Слишком сладко

Дайс И. А.

— Я здесь, — говорю я, прижимаясь губами к ее виску, когда она вздрагивает, прижимаясь ко мне так близко, как это физически возможно. — Я держу тебя, детка. Ты в безопасности.

Я испытываю одновременно облегчение от того, что она не вздрагивает от моей близости, и на грани того, чтобы позволить моей ярости взять верх. Она такая холодная, вся дрожит.

Сцепив пальцы на моем затылке, она утыкается лицом мне в подбородок.

— Я в порядке, — шепчет она, казалось, через несколько секунд готова разрыдаться, но изо

всех сил старается не плакать. — Мне не больно. Это не моя кровь.

— Я знаю. Ты в порядке. — Я оборачиваюсь и смотрю на Логана и Тео, стоящих в дверном проеме. — Пойдемте, вы мне нужны.

Я выношу Мию из туалета, ее слезы стекают по моей коже на футболку. Но она не издает ни звука. Мне неприятно, что она так уязвима, но мне также нравится, что она доверяет мне настолько, что не притворяется и не скрывает своих чувств.

— Шшш… — я тихонько посапываю и сползаю на пол, снова прижимаясь к ней. — Шшш, детка, ты в безопасности. Я здесь. Я забочусь о тебе, помнишь? Я никому не позволю тебя обидеть.

Она сильнее прижимается лицом к моей шее, вдыхая короткие, неровные вдохи.

— Я в порядке, — снова произносит она.

Я достаю ключи от машины и бросаю их Логану.

— В багажнике лежит толстовка, а в бардачке — упаковка детских салфеток. Прихвати их для меня.

Единственный кивок и едва слышное «да, конечно» — это все, что я получаю, прежде чем он убегает.

Мия неподвижна, молча захлебываясь слезами. Все, что я могу сделать, — это шептать ей на ухо и гладить ее по спине, пока она переваривает все, что произошло.

Не проходит и двух минут, как приезжает Шон, а за ним четверо полицейских и Логан.

— Она уже что-нибудь сказала? — спрашивает Шон.

— Пока нет. Сначала разберитесь с этими ублюдками. Можешь допросить Мию дома.

Он качает головой, слишком умный, чтобы спорить, пока я так близок к тому, чтобы превратиться в чертова Халка. Внешне я спокоен. Я — все, что нужно Мие: спокойный, сосредоточенный, решительный.

Все, что происходит внутри, — совершенно другое дело.

Я беру у Логана толстовку и натягиваю ее на голову Мии, не заботясь о рукавах. Я натягиваю ткань, пока она не закрывает ее попу, а затем прижимаю ее к себе, заключая в объятия.

Она молчит, а я не давлю. Пока нет. Сначала ей нужно успокоиться. Она слишком жесткая. Ее мышцы не поддаются. Это чертовски неестественно, потому что рядом со мной она всегда как тесто: подстраивается под мой ритм, подчиняется моему господству. Сейчас же она оцепенела. Отстранена.

Пока я вытираю кровь с лица Мии, мои братья отходят на несколько шагов, когда прибывают новые полицейские.

Это нелегко. Убирать засохшую кровь с ее кожи с помощью влажных салфеток — все равно что вытирать красное вино с ковра бумажными полотенцами. Я не добиваюсь особых успехов, но она успокаивается, чем дольше я этим занимаюсь, поэтому я не останавливаюсь.

— Ты

чертовски храбрая, — шепчу я, обхватив ее одной рукой. — Хочешь что-нибудь выпить?

Она тихо кивает, и Коди уходит, прежде чем я успеваю попросить кого-нибудь принести бутылку воды из бара.

Шон выходит из туалета, на мгновение подносит телефон к уху, а затем убирает его, почесывая затылок. Судя по его виду, он еще не видел ничего подобного.

— Мия нуждается в медицинской помощи?

— Нет, — шепчет она. — Мне не больно.

Он оглядывает ее, словно убеждаясь, что она не лжет.

— Хорошо, отвези ее домой, Нико. Приведи ее в порядок, а показания мы возьмем позже. Мне понадобятся и ваши показания, — говорит он тройняшкам.

— Мы сделаем это у меня дома, — говорю я, прежде чем Шон оттаскивает Джонни в сторону.

Мия крепче вцепилась в мою рубашку, на ее лице появилась паника, когда я попытался поднять нас с пола.

— Мы идем домой. Я не отпущу тебя, детка.

Но хочу.

Я хочу передать ее Коди и отомстить двум бессознательным ублюдкам за стеной. Я готов рискнуть задержанием, если это означает наказание тех, кто обидел мою девочку, но, сколько бы боли я ни причинил, это не поможет Мие.

Она еще глубже погрузится в свой страх.

На свете есть женщины, которые осудят ее за отсутствие самостоятельности. Они будут тыкать в нее пальцами, пытаться ожесточить ее и учить, что такое феминизм.

Но дело в том, что… Мия прекрасно может позаботиться о себе сама, если у нее нет выбора. Она почти вырастила себя сама, пеняя на отсутствие интереса у матери, карьеру Джимми и любовь Айши к парням и вечеринкам.

Но она не хочет быть независимой. Она не хочет рассчитывать только на себя.

И, наверное, именно поэтому я так быстро влюбился в нее… потому что она так хорошо мне подходит. Она — это все, чего я хотел, сам того не осознавая. Мне нужна была такая девушка, как она. Такая, которая считала бы мою защиту благом, а не поводком.

Она хочет, нуждается и ожидает, что о ней будут заботиться. А я хочу, нуждаюсь и жду, что она позволит мне это делать.

Мы — пара, созданная на гребаных небесах.

ГЛАВА 32

Нико

ВОСЕМЬ.

Именно столько раз Мия чистила зубы, прежде чем позволила мне поцеловать ее. Это было далеко не то, чего я хотел. Просто поцелуй в губы.

Я не выпускал ее из своих объятий ни на одну гребаную секунду за те полчаса, что мы были дома. Я искупал ее, вымыл ей волосы и чуть не упал духом, когда заметил тень синяка на ее лице.

Я одел ее тоже, даже несмотря на ее протесты. На ней моя толстовка. Та самая, в которой я был вчера вечером, когда мы сидели в саду и ели пиццу. У меня сжалось сердце, когда она сказала, что хочет его, потому что он пахнет мной и успокаивает ее.