Слияние с ним
Шрифт:
Зак смотрит туда-сюда, между нами обоими, фиксируя свой взгляд на мне и с легкой ухмылкой говорит.
— Не надо строить из себя Джекила и Хайда, я уже позаботился об этом ублюдке, он больше не побеспокоит тебя, — он смотрит на часы, а затем снова поднимает взгляд, — не то, чтобы я не наслаждался этим эпизодом сериала "Убийство, которое она написала", но тебе лучше поторопиться с душем, если ты хочешь успеть на работу вовремя. Моя красотка быстрая, но это не машина времени, милая.
Это заставило меня с визгом броситься наверх. Я принимаю самый быстрый душ в истории, нахожу пару медицинских халатов,
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Зак
Я смотрю на Алиссу, сидящую на сиденье рядом со мной. То, что она здесь, кажется таким правильным. На ней только халат, но клянусь, когда она спускалась по лестнице, после спешного принятия душа, мне пришлось сказать себе перестать быть подлизой и пускать слюни. Она великолепна, вблизи я вижу, что её голубые глаза иногда мерцают оттенками зеленого. Её светлые волосы собраны на макушке, а свободные пряди обрамляют лицо.
— Мне нужно сделать небольшую остановку, подожди одну минуту, оставайся здесь. Я запру двери, чтобы предотвратить проникновение людей, а не твой выход, — говорю я, въезжая на парковку прямо перед кафе, в которое позвонил, пока она была в душе. Алисса смотрит на меня так, будто мне нужен психиатр, но улыбается и соглашается остаться на месте.
Через две минуты я выхожу из кафе и возвращаюсь в машину.
— Я ещё не знаю, какой ты пьешь кофе, поэтому решил подстраховаться и заказал тебе флэт-уайт, — я протягиваю ей чашку с кофе, которую она нерешительно берет.
— Спасибо. Тебе действительно не нужно было этого делать, но я ценю это. Мне нравится флэт-уайт, а ванильный латте особенно.
Я протягиваю ей пакет с двумя кексами.
— Один черничный, другой с шоколадной крошкой, ешь.
Она смотрит на меня так, будто я потерял голову, её лицо сморщено, а брови нахмурены.
— Что? — спрашиваю я.
— Я не могу есть это в твоей машине, не устраивая беспорядок. В итоге, у тебя повсюду будут крошки, и тебе понадобится уборка. Я не знаю, сколько стоит химчистка такой машины, но знаю, что не могу себе этого позволить. Так что спасибо за кекс, но я не могу есть в Бэтмобиле, — она пытается вернуть мне бумажный пакет, и всё, о чем я могу думать, это о том, что она такая милая, когда нервничает и волнуется.
— Солнышко, ты будешь есть кекс в этой машине. Меня не волнует, что повсюду будут крошки, нет ничего такого, что не смог бы исправить пылесос. Меня волнует тот факт, что ты собиралась ехать на работу бог знает на сколько часов, даже не позавтракав. Ты ведь знаешь, что завтрак — это самый важный прием пищи за день, верно? — она всё еще протягивает мне пакет, который я игнорирую и выезжаю обратно на дорогу.
Проходит мгновение, и она затихает, когда снова говорит.
— Спасибо, — она не смотрит на меня, когда говорит это, опустив голову и глядя на бумажный пакет так, как будто хочет выбросить его.
В конце концов она открывает пакет и берет небольшой кусочек кекса с шоколадной крошкой, засовывая его в рот. Почти сразу после того, как он попадает ей на язык, она издает приятный стон. Я смотрю на неё, её глаза закрыты, а голова откинута назад.
Черт возьми, я не знаю, что такого в этой девушке, но она соответствует всем пунктам моего списка идеальных женщин: списка, о котором я даже не подозревал, пока не увидел её. Мне даже не важно, что я вижу крошки, падающие в мою машину. Я никогда не позволял никому даже выпить кофе в этой машине, не говоря уже о том, чтобы съесть что-нибудь вкусное. Брэй не даст мне и слова сказать, если узнает, что я позволил девушке есть в салоне. Но мысль о том, что она не поест, просто выводила меня из себя.
Мы почти у больницы, и я не хочу высаживать её, не зная, когда увижусь с ней вновь. Мой мозг перебирает идеи, как это сделать. Мне нужно увидеть её снова. Стараясь не выглядеть как задница, которую, вероятно, изображал, я пытаюсь завести беседу, скрытно стараясь узнать больше об этой женщине, которая поглотила мои мысли с того момента, как вошла в двери моего клуба прошлой ночью.
— Ты работаешь все выходные? — я стараюсь говорить непринужденно, как будто для меня это не имеет никакого значения, но это не так. Я не хочу, чтобы она работала завтра. Если она будет работать завтра, это еще один день, когда мне придется ждать, чтобы увидеть её.
Она поворачивается и смотрит на меня, изучая мой профиль, должно быть, она довольна тем, что нашла, потому что в её голосе звучит улыбка, когда она отвечает.
— Нет. Я работаю сегодня, а потом у меня два выходных, а как насчет тебя, ты работаешь все выходные? — она улыбается, задавая мне этот вопрос, словно уже предугадала ответ.
— Я работаю каждый день, солнышко, — я подмигиваю ей. Она широко улыбается, и я клянусь, что сделал бы все, чтобы продолжить видеть эту улыбку. Она заставляет меня чувствовать что-то приятное. Я не могу навесить ярлык на это чувство, но просто знаю, что это приятно. Такого чувства у меня никогда раньше не было.
— Хорошо, но не все из нас… кем бы ты ни был, — она машет рукой вверх и вниз на меня, — у некоторых из нас, а именно у меня, есть нормальная работа, средняя работа, стабильная работа. Работа, которая означает, что я знаю, что у меня будет достаточно денег на еду каждую неделю. Если приду на работу вовремя и меня не уволят.
Меня беспокоит то, как она говорит о том, что знает, что у нее будет достаточно денег на еду каждую неделю. Было ли время, когда ей не хватало еды, денег или стабильности? То, как она говорит о своей работе, немного печально. Похоже, что она не любит её, но приходит каждую неделю за зарплатой. Это нормально, так поступает большинство населения, чтобы выжить.
— Ну, я, например, думаю, что у тебя замечательная работа. Где еще ты сможешь носить эти халаты и выглядеть так чертовски мило весь день?
Она так быстро поворачивает голову ко мне с открытым ртом, но скрывает свой шок так же быстро, как и показала его.
— В этих халатах нет ничего милого, они синие… синие, — повторяя цвет, как будто я не знаю такого.
— Неважно, синие они, зеленые или оранжевые, они тебе идут, — я делаю ударение на "тебе", потому что я был в больницах, и знаю, что не каждому идет носить халат. Но Алиссе? Черт возьми, она может справиться с этим дерьмом.