Сломанная стрела
Шрифт:
Спустя несколько мгновений она увидела лохматую черную голову бородатого владельца фургона и едва поверила своей удаче. Этот торговец, некто Эван, был обязан Тэлии жизнью. Его обвинили в убийстве, а она спасла его от разъяренной толпы и нашла настоящего преступника. Тэлия накладывала тогда на торговца Заклятье Правды, касалась его сознания и знала, что может не только доверять его словам, но не сомневаться, что Эван никому их с Крисом не выдаст.
Его фургон стоял в ряду других, на дворе конюшни «Короны и Свечи», трактира, который обслуживал торговцев.
Когда Герольды подъехали к гостинице и — сели ужинать, Тэлия легонько
— Следуй моему примеру, — просигналила она. Крис кивнул, полузакрыв глаза, словно в ответ на собственные мысли.
— Я сегодня видела одного старого знакомого, — сказала она и выстукала: Торговец — Заклятие Правды — зная, что Крис сразу вспомнит единственное событие, объединившее то и другое.
— В самом деле? Интересно, удастся ли его убедить поставить нам выпивку?
— Источник информации? — простучал он в ответ.
— О, думаю, да, — весело откликнулась Тэлия. — Да.
— Отлично! Думаю, капелька доброго вина мне бы не повредила. Здешнее не отвечает моему представлению о хороших напитках. Надежный?
— Тогда я позабочусь о том, чтобы уговорить его пропустить стаканчик-другой. Да — Долг чести.
— Гм. — Крис поболтал в похлебке кусочком хлеба. — Боги — твой Дар? — Вернулся.
— Действуй.
Тэлия подозвала одного из мальчишек, околачивавшихся возле гостиницы в надежде, что представится возможность заработать монетку, и велела передать Эвану несколько тщательно продуманных слов. Он ответил с тем же посланцем, приглашая ее встретиться, но не в трактире, где остановился, а в его фургоне.
Торговец не выказал удивления, увидев пришедшего с Тэлией Криса. Он отворил дверь фургона и пригласил их в крохотный жилой закуток. Все трое кое-как умостились вокруг малюсенького столика, Эван налил три чаши вина и выжидательно помолчал.
Тэлия осторожно опустила щиты и проверила, нет ли кого-нибудь достаточно близко от фургона, чтобы слышать их разговор. Никого не оказалось.
— Эван, — заговорила она тихо, — торговцам многое известно. Перехожу прямо к делу: мне нужно знать, что ты слышал о принце Анкаре. Ты знаешь, что можешь доверять мне — а я обещаю, что за нами не шпионят. Если бы поблизости кто-то был, я бы заметила.
Эван поколебался, но лишь одно мгновение.
— Я… ждал чего-то в этом роде. Не будь я стольким вам обязан, госпожа Герольд… ну, да чего там. И вы правы, торговец многое слышит. Да, о молодом Анкаре ходят слухи, черные слухи. Пять, шесть лет назад, когда он только вошел в возраст и обзавелся собственным двором, он начал собирать вокруг себя всяких опасных типов. Ученые, так он их называет. И да, кое-что хорошее от них произошло — вроде сигнальных башен, акведуков и тому подобного. Но в последние годы его ученые больше прославились колдовством и чародейством, чем знаниями.
— Ну, разве о Герольдах здесь не то же говорят? — Крис натянуто улыбнулся.
— Но я никогда не слыхал, чтобы кто-то говорил, что ваше чародейство идет не от Света, молодой человек, — ответил Эван, — А в последнее время, когда речь заходит о друзьях Анкара, я слышу только самые мрачные рассказы. Слышал, что они увеличивают свое могущество тем, что проливают кровь…
— Как такое может быть? — спросил Крис. Эван пожал плечами.
— Не знаю. Справедливости ради надобно сказать, что я бывал в краях, где то же самое говорят о последователях Единого, а уж вы-то, вальдемарцы, знаете, какая это не правда. Но что я могу утверждать наверняка — в последнее время Анкар ударился в распутство. Самого гадкого толка. Делает, что хочет, с любой бедной девушкой, что попадется ему на глаза, будь она высокородная или нет, и никто не осмеливается ему перечить — а вкусы у него такие, что на беднягах шрамы остаются. Но и это еще не все. У него теперь по всей стране свои люди — «осведомители», так они себя зовут. Они уверяют, что они навроде вас двоих, глаза и уши короля, следят, чтобы все шло как надо — только я что-то сомневаюсь, чтобы они сообщали свои «сведения» кому-то, кроме Анкара, и сомневаюсь, чтобы король про них знал.
— Не нравится мне это, — прошептала Тэлия.
— Да и мне тоже, уЖ больно часто они меня расспрашивали с тех пор, как я пересек Границу, и не нравятся мне кое-какие вопросы, что они задают. Кто из людишек покупает так, будто разбогател, да кто что мне сказал, да кто какому богу молится — да, уж можете мне поверить, при них старый Проныра Эван становился Дубиной Эваном.
Выражение его лица изменилось, стало тупым и растерянным.
— Да, господин, нет, господин, вы это мне, господин? — Эван стер маску идиота с лица. — Даже позволял себя обжуливать с истинно королевским размахом, чтоб не сомневались. И еще. Я слыхал от людей, которым доверяю, что Анкар набрал себе личную армию: три тысячи человек, самое меньшее, и все — подонки из тюрем, которым подарили жизнь при условии, что они будут служить ему. Ну, к тому времени, когда выяснится, к чему все идет, я — то наверняка уеду, но жаль мне тех, кто останется здесь, когда Анкар сядет на трон. Ох да, — торговец покачал головой, — Жаль мне их.
На следующее утро Герольды покинули гостиницу; ехали они с мрачными лицами и остановились в небольшой рощице сразу за городом, откуда могли видеть всех приближающихся, сами оставаясь незамеченными.
— Мне это не нравится, — сказала Тэлия решительно. — Я за то, чтобы развернуться и ехать назад в Вальдемар — но факт тот, что такой шаг может быть расценен как оскорбление.
Ей страшно хотелось обратиться в бегство: ее терзал страх, какого она не испытывала никогда, кроме того случая, когда потеряла контроль над Даром. И еще Тэлии казалось, что она впутывается в дело, с которым не сможет сейчас справиться… но ведь именно затем Селенэй и послала их — выявить все, что может угрожать Вальдемару. А еще — не оставляло очень слабое предчувствие, что какая-то ниточка может привести их к Орталлену.
— Тем больше причин идти до конца, — серьезно ответил Крис. — Мы слышали сплетни; нам необходимо выяснить точно, насколько велика опасность, или мы не сможем должным образом обрисовать королеве положение. Мы не разберемся в проблеме, если подожмем хвост и убежим. И как я уже говорил — если мы сейчас повернем, они могут решить, что мы что-то прознали, и остановить нас прежде, чем мы успеем снова пересечь Границу. Если же поедем дальше, сможем сблефовать и выбраться оттуда.
— Крис, это опасно. Мы играем с огнем.