Сломанный ангел
Шрифт:
Тишина в мобильнике означала, что Чжи Хен усиленно пыталась понять, когда именно она хотела пройтись по магазинам в компании Сунан.
— А-а-а!
Сунан отодвинула от уха разразившийся воплем телефон и подумала, что догадливостью сестренка явно не в брата пошла. А уши Дохляка тем временем доросли до размеров тушканчиковых, если бы могли расти, конечно. Сунан могла поклясться, что парень забыл, как дышать, боясь упустить слово из разговора. Главное, чтобы не забыл на дорогу смотреть, а то до школы они не доедут.
— Обожаю распродажи, —
— Тогда будь готова. В воскресенье утром.
Ай-фон исторгнул из себя радостные вопли:
— Буду ждать! Спасибо! Ты — лучшая!
Сунан поспешно нажала отбой, пока девчонка на радостях не забыла о конспирации. Вот же… Заноза, а не ребенок. И как только Умник ее терпит? Впрочем, сама она тоже хороша. Поддалась на шантаж, хотя могла бы послать, куда подальше. И думай теперь, где достать байк.
— И кто это был? — ожидаемо поинтересовался Дохляк.
— Слышал, наверное, что меня облили шампанским на вечере? Девчонка так сильно хотела извиниться, что я не смогла ей отказать. Ничего особенного. Прогуляемся по магазинам, поедим мороженное.
«А между делом, покатаемся на байке», — добавила про себя Сунан, но знать об этом Дохляку было не обязательно.
— Заводишь знакомства? — парень внезапно одобрил их план. — Это хорошо.
Вот и пойми его. Сунан с недоумением покосилась на виднеющиеся за сиденьем ухо и правое плечо. То слюной от злости брызжет, то одобряет новые знакомства. Или дело в том, что знакомая — девушка?
И все же, где взять байк? Тот, на котором она ездила в Сеуле, уже вернули. После того, как Сунан вынуждена была согласиться на пожизненный контракт, рисковать ездой на байке было неразумно. Она сама попросила избавиться от приметной машины, только кое-кому это не помешало упасть на след.
Мобильник второй раз за утро разразился трелью. Сунан ругнулась. То ни одного звонка за целый день, то словно прием у министра. Посмотрела на номер, и сердце свалилось куда-то вниз, в район желудка. Они точно сговорились сегодня вывести ее из себя. Дохляк снова занервничал. Правое ухо у него дернулось, став чуточку больше, и Сунан запретила себе следить за ушами парня, сосредоточившись на разговоре.
— Доброе утро, — поприветствовала Ши Вона.
— И тебе, доброе, Сунан Чи. Как спала? Все ли хорошо?
Все было совсем не хорошо. Ей срочно нужен был байк и еще куча вещей, начиная от медкарт наследников, заканчивая информацией о машине, но не вываливать же свои проблемы на чужого человека.
— Все хорошо, спасибо. Как у вас?
Называть Ши Вона на «вы» было пусть и правильно, не непривычно.
— У меня плохо. Всю ночь не смог уснуть. Как вспомню вчерашнее, так узел в животе скручивается от переживаний. Не каждый день тебя избивают на улице.
По мнению Сунан, у кого-то язык сейчас от вранья должен был скручиваться, а не живот.
— Уже придумала, чем расплачиваться будешь?
Все же мало она ему в клубе наваляла.
— И что вы хотите?
Машина резко вильнула в сторону, и Сунан бросила укоризненный взгляд на водителя.
— Поужинаем сегодня?
Сунан подавила рвущееся с языка ругательство.
— Как пожелаете. Только просьба, это наше с вами дело, не привлекайте никого больше.
Хочется надеется, у Ши Вона хватит благородства пойти навстречу пожеланиям дамы и не устроить из ужина засаду.
— Хорошо. Я скину адрес и время.
Машина затормозила так, что Сунан едва разминулась носом со спинкой переднего сиденья. Дохляк даже не соизволил нормально припарковаться, отщелкнул ремень, повернул к ней красное от гнева лицо.
— Я же просил: никуда с ним не ходить! Разве не ясно — сам разберусь!
Сунан отметила, что у Дохляка не только уши осла, но и гордость павлина. Или это ревность? Нет, парень точно потерял связь с реальностью.
Она нащупала ручку рюкзака, открыла дверь.
— Я помогаю тебе в память о том, как ты тащил Шнура по джунглям. Закрою этот долг и больше в твою сторону не посмотрю.
Выскочила из машины, захлопывая дверцу и отрезая ответ. Сзади нетерпеливо сигналили, машина перегородила проезд. Дохляк попытался броситься следом, но, досадливо поморщившись, нарываться не стал.
Сунан, обернувшись, проследила, как машина медленно уезжает с парковки. Она и не рассчитывала, что до парня дойдет с первого раза, но ей не сложно будет повторить этот урок еще раз.
Сунан вошла в отель Shilla Seoul, удостоилась цепкого взгляда от сотрудника безопасности, дежурившего в холле, но дорогое платье, модельная обувь и хмурая рожа Дохляка над плечом стали безоговорочным пропуском к лифту.
Ресторан La Yeon находился на двадцать третьем этаже отеля, и с его панорамных окон открывался потрясающий вид на залитый огнями вечерний Сеул. Оформленный в бежевых тонах зал действовал успокаивающе, а черные решетки, отгораживающие столики, добавляли уюта пафосному месту. Все-таки три звезды Мишлена — высшая награда для ресторана — не давалась только за белоснежные скатерти.
Ши Вон уже ждал. При виде одетого в белую рубашку парня в душе Сунан шевельнулась непривычная неловкость. Она помнила слова о его чувствах к ней, помнила боль во взгляде, и пусть не было ее вины в том, что другой поселился в сердце, но неловкость от этого не исчезала. Сунан чувствовала себя так, словно украла бумажник не у того человека, а теперь вынуждена была подбросить его обратно.
Полгода назад ей бы и в голову не пришло переживать из-за такого пустяка, как чье-то сердце. В школе пара парней вздыхала по ней, писали записки, звали в кино, но ее не трогала любовная лихорадка. Гораздо больше Сунан тогда интересовали учеба, тренировки и откровенные разговоры со старшими «братьями и сестрами». С высоты своего опыта она ощущала себя слишком взрослой по сравнению с одноклассниками.