сжимаю член у основания, поглаживая его быстрее.

— Я позабочусь о тебе, детка. — Я поднимаю ее на руки. Она обхватывает меня ногами за талию. — Теплее? — спрашиваю я, стоя в месте, где вода каскадом стекает по спине Мии.

— Еще нет. Прижми меня ближе.

Мои губы оказываются на одном уровне с ее губами. Лихорадочная потребность ощутить ее вкус распространяется по моим венам, вызывая ожоги второй степени.

— Ты можешь взять меня там, где хочешь, — напоминает она, прижимаясь лбом к моему лбу, ее маленькие ладошки обхватывают мое лицо. — Почему ты не делаешь этого? Возьми меня, Нико.

Я зарываюсь лицом в ее шею, вдыхая ее аромат. Календула. Сладкая… такая чертовски сладкая. Я легонько, медленно чмокаю ее кожу… позволяя ей почувствовать жар моего дыхания.

Темп моей руки, накачивающей член, становится неумолимым.

Я поднимаю взгляд, наши губы, наш поцелуй на расстоянии шепота…

И замираю в тот момент, когда разрядка взрывается у основания моего позвоночника, и струи брызжут на кафель. Низкое, болезненное рычание вылетает из моих губ.

— Я не могу получить тебя, детка, — ворчу я в пустую комнату, глаза закрыты, оргазм лишил меня брандмауэра. — Ты не моя, как бы сильно я тебя ни хотел.