Слишком жаркий Кипр [СИ]
Шрифт:
— Витька, давай свой ствол! — крикнул он вниз, а сам выбросил пистолет в сторону виноградников.
Тот быстро подал свое оружие, но и эта обойма только раз заставила гранатометчика оставить процесс прицеливания, и втянуть голову в плечи. Астафьев, с досадой бросил пистолет в сторону, и крикнул вниз.
— Черт! Сашка, виляй по дороге, а то нас сейчас рванут!
После этого он сам рухнул на сиденье. Зверев выполнил его приказ, машина начала выписывать по асфальту кренделя. Это было непросто, они уже выбрались на более оживленное шоссе, и даже разминулись с парой встречных машин. Одна же машина, большая, мощная, черного цвета, как раз пошла на обгон фургона. Все четверо обитателей обреченного «Фольксвагена» напряженно наблюдали за гранатометчиком, Селим при этом явно молился, губы его шевелились с удивительной быстротой. Фургон, между тем, сблизился уже
ГЛАВА 8
Все оставшееся время до пропускного пункта Зверев молился о том, чтобы их там не задержали в этом чертовом Северном Кипре на всю оставшуюся жизнь. На окраине Никосии они высадили Селима. Их проводник был настолько напуган всем произошедшим, что даже не потребовал прибавки к жалованию за материальный ущерб, нанесенный своему лицу и остальному организму, а торопливо схватил свою долю долларов, и поспешно выбрался из машины. При этом он даже забыл передать привет своему лучшему другу Георгиосу.
Когда они прибыли на пропускной пункт, черный «Мерседес» их спасителей как раз тронулся на киприотскую сторону. К облегчению всех пассажиров изрядно запыленного «Фольксвагена» никто их задерживать не стал. В этот раз все происходило с точностью до наоборот: турецкие пограничники ограничились сличением фотографий и лиц туристов, а вот греческие шмонали по полной программе, со снятием сидений и личным досмотром. Поэтому, когда Зверев и компания миновали и этот барьер, от черного «Мерседеса» и след пропал. Юрий уже примирился с мыслью, что все происходящее так и останется для него загадкой. Зверев подрулил к пункту проката машин, Виктор в этот момент вызывал по мобильнику машину с виллы. Астафьев же отошел через улицу к киоску с табачными изделиями. Но, когда, буквально через минуту, Зверев вышел из конторы проката, Астафьева на улице не было.
— А Юрка где? — спросил Зверев. Виктор начал бестолково оглядываться по сторонам. Увы, кривовский опер как сквозь землю провалился. Только на тротуаре валялась неоткрытая пачка сигарет. Зверев машинально ее подобрал, и, повертев в руках, негромко, но с чувством выругался.
Астафьев никогда и не думал, что такого здорового, в самом расцвете сил мужчину, каким был он сам, можно похитить так легко и изящно. Юрий, купив сигареты, шагнул с тротуара на проезжую часть, и остановился, пропуская мимо микроавтобус «Фольксваген». Но тот неожиданно притормозил, откатилась боковая дверь. Затем Юрий почувствовал, как сзади две пары рук мягко подхватили его под мышки и, подняв над землей, передали такой же паре рук в микроавтобусе. Все это было не грубо, но так быстро и сильно, что Астафьев не только что дернуться не успел, но даже крикнуть. Микроавтобус тут же сорвался с места, и Астафьев, осмотревшись по сторонам, решил, что сопротивляться ему не стоит. В окружавших его худощавых, чернявых парнях не было видно агрессивности, зато было столько уверенности в себе, что его запаса сил хватило лишь для того, чтобы их позабавить.
Минут через десять микроавтобус остановился, дверь открылась, и один из невольных проводников Астафьева показал рукой вперед. Там, в пяти метрах, на пустыре, стоял знакомый, очень запыленный «Мерседес».
Моше Шнайдеру никто не давал его тридцати двух лет. На вид он смотрелся возмутительно моложаво, просто студент какой-то, а не третий помощник посла. Высокий, худой, сутулящийся, с короткой стрижкой и типично еврейским лицом, он и одевался столь же невыразительно: джинсы, широкие ветровки, в раковине ушей динамики от висящего на поясе сиди-плеера. Любого другого подобное несоответствие облика и должности волновало бы до глубины души, но только не Моше. По традиции пост третьего помощника посла любого государства занимали профессиональные шпионы, руководители резидентуры в данном государстве. Моше так же был кадровым работник израильской разведки Моссад, и такая, невольная маскировка его устраивала.
В тот день Моше пришел на работу как обычно. Первым делом он посетил совершенно экранированную от внешнего мира секретную комнату связи с монополией. Дежурный шифровальщик как раз расшифровывал очередное сообщение Центра, и, на вопросительный взгляд начальника, показал один палец. Это обозначало, что ему нужно еще одна минута и босс может подождать, а не уходить. В минуту он, конечно, не уложился, только в три. Шнайдер хотел съязвить по этому поводу, но текст телеграммы, переданный ему шифровальщиком, заставил его забыть про такие бытовые мелочи.
"По данным радиоперехвата американского Агентства Национальной Безопасности, 28 октября в 12.30 минут местного времени произошел телефонный разговор между двумя абонентами, один в окрестностях Ларнака, второй, в Москве. При этом разговоре несколько раз упоминалось имя Мансур. Судя по записи, речь шла именно о нужном нам террористе. Постарайтесь выяснить, каким образом это имя всплыло на Кипре в преддверии встречи в верхах, и не стоит ли за этим подготовка к теракту". Далее шли указания номеров телефонов, и их владельцев на Кипре.
Шнайдеру было о чем задуматься. Вся его многочисленная агентура работал в эти дни как никогда интенсивно. Прослушка, агенты влияния и просто штатные агенты Моссад рыли землю, но никаких следов подготовки к теракту найти не могли. Так что, до этой телеграммы Моше был сравнительно спокоен. Теперь же он не просто взволновался, он находился в состоянии недоумения. То, как его начальство получило эту информацию от АНБ, Моше не очень интересовало. Эту информацию могли передать и сами американцы, и просто его коллеги сумели распотрошить электронные архивы АНБ. Такое случалось гораздо чаще. Несколько раз он перечитал текст перехваченного сообщения. Выходило так, что какой-то русский запрашивал у другого русского информацию о террористе. Но, при чем тут эти русские? В саммите они не участвуют, так что за своего президента могли не волноваться. И что за странная подготовка вопроса? Если это парень глава резидентуры, то почему разговаривает со своим руководством по обычному спутниковому телефону, а не по защищенным каналам связи?
Раздумывать можно было долго, но надо было и действовать. Через полчаса Шнейдер собрал всех своих помощников, и поставил новую задачу.
— Мне нужно знать про этих парней все. Кто они, чем занимаются, и, главное — что они делают тут, на острове.
Первым номером в списке стоял владелец спутникового телефона Олег Батов, а вторым — некто Юрий Астафьев.
Несколько дней наблюдений дали подробный ответ о том, кто такой Батов, но вот кто второй фигурант, звонивший в Москву, оставлял много загадок для Шнейдера. Через свои связи в полиции он достал анкетные данные Астафьева, те самые, которые видел и Янгелос Папандреу. Это еще больше поставило его в тупик. Агентов с такой биографией прикрытия ни одна разведка мира в свет бы не выпустила. Гораздо больше ответов дала поездка троих русских в турецкую часть острова. Один из лучших агентов Шнейдера, Абрам Хайнман успел сунуть под машину русских «жучок», так что они были в курсе того, куда ехала столь странная экспедиция. С вершины того же скалистого хребта они наблюдали за действиями русских на вилле Ахмада Шакира. Когда же их прижали подручные миллиардера, Шнейдер решил вмешаться. Ему не хотелось терять столь явного союзника. А то, что это именно союзники, он уже был уверен. Как гласила народная еврейская мудрость: "Враги моих врагов — мои друзья".
Юрий устроился на заднем сиденье, посмотрел на сидящего рядом с ним человека. Первое его мнение было именно таким как у девяноста процентов видевших хоть когда-то в жизни третьего помощника посла Израиля — типичный студент. Но уже первая фраза, услышанная из уст этого «студента» заставила Астафьева резко изменить свое отношение к нему.
— Надеюсь, Юрий Андреевич, вам понравилось, как мы срезали тех арабов на трассе?
Юрию кривить душой не было нужды.
— Да, очень. Я вам очень благодарен, а то у нас не было против них никаких шансов.